Я придвигаюсь к краю бани.

— Я волнуюсь о том, что сделают люди, — поясняю я.

Он проводит рукой по своей груди, и я отказываюсь от попыток отвести взгляд до тех пор, пока он не начинает хихикать. Я краснею и смотрю на скамейку рядом со мной.

— Тебе никогда не приходило в голову, что союз между нами может укрепить отношения между нашими мирами? — мягко спрашивает он.

На несколько мгновений я неподвижно застываю и расслабляю скрещенные руки, оглядываясь назад, чтобы встретиться с его настороженными глазами. Что он только что сказал? Моё сердце колотится в груди, а руки трясутся. Я сжимаю их в кулаки, ногти впиваются в ладони.

— Укрепить? — слабо говорю я, издавая короткий, невесёлый смешок.

Он пожимает одним массивным, рельефным плечом.

— Почему нет? Эта идея нова, но, безусловно, ты можешь увидеть её достоинства, — говорит он.

— Я… — я захлопываю рот. — Но зачем тебе это нужно?

Мой голос повышается, поскольку моя реакция ускользает от меня. Солис, он не может быть серьёзным. Как можно объединить два мира таким образом?

Он оценивает меня. Его взгляд обжигает и наполнен чем-то большим. Я видела его в ночь первого бала, когда мы сидели и слушали музыкантов. Он точно также смотрел, когда прижал меня к стене, сказав, что я не буду учиться управлять собачьей упряжкой. Такое же выражение было у него, когда мы двигались вместе той ночью. Я стою, напрягшись настолько, что кажется, мой позвоночник может сломаться от напряжения. Я смотрю, как он закрывает глаза. Жгучий огонь в его глазах медленно угасает, пока он разглядывает меня.

— Не стоит беспокоиться, Татума. Это всего лишь идея. Тяжелые времена иногда требуют резких перемен. Вступление в союз, хотя, возможно, и не является нашим наилучшим решением, может обеспечить спокойствие для наших миров. Над этим стоит подумать, — говорит он с остротой в голосе.

Я игнорирую укол боли от его слов, «не является нашим наилучшим решением». Лёгкий гнев закрадывается в мой потрясенный мозг, когда он раскрывает истинную причину такого предложения.

— Да, — коротко отвечаю я. — Его можно оставить в качестве последней попытки помочь нашим мирам.

Мышцы его спины напрягаются всего на пару секунд.

— О чём говорил твой друг из Внешних Колец за ужином? — грубо спрашивает он.

Я разворачиваю плечи, спрашивая себя, зачем я сюда пришла. Джовану не понравится то, что я скажу дальше. По какой-то причине это меня больше не беспокоит.

— Когда я возвращалась в бараки, за мной следовали двое мужчин.

Я поднимаю руку, когда он поворачивается в водовороте воды с гневно открытым ртом.

— Ко мне никто не приближался. Я не знала об их присутствии, пока их не заметил Лёд, — я улыбаюсь сообразительности своего друга. — Я попросила Льда проследить за ними до их нанимателя.

— Они отчитались Соулу, — тихо говорю я. — Ты что-нибудь об этом знаешь?

Джован бурлит внутри, на грани кипения. Он опускает руку на поверхность воды и начинает уходить. Я спешу дать ему немного личного пространства.

— Нет. Я понятия не имел, блять, — рычит он.

Мои щеки пылают, когда я чувствую его движение позади себя, как будто я была прямо рядом с ним.

— Но я собираюсь разобраться.

— Подожди, — говорю я, рискуя бросить быстрый взгляд.

Его брюки надеты — это безопасно.

— Я попросила Льда проследить за Соулом и узнать, на кого он работает. Ты знаешь Соула. Не может быть, чтобы он действовал в одиночку.

Джован намеренно недогадлив. Все знают, на кого работает Соул. Он интроверт среди Брум, склонный держаться в тени. С момента моего путешествия с делегатами по Оскале я ломала голову над тем, как Соул проявляет робкое почтение к Блейну. Всё стало понятно, когда я узнала, что Блейн женат на Мэйси.

— Я могу просто выбить из него правду, — говорит он.

Это заманчиво хотя бы потому, что Джован услышит имя Блейна от кого-то, кроме меня.

Я двигаюсь вперёд и хватаю его за руку.

— Полагаю, его контролируют через его сестру, Мэйси, — говорю я, надеясь, что он поймёт.

Растерянность на его лице озадачивает меня. Я не привыкла к тому, что Джовану приходится указывать на детали. Я кручу левое запястье, которое вывихнула, спасая Соула на Подъёме.

Всё сдерживаемое раздражение, которое я испытываю к Джовану из-за его упрямства, грозит вырваться наружу.

— Ты знаешь, что Соул подчиняется Блейну. Блейн угрожает навредить Мэйси, поэтому Соул выполняет его просьбы, — медленно объясняю я.

Он ехидничает.

— Ох, это опять сводится к Блейну, — говорит он.

— Что значить «опять»? — раздражённо спрашиваю я.

Он садится на скамейку, отвечая мне взглядом на взгляд.

— Ты имеешь что-то против него. Он сам говорил со мной об этом, пытаясь предположить, почему.

Я ненавижу то, что Джован говорил обо мне с Блейном, когда он не хочет говорить со мной о подлом предателе. Я ошеломленно смотрю на Джована.

— И ты в это поверил?

Он упрямо сжимает челюсть и опускает руки на колени в своей любимой позе. Я открываю рот, чтобы рассказать о Санджее и Алзоне, о Хейле и Ашоне или о том, что я видела от лица Мороз. Он перебивает меня.

— Я бы попросил тебя прекратить попытки настроить мой народ против него, — коротко говорит он. — Он не предатель. Он один из самых высокопоставленных Брум в моей ассамблее. Мой отец доверял ему как брату! Он сажал меня к себе на колени, когда я был маленьким мальчиком, — он тяжело дышит, проводя рукой по волосам. — Кроме того, — говорит он, — я расспрашивал Мэйси. Она понятия не имела, о чём я говорю, и, похоже, не лгала. Ты, должно быть, ошиблась насчёт того, что Блейн бьёт её.

У меня отваливается челюсть.

— Она сказала, что он не избивает её?

Новость потрясает меня. Я знаю, что она лжёт, но зачем ей это делать?

Джован встает, возвышаясь надо мной. Он даже не пытается запугать меня этим поступком. Тогда-то я поняла. Мэйси боится мужчин и, зная, как Блейн важен для Джована, она, вероятно, побоялась сказать правду.

— Она слишком напугана, чтобы сказать тебе, — говорю я.

Я вижу вспышку гнева в глазах Джована, когда он созерцает меня.

— Ты говоришь, что одна из моих подданных слишком напугана, чтобы сказать мне, что над ней издеваются?

Мой собственный гнев поднимается и присоединяется к его. Дело не в Мэйси, Блейне или Соуле. Мы оба злимся из-за того, что произошло раньше. Мне больно, что он видит во мне только решение для нарушенных соглашений. Это внезапно кажется идеальным выходом.

— Это так удивительно? Ты даже не знал,