– Послушайте, – сказал он, – как мне теперь кажется, мы можем с уверенностью предполагать, что в центре этого дела с самого начала стояла фигура Лариби. Его убийца совершенно очевидно охотился за деньгами. А это значит, что теперь ему отчаянно необходимо добыть новое завещание.

– Поясните свою мысль.

– Все очень просто. Практически каждый сотрудник получал прямую выгоду по условиям прежнего завещания Лариби. И если один из них убил Лариби, ему теперь во что бы то ни стало надо найти и уничтожить новый документ, опасаясь признания его действительным. С другой стороны, если преступник из тех, кому выгодно новое завещание, он тоже начнет его поиски, чтобы заявить о своих правах на наследство. По-моему, здесь все логично.

– Боже, конечно! – с жаром воскликнул я. – Значит, мы имеем-таки на руках козырную карту. Вопрос только в том, как правильно разыграть ее.

Геддес в задумчивости провел пальцем по усам.

– Если бы нам удалось спрятать завещание в таком месте, о котором знает только убийца. Это, конечно, тоже смахивает на сюжет из детективного комикса, но все же…

– Вы сразу же навели меня именно на то, что нужно, – прервал я его. – Нам известно, что каким-то образом неопознанный пока преступник использует клептоманию мисс Пауэлл, побуждая ее воровать нужные ему вещи. Хотя бы все то, что исчезло из хирургического кабинета. Когда я невольно подслушал ее реплику о намечавшемся похищении скальпелей, она упомянула о том, что могла бы спрятать их внутри какого-то музыкального местечка. Весьма вероятно, это именно тот тайник, где она хранит украденные для него предметы.

– Верно. И убийца считает, что о тайнике больше никто не знает. Но как мы поступим в таком случае?

– Не предвижу никаких сложностей, – сказал я. – Мы спрячем завещание в тайнике, дадим преступнику знать об этом, и останется только поймать его, когда он явится, чтобы забрать документ.

– В своем рвении вы, к сожалению, забываете, – возразил Геддес с улыбкой, – что нам пока неизвестно, кто именно преступник или преступники, а потому представляется затруднительным поставить обо всем в известность именно нужного нам человека.

– Тогда пусть слух дойдет до каждого, – настаивал я. – Но слух мы пустим так, что он покажется совершенно бессмысленным невиновному, а его подлинное значение поймет только убийца. Это станет своего рода повторением моего первого психологического эксперимента, пусть он и не дал нужного результата.

– И как же нам сделать столь хитрый ход?

Фонтан моего вдохновения, казалось, совсем иссякнувший, ожил с новой силой.

– Меня осенила еще одна мысль! – возбужденно воскликнул я. – Мы можем опять-таки воспользоваться подсказкой нашего столь богатого на выдумки противника. Совершенно очевидно, что он использовал в своих целях Фенвика, подкинув ложное сообщение якобы от духов, которое ему нужно было распространить. Так почему бы и нам не придумать такое же послание? Если повезет, мы сумеем убедить Фенвика, что он услышал голос из астрального пространства, уведомивший о новом завещании, составленном Лариби и спрятанном в неком месте, связанном с музыкой. После этого будет совсем просто внушить Фенвику необходимость передать сообщение индивидуально каждому. Виновный сразу же бросится к указанному месту. А остальные припишут слова Фенвика к числу его обычных чудачеств.

– Ловко придумано, – согласился Геддес, – но такой фокус сработает только с пациентами. Если же человек, на которого мы охотимся, из числа сотрудников лечебницы, он сразу заподозрит ловушку. Для них нам нужно придумать нечто более тонкое. Послушайте, насколько я понял, они вам более или менее доверяют. Так почему бы не подкинуть им иную версию? Вы можете притвориться, что видели, как мисс Пауэлл тайком вытащила лист бумаги из кармана Лариби перед самым началом показа кинофильма и что-то пробормотала про музыкальный тайник. Вариант представляется хлипким, но в этом заведении они порой готовы принять на веру самые невероятные происшествия.

– Абсолютно блестяще придумано! – Я вскочил и начал беспокойно мерить комнату шагами. – Такая схема должна сработать безотказно. Я спрячу завещание в это самое музыкальное местечко. Потом мы с Фенвиком распространим каждый свое сообщение, и останется только… – я посмотрел на Геддеса с надеждой. – Вы сможете симулировать один из своих приступов?

– Настоящий приступ имитировать невозможно, но вот сделать вид, что я заснул, ничего не стоит.

– Прекрасно. Все знают, что вы способны впасть в сон в любой момент. И мы устроим так, чтобы вас, якобы глубоко спящего, положили где-то рядом с тайником. Преступник решит, что может действовать смело прямо у вас под носом, и даже не заподозрит опасности!

– Почти безукоризненный план, чтобы схватить самого хитроумного преступника. Но вот только… – он осекся, и я увидел грустную улыбку на его лице. – Мы с вами полные кретины, Дулут! Забыли одну крайне важную деталь. Ведь мы не знаем в точности, что имеется в виду под словами «музыкальное местечко».

Я почувствовал себе проколотым воздушным шариком.

– Вероятно, это радио или место где-то рядом с ним, – нерешительно сказал я.

– Или фортепьяно, или даже граммофон в дальнем углу зала, – стал перечислять Геддес. – Боюсь, мы уперлись в тупик, если только не сумеем разговорить мисс Пауэлл. Она может невольно выдать нам свой секрет.

– Сомневаюсь. – Я угрюмо покачал головой. – Я плохо разбираюсь в психиатрии, но уверен: она сама не знает, о каком музыкальном местечке идет речь. Это находится у нее где-то на подсознательном уровне. В нормальном состоянии она инстинктивно стремится обо всем подобном забыть.

Геддес тоже вскочил на ноги.

– Тогда почему бы не пуститься в еще одну авантюру и не уподобиться преступнику, успешно использующему подсознание мисс Пауэлл? У вас есть мало-мальски ценные ювелирные украшения, Дулут?

Я мог показать ему только золотое кольцо на пальце.

– Вы заметили, как она ворует вещи, пока беседует с людьми, – продолжал развивать свою мысль англичанин. – А потом прячет украденное в определенных местах. Тогда, если нам будет сопутствовать удача…

– …Мы соблазним ее на кражу кольца, а она положит его в свой музыкальный тайник, – закончил я за него. – Ничего лучше я бы придумать не смог!

Вероятно, если бы я создал подобную схему один, основываясь на шатких предположениях и попытках разобраться в особенностях психологии других людей, все это представлялось бы мне совершенно безнадежной затеей, фантазией не совсем здорового ума. Но я так долго находился в обществе душевнобольных людей, что мне уже ничто не могло казаться совершенно невероятным или безумным. А кроме того, было в личности Геддеса нечто сугубо позитивное. От него исходил здравый смысл. И любой план, получивший его одобрение, начинал выглядеть логичным и осуществимым.

– Думаю, нужно осуществить наш маленький фокус сегодня же вечером, Дулут, – рассудительно сказал он. – Мы отправимся в главный зал к восьми, что даст нам два часа до приезда государственного эксперта. Вы сможете начать обрабатывать мисс Пауэлл, а я сделаю так, чтобы Фенвик приступил к распространению якобы услышанного гласа духов среди пациентов. Затем мы спрячем завещание, и я сделаю вид, что заснул. Вам останется только поделиться своим слухом с сотрудниками, и ловушка будет расставлена.