продаются.Прошло ещё пять минут. Продаж ноль. Наконец, один из них продал два билета парочке. Но остался стоять на прежнем месте, видимо, есть еще запас.Постояли с девчонками у них над душой ещё пять минут. Меня начинает пробивать на смех. Мужик, к которому я подошёл первым, начинает со злостью на меня поглядывать.Стоим ещё пять минут, потом ещё. Вот уже до сеанса остается всего пять минут.

Наконец, спекулянт стремительно подходит ко мне.

— Тебе три билета надо было? — спросил он. — На, последние остались. По пятёрке отдам.

— По пятерке бы взял двадцать минут назад. Теперь по четыре, — ответил я и нахально уставился на него.

Ну, что ты будешь делать?

— Чёрт с тобой! Бери! — сказал он, как плюнул.

Отслюнявил ему из своих десятку, рубль и мелочи. А батин четвертной оставил на потом.Взял под руки девчонок и повёл к дверям. Просторное фойе, фотографии артистов. Очень любопытно стало, кто тут сейчас из знакомых артистов играет. А что смотреть-то будем? «Обыкновенное чудо». Вот, я только фильм с Абдуловым смотрел…

Первое отделение посмотрели на одном дыхании. Сюжет знаком по фильму, но актёры! Медведь — молодой Михаил Державин, принцесса — юная Татьяна Васильева, я её узнал, хотя фамилия у неё ещё Ицыкович, король — Спартак Мишулин, министр-администратор — Ширвиндт. Все молодые, красивые. И как играют!!!

Фильма с Абдуловым ещё нет, девчонки смотрели на Державина в роли Медведя завороженными глазами. Восхищение не сходило с их лиц даже в буфете, куда я повёл их в антракте. Купил им к чаю бутерброды с копченой колбасой, с балыком. Можно было купить и шампанское, и коньяк. Но решил, что пусть на трезвую голову такой спектакль смотрят. Да и не хочу Диану к спиртному приучать. Она и так девка бедовая.

Второе отделение тоже прошло на одном дыхании. Спектакль великолепный. Актёры замечательные. Шутки смешные. Получил массу удовольствия. И что я в театры не ходил в прошлой жизни? Мои надежды, что я смогу получить в театре заряд эмоций, который раньше получал от фильмов в кинотеатре или в интернете, полностью оправдались. Это было реально здорово. Кажется, я теперь стану заядлым театралом.

Возвращались домой мы из театра в прекрасном настроении. Вернее, мы с Галией были в прекрасном настроении. А вот Диана была непривычно молчаливой. Впрочем, мы с моей девушкой по этому поводу сильно не переживали — ясное дело, на отца обиделась. Ничего — подуется и перестанет.

Дверь нам открыл сам Тарас. Больше никого, ясное дело, в квартире не было. Помиловался с Милой, да и отправил ее домой на такси, подумал я. А что так оно все и произошло, было понятно по очень довольному и расслабленному лицу отца.

В этот раз Диана отказалась смотреть телевизор вместе с отцом. Батю это особенно не расстроило — он весь еще был в приятных воспоминаниях. Диана до упора сидела с нами на кухне и молча слушала, о чем мы с Галией беседуем. Пытались и ее вовлечь в разговор, но она отвечала односложно и угрюмо смотрела в окно. Впрочем, аппетит у нее был прекрасный, так что я сильно не волновался.

Волноваться нам пришлось уже утром. Я уже потихоньку встал спозаранку, как обычно, чтобы побегать, как вдруг из комнаты неожиданно вышла Галия с растрепанными волосами и в слишком коротком хозяйском халатике, открывавшем ее длинные красивые ноги. Вся такая по-особому милая. Так на нее посмотрел, что она аж засмущалась, но потом спросила:

— А Диана тоже уже встала? Не похоже на нее… Такая ведь соня! Каждый раз приходится долго тормошить, чтобы встала, как договаривались!

— А что ее в комнате нет?

Галия вместо ответа укоризненно посмотрела на меня. Мол, я только что оттуда вышла, не под батарею же она закатилась?

— Ну да, утро, туплю, сам еще не проснулся, — признал я, — давай посмотрим по квартире.

Пробежались по всем комнатам, я даже в комнату с батей, из которой сам только что вышел, заглянул. Неприятно, но факт — Дианы в квартире не было.

— Блин! Как чувствовал, что она хоть что-то, да учудит во время этой поездки! — сказал я.

— Она вчера, видимо, сильно на Тараса обиделась, что бросил нас и побежал за какой-то чужой девушкой, — предположила Галия, — вот поэтому вчера такая злая и сидела. А ночью, видимо, сбежала из квартиры.

— Эх, ну ей же не четырнадцать лет, чтобы так поступать! — развел руками я.

— Почему именно четырнадцать? — удивилась Галия.

Тут я и сам задумался. Противные четырнадцатилетки, поступающие назло родителям из-за периода гормонального созревания, стали общей темой в двадцать первом веке. Но сейчас же еще 1971 год. Может быть, сейчас так рано подростки еще не созревают. Может, сейчас шестнадцать-семнадцать и есть самый возраст подросткового бунта. Тогда бегство Дианы из квартиры под картину бунтующего подростка вполне вписывается. Девочка она очень избалованная, к тому же, а тут пропавший папка вел себя почти неделю, как рыцарь, а потом вдруг бросил ее прямо на улице и удрал с красавицей-манекенщицей. Пардон, с демонстратором одежды. Как когда-то было с ее мамой. Вот она и брыканула.

— К слову пришлось, — пожал я плечами, — не важно. Нам нужно понять, что теперь делать с этим. Давай я сбегаю на улицу, мало ли она просто на скамеечке рядом с домом сидит и восход встречает.

— Погоди! — сказала Галия и убежала на кухню.

Вернулась через полминуты.

— На тех скамейках, что видно из окна кухни, она точно восход солнца не встречает, — сказала она, — там вообще еще пусто. Выходной, никто еще не проснулся.

— Ну я тогда просто пробегусь вокруг дома, и если нигде ее не увижу, тогда уже будем панику поднимать! — сказал я.

Выскочил на улицу. Пробежал. Ни малейшего следа Дианы.

Вернулся домой.

— Давай твоего отца, значит, будить! — развела руками Галия.

Мне совсем не было жалко это делать. Мог бы и отвлечься на время от своих «демонстраторов одежды», пока с детьми в кои-то веки возится. Мне-то что, я сам взрослый мужик, а Диана, хоть и казалась оторвой и хулиганкой, вон какой ранимой оказалась. Беда!

Поднял отца, изложил ситуацию, как я ее вижу. Он не поверил.

— Да полно вам зря тревожиться! Небось, не спалось и съесть что-то вкусное захотела. Да пошла искать какие-то пирожные. Сейчас, наверное, вернется.

— Это