«Он много пьет, – писал мейстер Калипер в Цитадель, – и целые дни проводит в Палате Расписного Стола, двигая по карте деревянных солдатиков. Подруги королевы говорят, что он планирует собственное завоевание Вестероса. В лицо они над ним не смеются из уважения к ней, а хихикают за спиной. Рыцари и латники не замечают его, слуги ничуть не боятся. Самыми жестокими обидчиками, как обычно, бывают дети, особенно Эйерея: как-то она рассердилась на мать и выместила свою злость на отчиме, вылив ему на голову полный ночной горшок».

После отъезда Элиссы всё пошло еще хуже. Сестра, замечает Калипер, была его близким и, возможно, единственным другом; по этой причине Рейена никак не могла поверить, что Андроу не приложил руку к краже драконьих яиц, хотя он слезливо всё отрицал. Когда королева уволила сира Меррела Буллока, Андроу попросил назначить командиром гарнизона его. Рейена в это время завтракала в компании четырех своих фрейлин. Они расхохотались, услышав такую просьбу, и королева присоединилась к ним. Андроу предлагал сопроводить жену в Королевскую Гавань, чтобы доложить о краже королю Джейехерису. «К чему это? – презрительно ответствовала она. – Какой мне от тебя прок? Еще с дракона свалишься, чего доброго».

Отказ Рейены взять его в Штормовой Предел послужил, как видно, последней каплей. Когда она вернулась, Андроу даже не пытался утешить ее и держался с ней очень холодно. Он молчал за столом и сторонился жены весь день. Если Рейену как-то огорчало его поведение, виду она не показывала и все время проводила в обществе своих дам. К старым любимицам, Саманте Стокворт и Алейне Ройс, теперь прибавились новые: кузина Лианна Веларион, красивая дочь лорда Стаунтона Каселла, молодая септа Мариам.

Ей, однако, не суждено было долго наслаждаться их дружбой. На Драконьем Камне, как и повсюду, настала осень, которая привела холодные ветры с севера и штормы с Узкого моря. Древняя крепость, и без того мрачная, совсем потемнела. Даже драконы, казалось, страдали от сырости, а к исходу года на остров пожаловала болезнь.

По утверждению Калипера, это была не потная горячка, не трясучка и не серая хворь. Начиналось всё с кровавого поноса и ужаснейших спазм в кишечнике; причиной этого могли быть многие болезни, но мейстер так и не определил, которая из них его доконала. Он слег и умер два дня спустя. Мейстер Ансельм, заменивший его, винил в этом преклонный возраст: Калипер немного не дожил до девяноста.

Четырнадцатилетняя Каселла Стаунтон, впрочем, умерла тоже. За ней последовали септа Мариам, Алейна Ройс и даже большая, шумливая Самми Стокворт, хваставшаяся тем, что не болела ни разу в жизни. Все три умерли в одну ночь, одна за другой.

Рейену болезнь не трогала; мейстер Ансельм полагал, что ее спасает валирийская кровь, кровь дракона, против которой всякая зараза бессильна. Заметил он также, что мор, не считая мейстера Калипера, разит одних женщин: все мужчины, будь то рыцари, конюхи, певцы или повара, оставались здоровыми.

Ворота замка Рейена приказала наглухо запереть: поветрие еще не вышло за них, и она не хотела подвергать опасности население острова. А Джейехерис, получив весть от сестры, тут же приказал лорду Велариону расставить боевые галеи вокруг Драконьего Камня, чтобы никто с него не уплыл. Десница выполнил приказ, хотя и сожалел о своей юной племяннице.

Лианна умерла, как только дядины галеи отчалили с Дрифтмарка. Тщетно мейстер Ансельм ставил ей клистиры, отворял кровь и обкладывал ее льдом. Она умерла в корчах на руках горько плачущей королевы.

«Ты и по мне будешь плакать?» – спросил Андроу Фармен. Рейена, в ярости ударив его по лицу, приказала выйти и оставить ее одну. «Ты и так одна, – сказал муж, – эта была последняя».

Но королева, всецело поглощенная горем, и тогда не поняла, что происходит вокруг нее. Первым заподозрил неладное Рего Драз. Прочтя на спешном заседании совета отчет мейстера Ансельма, пентошиец наморщил лоб и сказал: «Какое уж там поветрие. Спазмы в животе и смерть через сутки? Слезы Лисса, вот это что».

«Яд?!» – вскричал король в ужасе.

«У нас в Вольных Городах это дело обычное. Старый мейстер наверняка догадался бы, вот его и убрали первым. Я бы сделал именно так… хотя нет. Яд – оружие подлецов».

«Но умерли только женщины», – возразил лорд Веларион.

«Значит, только женщин и отравили».

Когда септон Барт и великий мейстер подтвердили, что лорд Рего прав, король сразу же послал ворона на Драконий Камень. Рейена, прочитав послание, призвала капитана стражи и велела немедля привести к ней супруга.

Андроу не нашли ни у него в спальне, ни в спальне жены, ни в великом чертоге, ни в септе, ни на конюшне, ни в саду Эйегона. В башне Морского Дракона лежал убитый мейстер Ансельм с кинжалом между лопатками. При запертых воротах замок можно было покинуть только верхом на драконе, но Рейена сказала: «Мой червяк на это никогда не отважится».

Фармен отыскался в Палате Расписного Стола, с длинным мечом в руке. Вину свою он отрицать не пытался и даже хвастался: «Они пили вино, которое я им приносил. Еще и благодарили! Почему бы и нет? Слуга, виночерпий, вот кем я был для них. Славный Андроу-дурачок. Что я могу, кроме как с дракона упасть? А ведь я мог бы многое. Мог бы писать законы и советы тебе давать. Мог бы убивать твоих врагов столь же легко, как твоих подружек. Мог бы детей тебе подарить».

Рейена, не удостоив его ответом, велела стражникам: «Оскопите его, а потом поджарьте отрезанное и скормите ему. Он не должен умереть, пока всё не съест».

«Э, нет, – сказал Андроу, неумело замахнувшись мечом. – Я умею летать не хуже моей жены». С этими словами он выпрыгнул в окно и свершил свой полет. Рейена велела изрубить его тело на куски и отдать драконам.

Это была последняя громкая смерть 54 года, но Год Неведомого еще держал кое-что в запасе. Как расходятся круги от брошенного в пруд камня, так зло, содеянное Андроу, расходилось по всей стране и ломало чьи-то жизни уже после того, как драконы пожрали его дымящийся труп.

Первая волна дала о себе знать на королевском совете, когда Дейемон Веларион пожелал уйти в отставку с поста десницы. Напомним, что королева Алисса приходилась ему сестрой, а племянница Лианна была в числе отравленных на Драконьем Камне. Некоторые полагали, что его побудило к этому соперничество с Манфридом Редвином, ставшим лордом-адмиралом вместо него, но такой мотив представляется слишком мелким для мужа, долго и честно служившего дому Таргариенов. Поверим его милости, сославшемуся на преклонные лета и желание провести остаток дней на Дрифтмарке со своими детьми и внуками.

Сначала король хотел найти замену лорду Велариону среди членов совета. И Альбин Масси, и септон Барт, и Рего Драз успели показать свои способности и заслужить его благодарность, но каждый из них отчего-нибудь не годился. Септона Барта подозревали в том, что Звездную септу он ставит выше Железного Трона, притом великие лорды остались бы недовольны, увидев сына кузнеца на месте десницы. Рего Драз был язычником, пентошийцем и выскочкой, по рождению еще ниже Барта. Лорд Альбин, хромой и сгорбленный, был очень уж страшен с виду. «Меня непременно сочтут злодеем, – сказал он сам королю, – лучше мне остаться в тени».