— Вчерашними утром я успела рассмотреть тебя только со спины, — ответила я с ироничной досадой.

— Я ж предлагал тебе пройтись еще раз, — напомнил он с ухмылкой. Я усмехнулась в ответ:

— Моя, трезвая на тот момент, совесть не позволила мне принять твое предложение.

— Я бы не сказал, что она и сейчас не трезвая, — подхалимски заметил родственничек.

— А, то есть ты считаешь, что в этот раз мы не напились вместе?

— Я-то уж точно, — хмыкнул он, а потом спросил: — Ладно, рассматривай. И, может, заодно, все таки расскажешь что у вас там случилось? С Володькой, в ресторане.

— Я не думаю, что тебе нужно знать детали, — ответила я. — По факту и по сути — мы с ним разошлись. Меня в конец оттолкнуло его поведение. Не ожидала, что он когда-то проявит себя с такой стороны. Оказывается, я его совсем не знала.

— Я, видимо, тоже, — кивнул гость. — Что ж, если не хочешь вдаваться в подробности, не надо. Не буду настаивать. Может, придет время и ты сама захочешь мне все рассказать.

— Может, — согласилась я и, зачем-то облизнув губы, неожиданно для себя самой попросила: — А поцелуй меня.

— Что? — не поверил он и даже слегка приподнялся на логтях, позволяя мне заглянуть в свое лицо. Вадим одновременно и улыбался и хмурился. И выглядело это забавно. — Я же поцелую, — серьезно сказал он.

— Я об этом и прошу… — бездумно кивнула я и напомнила: — Ты же сам сказал, что не коснешься меня, пока я не попрошу… Ну же, родственничек, я прошу.

Вадим откинул одеяло, присел на матрасе. Поставил ноги на пол и, вроде бы, собрался подняться, но потом, пристально посмотрев на меня, предупредил:

— Твоя просьба одним только поцелуем может не закончиться…

Мне не понравился такой его ответ. Не понравился. Чего проще было просто молча встать и поцеловать? И что было бы потом — было бы потом… А сейчас, даже целоваться мне расхотелось. А захотелось побыть уже знакомой Вадиму "язвочкой".

— Ведь за этим же ты решил у меня пожить, — сказала я ему ехидно.

— Зачем — за этим?

— За сексом, — с натянутой улыбкой сказала я. — За чем же еще? Что физиологически нормальный мужчина может хотеть от физиологически нормальной женщины?

Вадим перестал улыбаться и теперь только хмурился:

— Много чего может хотеть, — ответил он.

— Но это же главное! — капризно настаивала я на своем. — Инстинкт. Естество. Закон природы: самцу необходимо окучивать самочку, добиваясь ее расположения, а добившись — совершить с ней половой акт, ради которого, собственно, все и затевалось. После, скоропостижненько забыть о ее существовании и начать искать себе новый объект для окучивания.

Вадим, покачав головой:

— Ты так плохо обо мне думаешь?

— Почему плохо? — сделала я вид, что удивилась. — Я нормально думаю. Даже, я бы сказала, нормально по вашему, по-мужски.

Родственничек с непониманием на меня смотрел:

— Что это на тебя нашло?

— Да не нашло, а просто я наконец сама себе призналась, что ты очень даже привлекательный самец. И окучивать ты умеешь… Против природы, как говорится, не попрешь, и, если это неизбежно, то лучше пусть все совершится как можно скорее, — ответила я, сбросила с себя одеяло, и, нарочито кокетливо улыбаясь, призывного похлопала рукой по матрасу кровати. Вадик опять покачал головой:

— Ты забываешь, что помимо природных инстинктов, в человеке есть кое-что что сильно отличает его от животного. Например — разум. Или чувства.

Я громко засмеялась.

— Я тебя умоляю! Разум и чувства всегда можно отключить!

— Ты серьезно?

— Конечно! У многих это получается. А иногда это само по себе срабатывает.

Говорила я скорее назло, чем серьезно. А вот Вадиму, судя по всему, показалось иначе. Он провел рукой по волосам и сказал:

— Не надо всех чесать под одну гребенку, Кира. Все люди разные.

Его тон и интонация голоса были очень похожи на Вовкины. Меня аж покоребило от такой похожести. Толпа пугающих мурашек пробежала по всему телу, я с прищуром посмотрела на гостя и выдала:

— Да, но у тех, в чьих жилах течет одна и тоже кровь, шансы быть так причесанными возрастают в разы. И тут не только природа, Вадим. А еще и генетика.

— То есть — моя вина и беда в том, что я родился от тех же родителей, что и Володька?

При этом ответе голос родственника стал другим, привычным, более низким. Но пугающее ощущение не покидало и мурашки вновь устроили забег по моей коже. Я чуть подалась вперед, чтобы ближе рассмотреть мужское лицо напротив… Господи! Все таки Вадим очень похож на брата. Особенно сейчас, в полумраке, когда искусственный и тусклый свет практически не падает на Вадика. Когда его волосы слегка растрепались и лежат точно так же, как у Вовочки… И поза, и явно читающиеся напряжение в плечах и руках, такие же… Я дернулась, Вадим тоже… И здесь холодные изумруды глаз блеснули в свете ночника. Красиво. Завораживает… За такие глаза простить можно многое. Даже всю эту внешнюю похожесть.

— Твоя беда может быть в этом и есть. А вина в другом… — я прикусила губу и томно сказала: — Я, всего навсего, попросила тебя меня поцеловать. Сама попросила… А ты как-то странно отмазываешься. Не понимаю — что тут такого сложного — поцеловать? Тем более, когда просят?

— Сложного нет. Просто твоя просьба показалась мне тоже странной… — спокойно произнес Вадик. — Ты же, на самом деле, этого не хочешь…

— Вот тут ты прав, — тут же согласилась я. — Когда предлагала — хотела. А сейчас, и в правду, не хочу. Так что — пеняй на себя и с такими намеками ко мне больше не лезь. Бывай! — я перевернулась, оказавшись к Вадиму спиной, и с головой накрылась одеялом. Надеюсь, он примет мои слова всерьез. Или не примет… Или… Так все таки — на что именно я надеюсь?

Тут я почувствовала движение сзади, Вадим, а это был именно он, так как больше некому, резко сдернул с меня одеяло, развернул к себе лицом и, схватив мои руки, навалился сверху. Его лицо оказалось очень близко к моему: глаза Вадика опять заблестели, а губы слегка приоткрылись и потянулись к моим. Он попытался меня поцеловать, а я, изо всех сил желая вырваться, упорно сопротивлялась, при этом плотно сжимая свои губы. Вадик отступать не собирался: одной рукой схватил обе мои руки, а вторую запустил под мою футболку, но выше или ниже живота исследовать тело не спешил. Он гладил мой живот, не останавливая попыток меня поцеловать и мне, чувствуя такое напористое желание в его прикосновениях, становилось все трудней сжимать губы. В какой-то момент, я дала слабину, и Вадим, тут же воспользовавшись этим, сподобился таки запечатлеть поцелуй на моих устах. Мои губы, не сумев устоять перед сладким натиском, инстинктивно ответили на поцелуй. Как буд-то это делала не я, а они сами… Сначала порывисто, даже грубо, но постепенно, словно тая, движения наших губ стали плавными, трепетно ласкающими друг друга. Я никак не могла понять, какие чувства вызывает у меня этот поцелуй, но и останавливаться не собиралась. Разум, действительно, предательски отключился и позволил гормонам вальяжно гулять в крови. Мне вдруг стало жарко: лоб покрылся испариной и ладошки вспотели. Пульс заметно участился, а по телу пробежалась нервная дрожь… Вадим первым оторвался от меня, отпустил мои руки и приподнявшись надо мной на локтях, неотрывно смотрел в растерянное лицо. Я смутилась от такой пронзительности его взгляда и отвернулась. Вадик тут же взял меня за подбородок, развернул к себе: