У него не может не быть какого-то средства, чтобы войти с ними в контакт на случай крайней необходимости.

Но ведь здесь нет телефонов, почты, курьерских служб, даже почтовых голубей…

У него должно быть радио.

А если есть передатчик, мне никак не удастся остановить его.

И чем дольше она размышляла об этом, тем крепче становилось ее убеждение в существовании аппарата для радиосвязи. Он должен был назначать им встречи в той заброшенной хижине. Теоретически их расписание могло быть согласовано загодя, еще до того, как он покинул Париж, но на практике такая вероятность выглядела невозможной. Что бы произошло, например, если он не мог явиться на встречу? Или сильно опаздывал? Или требовалось срочное рандеву?

У него не может не быть радио.

Что мне делать, если он им действительно располагает?

Я могу украсть его.

Она уложила Шанталь в колыбель и принялась осматривать дом. Сначала перешла в переднее помещение. Там на выложенном кафелем прилавке бывшего магазина стоял медицинский саквояж.

Наиболее очевидное место для того, чтобы спрятать что угодно. Никому не дозволялось даже притрагиваться к сумке, исключая саму Джейн, а у нее ни разу не возникло в том необходимости.

Она отщелкнула замок и перебрала содержимое, вынимая предметы по одному.

Никакого радио.

Да, перед ней стояла нелегкая задача.

Но у него должно быть радио, а я просто обязана найти его. Если не справлюсь, закончится тем, что либо Эллис убьет его, либо он расправится с Эллисом.

Джейн решила более основательно обыскать дом.

Проверила коробки с запасом медикаментов, стоявшие на полках бывшей лавки, заглянула в каждую и изучила все уже вскрытые упаковки, действуя торопливо из опасения, что он может вернуться до того, как она закончит. Там она не обнаружила ничего.

Перешла в спальню. Прощупала всю его одежду, перерыла стопку зимнего постельного белья, сложенную в углу стенного шкафа. По-прежнему ничего. Двигаясь еще быстрее, она добралась до гостиной, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках вероятных мест для тайника. Шкафчик с картами! Открыла его. Но там лежали только карты. Она с грохотом захлопнула дверцу. Шанталь заворочалась в кроватке, но не расплакалась, хотя уже почти наступило время кормления. Ты моя славная детка, подумала Джейн. Слава богу за это! Она заглянула за заднюю стенку буфета и подняла ковер – нет ли под ним в полу снимающейся доски?

Ничего.

Но оно должно где-то лежать именно здесь! Она не могла себе представить, чтобы муж рискнул спрятать радио за пределами дома, поскольку слишком велика оказалась бы опасность его случайного обнаружения.

Она вернулась в помещение бывшего магазина. Ах, если бы только удалось найти радио! Тогда все было бы улажено. У него не осталось бы другого выбора, кроме как уступить ей.

Саквояж по-прежнему казался наиболее очевидным местом для поисков, потому что он неизменно брал его в свои путешествия, куда бы ни отправлялся. Она сняла его с прилавка. Он показался ей очень тяжелым. Она заново перебрала все, что лежало внутри. Потом обратила внимание на очень толстое основание сумки.

И ее настигло озарение.

У саквояжа могло быть двойное дно.

Она стала ощупывать его пальцами. Радио должно быть где-то здесь. Просто обязано.

Кончики пальцев она просунула под дно саквояжа и потянула.

Фальшивая подложка с необычайной легкостью снялась со своего крепления.

С замиранием сердца Джейн заглянула внутрь.

И там в потайном отделении лежала черная пластмассовая коробочка. Она вынула ее из саквояжа.

Вот оно, подумала она. Он связывается с ними по этому портативному радиоприбору.

Но тогда зачем ему еще и встречаться с ними?

Вероятно, он не может сообщать им секретную информацию по рации, опасаясь, что его кто-то сможет подслушать в эфире. Скорее всего, радио только и необходимо ему для организации встреч и на случай чрезвычайной ситуации.

Например, когда он не может покинуть кишлак.

Джейн услышала, как открылась задняя дверь. От ужаса она уронила рацию на пол и резко повернулась, заглядывая в гостиную. Но увидела только Фару, вооружившуюся метлой.

– О боже! – громко воскликнула она.

Потом снова развернулась к гостиной спиной, стараясь унять бешеное сердцебиение.

Ей нужно избавиться от радио до возвращения Жан-Пьера.

Но как? Она не могла просто выбросить его без риска, что черную коробочку кто-нибудь найдет.

Можно разбить ее.

Чем?

Даже обычного молотка в доме не держали.

Тогда сгодится любой тяжелый камень.

Она торопливо пересекла гостиную и вышла во двор. Окружавшая его стена была как раз сложена из грубо обработанных камней, скрепленных раствором, в котором преобладал песок. Джейн вытянула руки и ощупала первый из верхнего ряда камней. Он держался крепко. Она попробовала следующий, потом еще один. Четвертый камень слегка шатался. Она встала на цыпочки и ухватилась сильнее. Камень немного сдвинулся с места.

– Давай же, давай! – воскликнула она.

Потянула действительно изо всех сил. Острая грань врезалась ей в кожу ладони. Еще один нажим, и камень отделился от стены. Она отпрыгнула в сторону, когда он падал на землю. Размерами он походил на консервную банку с фасолью. В самый раз. Она подхватила его обеими руками и опрометью бросилась обратно внутрь дома.

В помещении бывшего магазина подобрала черную пластмассовую рацию с пола и положила на кафель прилавка. Затем подняла камень над головой и всей тяжестью обрушила на прибор.

Но в оболочке рации образовалась только трещина.

Нужно ударить еще сильнее.

Джейн вновь воздела камень вверх и нанесла второй удар. На этот раз корпус раскололся на части, обнажив внутренности аппарата: она различила печатную плату, конус динамика и пару батареек с русскими надписями на каждой. Вынув батарейки, она швырнула их на пол, а затем взялась за разрушение жизненно важных частей прибора.

Внезапно ее кто-то грубо схватил за плечи сзади, и раздался голос Жан-Пьера:

– Что ты творишь?

Джейн сумела скинуть с плеч его руки, освободилась на мгновение и успела нанести по портативной рации последний удар.

Он снова обхватил ее и отбросил в сторону. Она споткнулась и упала на пол. Приземлилась неудачно, подвернув руку в запястье.

Он же не сводил глаз с рации.

– Она полностью сломана! – вскричал он. – Ее уже никак не починить! – Затем Жан-Пьер сгреб ее за ворот рубашки и рывком поставил на ноги. – Ты даже не понимаешь, что ты наделала! – уже злобно заорал на нее он.