«Господи, — взмолился Каплунович, — неужели он всезнает? Откуда? Или среди моих людей есть предатели? Может, сам Танеев?»

— Вы хотели забрать… копию обзора, который Вераготовила вместе с Денисом Викторовичем, — закончил позвонивший, —верно?

Больше лгать не имело смысла. Это могло быть опасно.

— Откуда вы все знаете? — жалобно спросилКаплунович.

— Вы не ответили на мой вопрос, БорисСамуилович, — напомнил Феоктистов, — вы действительно приехали тудаза копией доклада?

— Возможно. — Он ещё хотел оставить себе путь котступлению.

— Ваши люди поднялись и забрали у массажистки чёрнуюпапку, — продолжал Феоктистов, — и она сейчас у вас. Ведь нападавшиеуехали и ничего не смогли сделать.

— У меня ничего нет, — упавшим голосом произнёсКаплунович, — они успели заменить папку.

— Правильно, — неожиданно произнёсФеоктистов, — там была пачка чистой бумаги. И ни одного слова. Вы получилипачку хорошей чистой бумаги. Все верно?

— Откуда вы знаете? — второй раз прошепталКаплунович.

— Эх, Борис Самуилович, дорогой вы наш. Вы даже непредставляете себе, как вы рисковали жизнью, решив забрать эту копию. А если быони вас убили? И Москва лишилась бы такого цветущего и деятельного бизнесмена,как вы…

— Откуда вы знаете? — в третий раз спросилКаплунович.

— А я думал, что вы все поняли. Когда Вера сбежала издома, это я помог ей взять билет, обналичить деньги и уехать из страны. Мыдоговорились, что оставим у её массажистки якобы копию её доклада, вложив тудачистые листы бумаги. Если сейчас нас слушают, то могу представить, как ониругаются, прослушивая наш разговор. По договорённости с Верой там ничего небыло. Но эта папка была важна для меня как сигнал. Если она сообщала, что можновзять папку, это означает, что положение стало весьма сложным и обзор нужнопубликовать, независимо от выступления одного из наших знакомых. Так мы с нейдоговорились. Так она и сделала. А вы решили сыграть сами и лично полезли запапкой, ничего мне не сообщив. И в результате едва не получили пулю. Нельзябыть таким беспечным, дорогой Борис Самуилович.

— Идите к черту! — закричал Каплунович, осознав,как его обманули. Обиднее всего, что его обманула эта девчонка, младшая сестражены. Выставила его дураком. К тому же жадным дураком.

— До свидания, — вежливо попрощалсяФеоктистов, — привет вашей очаровательной супруге. И ещё один вопрос. Выне знаете, где сейчас находится Вера?

— Не знаю. И знать не хочу, — разозлилсяКаплунович и, не прощаясь, положил трубку. — Дрянь, — с чувствомпроизнёс он, вспоминая Веру, — какая хитрая дрянь!

Он понимал, что это был план, предложенный самимФеоктистовым, и Вера никогда бы не смогла придумать подобную хитрость. Но обидана родственницу все равно росла.

— Нужно будет найти Дронго и отозвать его изЕвропы, — неожиданно решил Борис Самуилович, — я думал, что ей нужнамоя помощь. А у неё такие связи и такие благодетели! Вот пусть они ей ипомогают. И платят за её спасение. Достаточно того, что я сделал. И пусть Кирасходит с ума. Это уже не моё дело.

Он набрал номер мобильного телефона Алваро.

— Здравствуй, — сказал Каплунович, услышавзнакомый голос, — забирай своих людей и возвращайся в Париж. Все ужезакончилось. Веру нашли, она в полном порядке.

Закончив разговор, он позвонил Танееву:

— Найдите этого эксперта и скажите ему, чтобывозвращался в Москву. Дело закончено. С сегодняшнего дня мы ему больше неплатим ни копейки. Веру нашли, и у неё все в порядке.

— Но если… — что-то хотел сказать Танеев.

— Сделай, как я приказал, — зло прервал егоКаплунович.

Утром она опять проснулась раньше его. Он услышал, как онавстала с кровати, и, не открывая глаз, предупредил:

— Надеюсь, вы не будете никому звонить? И дадите мневозможность немного поспать.

— Можно, я пойду по магазинам? — спросила Вера.

— Нельзя, — отрезал Дронго, — я посплю ещёнемного, а потом мы пойдём вместе.

Он закрыл глаза, проваливаясь в сон. Вера покорно вздохнулаи пошла в ванную комнату. Ровно через час он открыл глаза. Она сидела накровати и смотрела телевизор, выключив звук, чтобы не беспокоить его. Он благодарнокивнул и пошёл в ванную. Приняв душ и побрившись, он вышел к ней.

— Пойдём завтракать, — предложил Дронго, — апотом отправимся в магазины. Лучше всего делать покупки в «Эл Корте Инглес»,это их знаменитые универмаги. Там мы сможем купить все, что нам нужно.

Они позавтракали в небольшом баре, расположенном недалеко отих отеля, и отправились в универмаг за покупками. Дронго обратил внимание, чтос самого утра у Веры было плохое настроение, словно её что-то беспокоило.Волосы она собрала на затылке и снова неуловимо изменилась, превращаясь вугловатого подростка в джинсах. Он заметил, как она осторожно смотрит на часы,но ничего не спросил. Наконец, когда они подходили к отелю с большими пакетамив руках, Вера не выдержала.

— Можно, я сделаю один звонок? — попросилаона. — Это очень важно.

— Опять? — спросил Дронго. — Вы все-такичто-то скрываете от меня. Признайтесь честно: что вы мне не сказали.

— Все, — убедительно ответила Вера, — илипочти все.

— Зачем вы звонили Каплуновичу рано утром? — спросилДронго. — Только не говорите мне, что вы решили меня не тревожить. Вашродственник в это время тоже спал, но вы решили ему позвонить. Если вы сказалиправду, то могли бы подождать несколько часов. И позвонить самому Феоктистову.Но вам почему-то необходимо было позвонить именно мужу своей сестры. Почему?

Она нахмурилась.

— Вы всегда такой умный или притворяетесь? —спросила Вера.

— Притворяюсь, — ответил он. — Значит, былапричина.

— Конечно, была. Вы же сразу поняли, что мне помогалименно Павел Феоктистов. Иначе бы я не смогла так быстро обналичить своиденьги, купить себе билет через Берлин в Париж и вообще спокойно пройтиграницу. Он даже заказал мне VIP-зал, но потом отменил его, иначе все моглидогадаться, что мне кто-то помогает. Но меня провели через границу, и я улетелав Берлин.

Это я понимаю. Но почему насчёт копии обзора вы позвонилиКаплуновичу? Вы ведь могли позвонить днём самому Феоктистову. У вас навернякабыл его прямой мобильный телефон. К чему такая срочность? И почему нужнопередавать через Бориса Самуиловича? Это все равно что чесать левое ухо правойрукой. И не нужно мне врать, что вы боитесь его жены. Встречаться с ним вы небоитесь, а его жены опасаетесь. Позвольте мне не поверить вам.

— Какой вы циник, — всплеснула руками Вера, —не верите в мои лучшие побуждения.