Последнее было очень распространено — местная полиция, не имевшая квалификации Зубатова, вела «огонь по площадям», что рабочих сильно раздражало.

К стачке подключились Батуми и Тифлис, после чего число забастовщиков дошло до 200 тысяч человек. Лишь 22 июля она была полностью прекращена.

По новой всё началось 13 декабря 1904 года на нефтяных промыслах. На этот раз влияние большевиков было уже куда более заметным. Появился лозунг «Долой царское правительство!». Конечно, это еще не «Долой самодержавие!», но прогресс налицо. Как обычно, рабочие развлекались демонстрациями — а поскольку народ в Баку горячий, то демонстрации заканчивались столкновениями с полицией. Словом, шла нормальная классовая борьба.

Делать было нечего, пришлось властям вступить в переговоры с бастующими. Рабочие добились 9–часового рабочего дня, а для ночных смен и буровых партий — 8–часового, 4–дневного ежемесячного оплаченного отдыха (напомню, что в тогдашней России ни о каком отпуске для рабочих речь не шла). Но что самое главное: рабочие заключили первый в России коллективный трудовой договор.

Забастовки в Закавказье известны в числе прочего и тем, что в их организации принимал активное участие будущий «вождь народов», а тогда Иосиф Джугашвили. Он «зажигал» в Батуме, за что и отправился в ссылку в Восточную Сибирь — откуда благополучно бежал.

Скандал в эсдековском семействе.

В 1903 году произошло еще одно знаковое событие — знаменитый II съезд РСДРП, после которого и появились понятия «большевики» и «меньшевики».

Фактически этот съезд был первым реальным собранием партии. Первый, как мы помним, закончился ничем. До 1900 года партией никто не руководил, а позже фактическое руководство осуществляла редколлегия «Искры». Еще бы — вокруг нее, собственно, партия и возникла. Сторонников РСДРП так и называли: «искровцы», в отличие от «экономистов». Многие полагали такое положение ненормальным — ведь у эсдеков не имелось ни программы, ни устава, ни прочих партийных атрибутов. II съезд открылся 7 июля 1903 года в Брюсселе, а затем продолжился в Лондоне.

И ознаменовался грандиозным скандалом. Камнем преткновения стал устав. Точнее, один его пункт — о членстве в партии. Ленинская формулировка была жесткой: членом партии может быть только тот, кто работает в конкретной организации.

Это понравилось не всем. Павел Борисович Аксельрод, впоследствии известный меньшевик, заявил: «Возьмем, например, профессора, который считает себя социал — демократом и заявляет об этом. Если мы примем формулу Ленина, то мы выбросим за борт часть людей, хотя и не могущих быть принятыми непосредственно в организацию, но являющихся тем не менее членами партии».

Как известно, читая или слушая политика (это относится и к сегодняшнему дню), надо разбираться, не что он говорит, а почему он так говорит. Тогда сразу отпадет необходимость копаться в аргументах — и так всё ясно. К примеру, когда нам в 1991 году говорили о суверенитете России от самой себя, это означало всего лишь одно — стремление Ельцина «вышибить стул» из‑под Горбачева.

Вот и в случае с РСДРП конфликт отражал две принципиально разные жизненные позиции. Ленин хотел получить эффективный механизм для захвата власти — и был готов идти в этом деле до конца. Спорный пункт устава выталкивал за рамки партии любителей подискутировать за рюмкой чая. Вступил — так работай, куда пошлют. Социал — демократам «вообще», по ленинской идее, места в партии не было.

А вот его противники были не столь упорны. Как показали дальнейшие события, их вполне устраивала роль «оппозиции его величества». Разумеется, вслух об этом не говорилось — чай, не «экономисты». Но суть расхождений именно в этом, а не в различном понимании марксизма. Характерно, что на сторону противников Ленина встал его старый соратник и тоже пламенный революционер Ю. О. Мартов, который в свое время, не жалея сил, бегал по мятежным заводам. Его жесткие ленинские рамки тоже не слишком устраивали. Разумеется, обе стороны, следуя правилам игры, принятым среди марксистов, обвинили друг друга в «мелкобуржуазности», а Ленина еще и в «якобинстве». Впрочем, Владимира Ильича тоже поддержали многие — под лозунгом: «Надо не болтать, а дело делать!».

А столь же многие в партии просто не понимали, почему этот, в общем‑то частный вопрос, вызвал такую яростную полемику. В эмиграции все эти теоретические моменты казались очень важными, а вот тем, кто работал «на земле» — не слишком. Например, технократ Красин довольно долго метался между двумя группировками.

Отсюда и пошло разделение на большевиков и меньшевиков — хотя первых оказалось больше только на съезде. В народных массах до сентября 1917 года было больше вторых. Формального раскола не произошло, он случился только в 1912 году, но реально в РСДРП образовались две группировки.

1 ноября 1903 года Ленин вышел из редколлегии «Искры». Точнее, его ненавязчиво вытеснили Мартов и Троцкий (последний пребывал в меньшевиках аж до июля 1917 года). Издание перешло в руки Плеханова, с которым Ленин к тому моменту насмерть поругался (как до этого — с Петром Струве). Вообще Владимир Ильич никогда не отличался терпимостью к чужим политическим взглядам. Для него политический конфликт неизбежно становился конфликтом личным, чего многие интеллигенты тоже решительно не понимали. Поэтому во многих воспоминаниях о Ленине сквозит искренняя обида — да за что ж он на меня взъелся? Ну, разошлись слегка во взглядах.

В итоге в 1904 году Ленина чуть было не исключили из ЦК РСДРП за фракционную деятельность. Хотя он‑то в дальнейшем решительно выступал против всяких фракций.

Следующий съезд большевики и меньшевики проводили раздельно. Правда, в 1906 году они объединились снова — но трещину загладить уже так и не удалось. Стоит упомянуть о судьбе «Искры». Некоторое время Красин продолжал ее издавать, несмотря на неудовольствие Ленина. Издание прекратилась в ноябре 1905 года на 112 номере.

В качестве альтернативы еще в декабре 1904 года большевики основали газету «Вперед», в редколлегию которой вошли Ленин, Богданов и их сторонники — Луначарский, Ольминский, Боровский. Фактически же Ильич и его товарищи создали альтернативный ЦК РСДРП.

Обе русские революции[46]начались во время войны — причем войны неудачной. Но если присмотреться, дело даже не в конкретном ходе и итогах боевых действий, а в том, как относились к ним народ и «общественность».

Идем на Восток!

Для порядка стоит упомянуть и о других военных конфликтах, произошедших в описываемый период. Если не считать подавления польского восстания, то с 1861 по 1904 год их было два. Первый — присоединение Туркестана, то есть Средней Азии. Это была вялотекущая война, распадающаяся на отдельные операции, проводимые достаточно немногочисленными силами. Итог, однако, — полный успех. Дело даже не в присоединении определенной территории, а в геополитике. В Туркестан с юга активно лезла Англия — а иметь такого милого соседа возле «мягкого подбрюшья» России никому не хотелось. Отношения с англичанами были тогда просто аховыми.