исчерченные морщинами, загрубелые от работы и непогоды, все же не уступали белизной лицу.

– Я вас надолго не задержу. Посидите, пожалуйста.

Фермер Бранд стоял в нерешительности. Его багровая нижняя губа судорожно дергалась.

– Тут ведь дьякон… такие дела скорее по его части…

– Я хочу, чтобы вы остались, – ровно произнесла миссис Ратледж, и Бранд снова сел.

Воцарилось молчание, все четверо как будто прислушивались, ожидая шагов, но не дождались, и через минуту-другую миссис Ратледж снова заговорила.

– Хибара у Леймерова пруда – вот где они встречаются, – произнесла она внезапно.

Босуорту, смотревшему на Сильвестра Бранда, почудилось, что его задубелая кожа на мгновение окрасилась румянцем. Дьякон Хиббен подался вперед; в его глазах зажегся огонек любопытства.

– Они… кто «они», миссис Ратледж?

– Мой муж, Сол Ратледж… и она…

Сильвестр Бранд снова заерзал на стуле.

– Кто такая «она»? – встрепенулся он, словно за миг до того его мысли блуждали где-то далеко.

Миссис Ратледж сидела неподвижно и только повернула к Бранду голову на длинной шее.

– Ваша дочь, Сильвестр Бранд.

Фермер, шатаясь, вскочил на ноги и разразился потоком невнятных слов:

– Моя… моя дочь? Да что вы такое несете? Моя дочь? Да это… это наглые враки…

– Ваша дочь Ора, мистер Бранд, – размеренно выговорила миссис Ратледж.

По спине Босуорта пополз холодок. Инстинктивно он перевел взгляд с Бранда на прыщавое лицо дьякона Хиббена. Оно побелело подобно лицу миссис Ратледж, и глаза горели на нем, как угли среди золы.

Бранд издал смешок – а скорее хриплое карканье, не имевшее ничего общего с весельем.

– Моя дочь Ора? – переспросил он.

– Да?

– Моя умершая дочь?

– Так он говорит.

– Ваш муж?

– Так говорит мистер Ратледж.

Оррин Босуорт слушал, борясь с удушьем; он словно бы очутился в кошмарном сне. Невольно он опять перевел взгляд на Сильвестра Бранда. Как ни странно, лицо фермера, по обыкновению, походило на непроницаемую маску. Бранд встал.

– Это все? – презрительно фыркнул он.

– Все? Вам этого мало? Когда вы оба, ребята, в последний раз видели Сола Ратледжа? – внезапно спросила миссис Ратледж.

Босуорт вроде бы не встречался с ним почти год; дьякон виделся мельком прошлой осенью на почте в Норт-Ашморе, и, по его словам, выглядел Ратледж хуже некуда. Бранд не сказал ничего, но застыл в нерешительности.

– Потерпите минутку и убедитесь своими глазами, а еще узнаете с его собственных слов. Для этого я вас и собрала… чтобы вы посмотрели, что с ним сталось. И тогда вы заговорите иначе, – добавила она, резко повернув голову к Сильвестру Бранду.

Дьякон воздел тощую руку, показывая, что хочет задать вопрос.

– Миссис Ратледж, а супруг ваш знает, зачем вы нас созвали?

Миссис Ратледж кивнула.

– Значит, вы с его согласия?..

Она смерила дьякона холодным взглядом.

– Так надо, я считаю, – сказала она.

У Босуорта снова поползли по спине мурашки. Чтобы отделаться от этого ощущения, он энергично принялся за расспросы:

– Не скажете ли, миссис Ратледж, напасть, о которой вы говорите… в чем она проявляется? Отчего вы подумали?..

Она пристально посмотрела на него, потом потянулась вперед над шатким бисерным столиком. Бесцветные губы растянулись в ниточку презрительной улыбкой.

– Я не думаю – я знаю.

– Да? Но откуда?

Упершись локтями в столик, она придвинулась ближе и произнесла шепотом:

– Я их видела.

В мертвенном свете, проникавшем сквозь снежную пелену за окном, беспокойные глазки дьякона, казалось, заиграли красными искрами.

– Его и покойницу?

– Его и покойницу.

– Сола Ратледжа и… и Ору Бранд?

– Да.

С грохотом уронив стул, Сильвестр Бранд вскочил на ноги и принялся изрыгать проклятия. Лицо его пылало.

– Да это безбожная ложь, враки чертовы…

– Дружище Бранд… дружище Бранд… – запротестовал дьякон.

– Ну вот что, надо мне с этим разобраться. Я желаю встретиться с самим Солом Ратледжем и сказать ему…

– А вот и он, – объявила миссис Ратледж.

Хлопнула парадная дверь, послышались знакомый топот и шорох: перед тем как ступить в священные пределы парадной гостиной, вошедший стряхивал с себя хлопья снега. Потом на пороге возник Сол Ратледж.

2

Свет из смотревшего на север окна упал прямо на лицо Сола, и Босуорту подумалось, что он походит на утопленника, выловленного из-подо льда. «Утопившегося», – добавил про себя Босуорт. Однако в метель свет играет странные шутки с цветом лица человека и даже искажает черты, и это отчасти объясняло, почему Сол Ратледж вместо бодрого и сильного мужчины, каким он выглядел год назад, предстал сейчас разбитым и изможденным.

Дьякон с трудом подыскал слова, чтобы разрядить обстановку:

– Что ж, Сол… похоже, тебе надобно поскорей к горячей печке. Тебя, наверное, знобит?

Эта жалкая попытка ни к чему не привела. Ратледж не двигался и не отвечал. Немой и недоступный, он напоминал выходца с того света.

Бранд грубо схватил его за плечо.

– Слушай, Сол Ратледж, что за мерзкую ложь нам рассказывает про вас жена?

Ратледж остался неподвижен.

– Это не ложь, – ответил он.

Бранд разжал пальцы и уронил руку. Правила приличия его не сдерживали, но вид и тон Ратледжа явно внушили страх и почтение.

– Не ложь? А вы не спятили с ума?

Вмешалась миссис Ратледж:

– Мой муж не врет и с ума не спятил. Разве я не говорила, что видела их?

Бранд снова рассмеялся.

– Его и покойницу?

– Да.

– У Леймерова пруда, говорите?

– Да.

– И когда это было, нельзя ли узнать?

– Третьего дня.

Странная компания умолкла. Наконец тишину нарушил дьякон, обратившийся к мистеру Бранду:

– Сдается мне, Бранд, мы должны разобраться в этом деле.

Бранд погрузился в размышления. Глядя на него, мрачного и оцепеневшего, с пузырьками пены в углах багровой нижней губы, Босуорт подумал, что в нем есть что-то от зверя или от первобытного человека.

– Я разберусь. – И Бранд медленно опустился на стул.

Двое других мужчин и миссис Ратледж не трогались со своих мест. Стоя перед ними, Сол Ратледж напоминал преступника перед судьями – или, скорее, больного перед врачами, взявшимися его лечить. Рассматривая его исхудалое и болезненное, несмотря на темный загар, лицо, выдававшее следы изнурительной скрытой лихорадки, здравомыслящий Босуорт невольно начал склоняться к мысли, что муж и жена все же говорили правду и перед всеми собравшимися воздвиглась некая греховная тайна. Сравнивая нынешнего Сола Ратледжа с тем, каким он был год назад, трудно было отделаться от решительно чуждых рациональному уму заключений. Да, как сказал дьякон, им следовало в этом разобраться…

– Да вы садитесь, Сол, и придвигайтесь ближе, – предложил дьякон, пытаясь вернуться к непринужденному тону.

Жена подтолкнула к мужу стул, и Ратледж сел. Он положил руки на колени, обхватил их смуглыми костлявыми пальцами и застыл,