Словно вся жизнь этого человека промелькнула у Дронго передглазами. Ему стало грустно. Не всем дано открывать новые земли илипутешествовать по миру. Очевидно, что не всем.

— У вас можно заказать чай или кофе? —поинтересовался Дронго.

— Да, сеньор, — грустно кивнул плохо выбритыйпортье. У него был большой нос и крупные выразительные глаза. — Вам чайили кофе?

— Один чай и один кофе. Пусть принесут к нам вномер, — попросил Дронго, оставив на стойке бумажку в сто евро.

Портье был честным человеком. Очевидно, это качество тожемешало ему в жизни.

— Простите меня, — грустно сказал он на хорошеманглийском, — вы дали слишком много. За чай полагается платить пять илидесять евро. Возьмите ваши деньги.

Дронго обернулся.

— Я дал правильно, — возразил он, — оставьтеэти деньги себе, и пусть они принесут вам удачу.

Спасибо, сеньор, — улыбнулся портье, — я не оченьверю в удачу. Удача часто делает дураком того, кому она отдаёт своёпредпочтение.

Дронго замер. Он знал похожую фразу Френсиса Бэкона. Неужелиэтот портье читал Бэкона? Сеньор Антонио Сертада, прочёл Дронго табличку.

— Где вы изучали английский, сеньор Сертада? —спросил он.

— В Англии, — ответил портье, — я изучалфилософию. Но потом у меня погиб отец, и я вернулся в Испанию, чтобы кормитьсемью. У меня было шестеро братьев и сестёр. Пришлось много работать.

— А сейчас?

— Сейчас у меня трое детей и больная жена, —признался портье, — поэтому я не могу бросить свою работу и вспомнить освоей любви к философам прошлого. Я уже давно не читаю книг, только газеты,которые остаются после наших гостей.

Дронго достал ещё сто евро.

— Это для ваших детей, — пояснил он.

— Не возьму, — спокойно и с гордым достоинствомответил портье, — мы не нищие. Заберите свои деньги, сеньор, вы уже одинраз заплатили за чай. Дважды в нашем отёле платить не принято.

Он был удивительно гордым человеком, как и егосоотечественники. Дронго понял, что своей настойчивостью может только оскорбитьсвоего собеседника. И положив вторую купюру в карман, повернулся к лестнице.Затем снова обернулся к портье:

— Вы можете организовать мне в наш номер дополнительнуюкровать?

— Да, — удивился портье, — могу. Но заотдельную плату.

— В таком случае возьмите мои деньги.

— Только тридцать пять евро, — снова возразил портье.

Он принял купюру в сто евро и вернул сдачу. Точно шестьдесятпять евро. Три купюры по двадцать и одна в пять евро. Дронго забрал деньги,чувствуя неловкость момента. И не выдержав, все-таки спросил:

— И вы не планируете больше вернуться к вашей философии,сеньор Сертада?

— Нет, сеньор, — ответил портье, — философияне кормит моих детей. И все книги, которые я прочёл или прочту, не помогают мнепокупать лекарства для моей жены. Поэтому я решил прекратить бесполезныезанятия и пришёл на работу в этот отель. Философом или писателем может бытьтолько богатый человек, сеньор. Для такого, как я, это непозволительнаяроскошь.

Дронго, ничего больше не спрашивая, пошёл к лестнице. Когдаон поднялся наверх, Вера была ещё в ванной. Ему пришлось терпеливо ждать, когдаона наконец закончит свои процедуры и покажется в комнате. Вера намотала насебя большое полотенце и прошмыгнула в кровать.

— Как нам быть завтра утром? — поинтересоваласьона. — У меня ничего нет. Нужно все купить заново.

— Купим, — кивнул он. После свидания с портье емуне хотелось ничего обсуждать. Он сел на стул.

— Идите в ванную, — предложила она.

— Нет, — сказал он, — давайте немногоподождём.

Она удивлённо взглянула на него:

— Чего мы должны ждать?

— Я попросил портье принести ещё одну кровать, —пояснил Дронго, — чтобы вам было удобно спать.

— Мне и так удобно, — быстро ответила Вера, чутьпокраснев, — я не совсем понимаю логику ваших действий. С одной стороны,вы говорите, что нам нельзя выдавать себя, а с другой — просите принести вторуюкровать. Как вас понимать?

— Я увидел глаза нашего портье и решил, что ему можнодоверять, — пояснил Дронго.

— Вы читаете по глазам? — Она натянула одеяло доноса и насмешливо фыркнула.

В этот момент в дверь постучали. Дронго достал из сумкиоружие и подошёл к двери. Осторожно посмотрел в глазок. Там стояли двое молодыхребят с раскладной кроватью. Он открыл дверь. Ребята внесли кровать и, получивчаевые, быстро удалились. Почти сразу следом за ними появилась темнокожаягорничная, которая застелила постель, получила свои чаевые и, пожелав имспокойной ночи, вышла из комнаты. Все это время Вера лежала под одеялом, молчанаблюдая за происходящим. Были видны только её глаза. Когда он закрыл дверь,она возмущённо фыркнула:

— Я догадалась. Вы просто женоненавистник.

— Можно, я пройду теперь в ванную? —поинтересовался Дронго.

— Идите куда хотите. Может, вы решили, что я будуприставать к вам, когда вы ляжете со мной в постель? Не дождётесь…

— Вы ведёте себя как маленькая девочка, — заметилДронго, — а вам уже столько лет.

— Это очень невежливо, напоминать женщине о еёвозрасте, — гневно заметила Вера.

— Согласен. Но, во-первых, вы лет на пятнадцать моложеменя, а во-вторых, достаточно молодая и красивая женщина.

— Первая приятная фраза из ваших уст за все времянашего знакомства, — заметила Вера.

В дверь снова постучали.

— Ещё одна кровать? — саркастическипоинтересовалась она.

Дронго подошёл к двери и снова осторожно посмотрел. Затеммолча открыл. Молодой человек внёс поднос с чайником и кофейником. Дронгоулыбнулся. Портье снова настоял на своём, прислал явно не одну чашечку кофе ине одну чашку чая. Проводив посыльного, он закрыл дверь.

— Хотите кофе? — спросил он у Веры, снованатянувшей одеяло до самых глаз.

Ужасно. — Она села на кровати. — Большое спасибо.

Он взял кофейник и налил ей кофе:

— Молоко добавить?

— Если можно. Только совсем немного. И одну чайнуюложку сахарного песка. Спасибо. — Она приняла свою чашку и благодарно емукивнула. — Когда хотите, вы можете быть очень любезным ивнимательным, — заметила Вера.

Он налил себе чай. Взял чашечку.

— И вы никогда не звоните Джил? — вдруг спросилаВера.

Не звоню, ответил Дронго. Ей не обязательно знать, что вподобных случаях они читают сообщения в газетах. Но это его личный секрет.