Пять тонких оперённых каменных стрелок, целиком вырезанных из розоватого кристалла. Попав в цель, они в считаные мгновения превращают её саму в такой же кристалл. Их на скорую руку примечем к груди, вроде как газыри. Главное – не переусердствовать с нитками, чтобы в любой миг можно было сорвать одним движением. Кольцо из ничем не скреплённых друг с другом рубинов. Застывшие капли крови Дракона Времени. Чуть поколебавшись, Клара надела его на безымянный палец правой руки. Там следовало бы находиться совсем другому кольцу, из мягко сияющего магического жемчуга, и его – на помолвку – подарил Кларе молодой чародей по имени Аветус Стайн. Подарил перед тем, как отправиться в свой предпоследний поход, из которого он вернулся… каким-то странным. Во всяком случае, таким он казался Кларе первые недели; потом это прошло, а сам Аветус ушёл, чтобы погибнуть смертью истинного боевого мага. Помолвочное кольцо так и осталось на самом дне Клариной шкатулки с драгоценностями…

В нынешнем походе Кларе ещё не доводилось пускать в ход магическое богатство, хотя случались такие передряги, что казалось, иного выхода просто нет. А вот те же стрелки оказались бы просто ни к чему. Ну, сразила бы она пятёрку воинов в Великой Пирамиде, и что дальше?.. Так хоть можно прихорошиться перед визитом, даже если это визит всего лишь к орку – капитану вольной морской дружины. Не к королю, не к могущественному чародею – всего лишь зеленокожему полудикому орку, пирату, если говорить прямо, живущему морским разбоем.

Но вот оказывается, что от благосклонности этого самого орка зависит участь целого мира. Потому что можно иметь самое лучшее оружие – но надо ещё добраться до врага. И отнюдь не на утлом судёнышке, как советует Райна. И не на одном-единственном драккаре.

Некромант Бельт в одиночестве сидел за длинным столом, с видимым удовольствием потягивая пиво, пробегавшей мимо Кларе он улыбнулся и помахал рукою. Из всего отряда ему, похоже, тут понравилось больше всех.

– Неотразимы, госпожа Клара, – уже на пороге услыхала чародейка.

Неотразима… хм. Сколько ж лет ей никто не говорил ничего подобного?.. Сколько десятилетий другие маги, собратья по Гильдии, видели в ней только боевого товарища и ничего больше?..

Тьфу, пропасть. Она просто слишком долго гналась и за Кэром, и за Мечами. Она устала. Скорее бы покончить с этим и вернуться в свой дом… стоп, Клархен, возвращаться-то тебе теперь некуда. Пока в Долине заправляет мессир Архимаг, дорога тебе туда закрыта.

«Что ж, – философски сказала себе Клара. – Мне не привыкать к странствиям. Найду, где ещё можно обосноваться. В каком-нибудь тихом, укромном мирке, где тебя никто не найдёт. А может, нет. Может, выполнив все свои обещания, ты кинешься на Архимага с открытым забралом, заставишь его поверить, что ничего страшного не случилось, даже напротив – ещё один мир освобождён от страшного зла; есть ли более достойное деяние для боевого мага, помнящего такие слова, как „верность“ и „честь“?»

Не думать об Архимаге, приказала наконец себе Клара. Не думать. Страх обессиливает. А тебе – она невольно покосилась в сторону западного горизонта – нельзя позволять себе слабость. Орки чувствуют это куда лучше и острее людей. К капитану Уртхангу должна войти ослепительная и грозная чародейка, и пусть его зелёная шкура сделается вся на манер гусиной кожи. Пусть он боится, не ты.

Предводитель рейервенской вольной дружины обитал, как и положено, в «длинном доме», обращенном торцом к бухте. С конька крыши на Клару одобрительно взглянул морской единорог, вырезанный из единого куска огромной кости так искусно, что чародейке показалось – он ей подмигнул.

У дверей не маялись стражники, не толпились порученцы. Здесь, на Волчьих островах, презирали подобные условности. Власть тут брали мечом и мечом же удерживали; единственным признаком и привилегией этой власти было стоять на качающейся палубе драккара, первым устремляющегося на штурм вражьего побережья.

Широкие и низкие двери распахнулись, Клара очутилась в полутёмных и просторных сенях, где стояли широкие лавки и лари, а по стенам висело обиходное оружие, трофеи, взятые в дальних морях и недостойные того, чтобы радовать взоры славных бойцов, пирующих долгими зимними ночами в главном зале, у огромного камина, где, наверное, можно было зажарить разом целого дракона.

– Кирия… – Ага, наш храбрый капитан всё-таки не настолько храбр, чтобы совсем уж обходиться без охраны: навстречу чародейке поднялась фигура с коротким копьём в обычном для орков кожаном доспехе. Изначально твёрдая и жёсткая шкура ледяных змей после выделки мало чем уступала стали, только весила куда меньше. – Два слова, кирия. – Нет, это оказался не стражник. Стражница. Орчанка. Невысокая, крепко сбитая, с широкими бёдрами и узкой талией. Щёки и лоб, как и у мужчин этого племени, все покрыты татуировкой. Жёсткие волосы собраны двумя смешными девчоночьими пучками, удерживаемыми вместе деревянными заколками. На Широком поясе – кривой салладорский кинжал, значит, воительница уже ходила в дальний поход и вернулась с Добычей.

– Внимаю тебе, доблестная, – ответила Клара по принятому здесь обычаю.

– Не хочу показаться непочтительной, – орчанка твёрдо взглянула в глаза волшебнице, – но прошу кирию указать своим спутницам… – тут глаза у неё гневно блеснули, – на бесстыдство их и непотребство!

Клара оторопело уставилась на собеседницу. Та смотрела напряжённо, но взгляда не отводила.

– Наши парни ума лишились из-за твоих… спутниц, – повторилась орчанка. Очевидно, все другие эпитеты оказались сплошь непристойными. – А если парень поёт для девчонки, она должна ответить: «да» или «нет». Самое крайнее на второй раз. Если «да», то они идут и им хорошо вместе, а если «нет», парень сложит другую песню и споёт её другой девчонке. А твои… – Орчанка сжала губы, презрительно сощурилась. – Мы, кирия, народ простой. Если парень тебе по сердцу, ответь. Если нет, тоже ответь. Если тебе кто нравится, спой для него сама. Если какая парня твоего увела, первой ему спела, вызови обидчицу на круг, докажи, что тебе ветер в спину сильнее дует, что в твоих парусах удача. А вы – гости. Гостю лучшее место отдай, лучший кусок в горшок положи. Даже если он нанесёт тебе обиду, на поединок его вызвать не моги – то против вежества.

– А то, что ты мне сейчас говоришь, доблестная?.. – только и нашлась Клара.

– То, что я говорю, – тоже против вежества, – ни на миг не поколебалась орчанка. – Я наношу тебе тяжкое оскорбление, кирия. Ты – гостья. Твои права ничто не пригнетает. Вызови меня, кирия, и я с радостью выйду с тобою в круг. Но пусть лучше ты убьёшь только меня, чем мои подружки, отринув обычай, полезут на твоих… – вновь запинка, – спутниц. Они – великие воины, что рекомая Тави, что рекомая Ниакрис. Они перебьют моих. Мы не отступим, мы поляжем все до единой – так уж лучше я одна. Сразись со мной, кирия, возьми мою жизнь, ибо я оскорбила тебя. Но уйми своих… девок! – последнее вырвалось уже с настоящей ненавистью. Кривой кинжал выпорхнул из ножен и молнией вонзился в пол между Клариных ступней.

– Постой. – Чародейка осторожно протянула обе руки, положила их на плечи не успевшей отпрянуть орчанке. – Как тебя звать?