– Но даже если кто-то заберет завещание, – спросил я, внезапно охваченный сомнениями, – вы считаете, этого будет достаточно для вмешательства полиции?

– По крайней мере им придется всерьез рассмотреть такую версию, – ответил Геддес. – А рассчитывать на большее нам пока не приходится.

Он снова посмотрел на свои исполосованные запястья и осторожно ощупал их пальцами.

– Между прочим, как вы думаете, мне следует рассказать о случившемся врачам?

После недолгого обсуждения мы сошлись во мнении, что лучше пока сохранить покушение на Геддеса в секрете. Хотя ему предстояли дополнительные объяснения с полицейскими после того, как будет приведен в исполнение наш план.

Когда мы собирали с пола бинты, чтобы временно спрятать под матрац, я обратил внимание на платок, который использовали в качестве кляпа. Он тоже валялся на полу рядом с кроватью. Подобрав его, я невольно издал удивленное восклицание. Белый хлопок был запятнан кровью.

– У вас развилось кровотечение, – заметил я.

Геддес подошел ко мне, взял платок и осмотрел его, после чего в недоумении наморщил лоб.

– Это не мой носовой платок, – сказал он тихо. – Я всегда пользуюсь платками из коричневого шелка. Купил их в Индии примерно по десять центов за штуку.

– Так или иначе, но он весь в крови.

– Интересно… – Геддес повернулся ко мне. – Проверьте очень внимательно, Дулут. Поищите на мне источник возможного кровотечения.

Я тщательно осмотрел его. Горло обвивал красный рубец, но ни на нем, ни во рту не виднелось пореза или ссадины. Мы невольно переглянулись.

– Он не мог совершить столь вопиющей ошибки! – воскликнул Геддес после долгой паузы. – Преступник не стал бы затыкать мне рот собственным носовым платком.

– И все же такая вероятность существует, – возразил я. – Он очень торопился, и потому…

– Да, но это не объясняет пятен крови!

– Верно, – воскликнул я. – Кажется, мы получили столь необходимую нам улику. Понимаете, о чем я? Скорее всего, это кровь Лариби. Платок сначала использовали, чтобы стереть отпечатки пальцев со скальпеля.

Мы снова посмотрели друг на друга, как два подростка, нашедших клад.

– Нам необходимо информировать полицию, – сказал Геддес. – Слишком важное вещественное доказательство, чтобы утаить его.

– Ладно. Мы обо всем расскажем Кларку. Он отличный малый, и к тому же мы давно знакомы. Сегодня вечером нам очень понадобится его помощь, если из нашего спектакля выйдет хоть какой-то толк. Я передам ему платок и попрошу выяснить, кому он принадлежит.

– Отлично. – Геддес повернулся к зеркалу и принялся с обеспокоенным видом изучать свою, мягко говоря, неординарную сейчас внешность. – Тогда все вопросы решены, кроме моих безнадежно помятых брюк. Не может ваш приятель Кларк заодно их погладить?

Уже почти наступило время ужина, когда мы закончили обсуждение заговорщицких планов и я вернулся в свою комнату. Порядок и дисциплина в лечебнице, как казалось, были окончательно восстановлены. Мисс Браш и миссис Фогарти, обычно надзиравшие за нами порознь, теперь объединили усилия, чтобы развеять все тревоги пациентов. А пациенты, однако, не унимались, по-прежнему живо обсуждая предполагаемый пожар. Кто-то даже пустил слух, что от кинотеатра остались одни головешки. Но аппетит у всех оставался вполне здоровым, и к вечерней трапезе все явились на редкость пунктуально.

Кларк стоял у двери столовой в белом халате санитара. Заметив меня, он подмигнул и чуть слышно прошептал:

– Босс приказал и сегодня продолжать играть роль.

– Есть новости?

– Никаких. Они все еще обыскивают зал и провели проверку ножа. Грин оказался прав. На нем не оказалось ничьих отпечатков пальцев, кроме мисс Браш и мисс Пэттисон, которые едва различимы.

– А что с мисс Пэттисон? – озабоченно спросил я.

– Полный порядок. – Кларк взглянул на меня с сочувствием. – Она у себя в палате, а Ленц не допускает к ней пока нашего шефа.

Я порылся в кармане и достал запятнанный кровью носовой платок.

– Я тут тоже кое-что нашел, – мы продолжали разговаривать шепотом.

Он взял платок и осмотрел его.

– У меня в квартире стоят три непочатых ящика «Джонни Уокера», – продолжал я. – Когда выйду отсюда, мне они уже не понадобятся. Можете забирать их себе, но при условии, что установите, кому принадлежит этот платочек.

Он с сомнением посмотрел на меня.

– Вам ничего не придется скрывать от Грина, – заверил его я. – Только чуть придержите вещицу до того, как я подам сигнал.

Кларк кивнул и убрал платок в брючный карман.

– Хорошо. Сделаю сегодня же вечером. Есть что-нибудь еще?

– Да. Позже я планирую провести сеанс разоблачения, как говорят фокусники. И если я попрошу, вы сможете прилипнуть к определенному человеку как пиявка, пока я схожу к Грину, чтобы все ему рассказать?

– За три ящика доброго шотландского виски, – сказал Кларк с широкой улыбкой, – я готов весь вечер не спускать глаз с самого Ленца.

Он уже готов был отойти от меня, когда ему, видимо, пришло в голову, что мне лучше будет узнать еще одну подробность.

– Послушайте, мистер Дулут, – сказал он. – Вам бы лучше поторопиться со своим сеансом. Доктор Эйсман приедет в десять, и они заберут мисс Пэттисон с собой.

– Вы имеете в виду, что ее увезут из лечебницы?

– По крайней мере таков нынешний план Грина.

По всей вероятности, меня выдало выражение лица, потому что он, слегка смутившись, добавил:

– Быть может, мне удастся устроить для вас краткую встречу с ней прямо сейчас.

Кларк принадлежал к тому редкому типу людей в нашем безумном мире, которые, как казалось порой, уже окончательно вывелись. Они восстанавливали твою веру в то, что здравый смысл и доброта все-таки еще не полностью утрачены человечеством в целом и полицейскими в частности.

– Это противоречит всем установленным правилам, – признал он, – но, как я понял, у миссис Делл добрая душа.

– Послушайте, – сказал я растроганно, – вы достойны золотого нимба над головой.

Кларк усмехнулся.

– Три ящика виски вполне его заменят.

Он велел мне следовать за ним на некотором отдалении и повел вдоль длинного заднего коридора, о существовании которого я прежде даже не подозревал.

Женщины тоже ужинали, а потому их жилое помещение выглядело совершенно опустевшим. Но мое воспаленное воображение и чувство вины населили его чудовищами в женском обличии, готовыми наброситься на меня из-за любого угла, чтобы наказать за самое страшное прегрешение, какое только можно было совершить в стенах лечебницы. Потом из дальнего конца коридора действительно донесся какой-то звук. Кларк мгновенно впихнул меня за дверь туалета, где я и прятался, затаив дыхание, пока стук каблуков одной из санитарок не стих в противоположном направлении. Никогда в жизни не испытывал я такого страха и стыда одновременно.