Но теперь – что же, тащить детей в эти провалы? Конечно, они драконы и с пламенем на «ты», но все инстинкты Клары просто вопияли – они сбились с пути, и призрачный след не может вести их куда бы то ни было ещё, кроме как в новую ловушку.

Шоня ходил кругами, ставил одному ему, страж-коту, ведомые дозорные заклинания.

Юные драконы, притихшие и присмиревшие, в четыре пары глаз смотрели на Клару, ждали её слова.

Волшебница прикусила губу. «Может, и впрямь следовало бы отправить их в Долину… хоть к той же Аглае… она была б счастлива хоть о ком-то позаботиться… и уж потом, одной, отыскивать мужа.

Нет, – уныло подумала она. – Потеряла бы время, да и только».

След вёл прямо к огневеющему провалу, никуда не сворачивая. К настоящей бездне, что протянулась на сотни и сотни, если не тысячи лиг исполинским пламенным шрамом, что оставил на плоти Межреальности коготь неведомого чудовища.

Кларе очень, очень сильно не хотелось туда идти.

Короткой «ночью» Межреальности, когда меркнет свет, но не выходят звёзды, Клара одна лежала без сна. Аэсоннэ прижала к себе мохнатого Шоню, оба сопели в унисон.

Тихо-тихо вокруг. Лишь тонкий, тончайший комариный звон.

Комариный? Звон? Нет в Междумирье никаких комаров!

Это ж Шонино заклятье! Его страж-котовый наговор!

Клара не пошевелилась. Зато Шоня вдруг широко раскрыл круглые глазищи, в упор уставившись на волшебницу.

Речь страж-котов, когда они обращаются к человеку, всегда лишь мысленная, и слышат её только хозяева.

– Идут. Со всех сторон заходят. – Шоня не боялся, он просто сообщал. – Близко. Шагают тяжело.

– Кто? – быстро спросила Клара.

– Гномы.

– Что, те самые?!

– Не ведаю, хозяйка.

– Тогда…

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Над головами – в единый миг раскрывшиеся и падающие сверху паутины ловчих сетей.

Время послушно остановилось. Рубиновая шпага взлетела остриём вверх, и свободнотекущая сила так же послушно сгустилась вокруг зачарованного клинка, готовая взорваться истребительным пламенем. Шоня, зашипев, метнулся в сторону и мигом пропал из виду.

Черные сети разлетелись в стороны облаком бесполезных огрызков.

Что-то не слишком похоже на слуг бога Хедина…

Вскочили дети.

– Ма… – начала было Зося и аж зажала себе рот обеими ладошками.

Старшие уже перекидывались, драконы – коричневый, терракотовый, жемчужный – расправляли крылья.

Миг спустя к ним присоединился и золотистый.

Вновь хлопки, и какое-то странное сияние в отдалении, там, на голой тёмной равнине. Оно расширяется, отдельные точки сливаются в сплошную завесу – и она начинает медленно приближаться.

Драконы готовы взвиться.

– Волшебница Клара Хюммель! – проревел металлический голос откуда-то из-за сияющей завесы. Говорил он на языке Долины. – Бросайте оружие и сдавайтесь! Вы окружены!

– А сопротивление, разумеется, бесполезно?! – выкрикнула в ответ Клара.

Проклятье, если взявшие её в кольцо способны бросать заклинания с таких расстояний, когда она вообще не чувствует никого из них, – дело плохо.

Драконы сбились вместе, глядят выжидательно. Мол, мама, давай команду.

Но как она даст команду, если понятия не имеет, с кем столкнулась?

– Сопротивляться не советуем, – после некоторого раздумья сообщил металлический голос. – Нет, конечно, можете, но… Положите оружие, и никто не пострадает.

Не пострадает, как же. Очевидно, будут угощать всяческими вкусностями.

– Я с бандитами, что нападают из-за угла на мирных путников, разговоры не веду! И уж тем более не сдаюсь!

– Не упорствуйте в глупости, Хюммель. Положите оружие, велите своим драконам перекинуться обратно.

– Покажите себя, трусы! – зарычала Клара.

Дети смотрят – нет, не испуганно, драконы ничего не боятся. Они словно радуются, все, даже крошечная кукла Зося.

– Хорошо, – донеслось издалека. – Стой, где стоишь, Хюммель.

– Мама? – не утерпел Эртан. Аэсоннэ пихнула его локтем в бок.

– Стойте спокойно, – сквозь зубы прошипела Клара.

– Эге-гей, чародейка Хюммель! – гаркнул низкий хрипловатый голос. Из-за мутящего взгляд сияния выступила невысокая коренастая фигура в рогатом шлеме, держащая наперевес до блеска начищенный огнеброс.

Из-под низко опущенного наличья выбивалась охряно-рыжая борода.

Гномы. Те самые, судя по всему.

– Звала? – грубовато осведомился подгорный воитель. – Ну так вот он я. Керрет моё имя, чародейка Хюммель.

– И о чём говорить станем, мастер Керрет? – Клара держала рубиновую шпагу остриём к земле, раструб гномьего огнеброса тоже смотрел вниз.

– О том, чтобы ты сдалась и проследовала за нами.

– Сдалась? Кому?

– Ученикам великого Хедина Познавшего Тьму.

– С какой это радости? Или слуги великого Хедина теперь промышляют разбоем? Нападениями на женщину с детьми?

Чем выговорить такое, Клара скорее дала бы отрезать себе язык. Но с Чаргосом и остальными за спиной – скажешь и не то.

– Ты напала на учеников великого Хедина, – мрачно и зло бросил рыжебородый Керрет. – Один из наших погиб. Умер от ран.

– Я тебя, гном, впервые вижу. Ни с какими «учениками Хедина» отродясь не встречалась. С чего это ты решил меня обвинять? А уж если обвиняешь – почему не даёшь оправдаться?

– Вот и будешь оправдываться перед великим богом, – прохрипел гном.

– Ну хорошо. – Клара, как могла, тянула время. Разговаривающий враг – это уже полврага. – А с чего решили, что это именно я кого-то там убила? Где доказательства?

Из-под глухого шлема донёсся хриплый смешок.

– Твоя рубиновая шпага. Она одна такая. Достаточно было отправить гонца в Долину и спросить почтенного Динтру. Он её опознал враз.

– И что? – пожала плечами Клара. – Мою шпагу знают много где.

– Хватит, чародейка, – рыкнул гном, и раструб огнеброса предупреждающе поднялся. – В нашу ловушку угодило четверо драконов-оборотней. Потом появилась ты. Убила Сейдрана. Скрылась вместе с оборотнями. Такое не прощается. Не потребовалось много усилий, чтобы понять, откуда ты могла взяться. Динтра подтвердил. Рубиновая шпага, ответил он, есть только у волшебницы Гильдии Боевых Магов Клары Хюммель. Ну а остальное было уже совсем просто – для нас, учеников великого Хедина. След драконов вёл прямиком к миру Киммы. Так что, волшебница, пойдёшь с нами добровольно? Или двинуть тебе по затылку, отобрать шпагу и тащить уже бесчувственную? Давай решай. Мне всё равно.