Сцена из фильма ужасов.

Из ее личного фильма ужасов, который никак не желал заканчиваться.

Странно, однако все детали того, что последовало после прибытия в больницу, врезались в ее память навсегда. Как она говорила с врачами, а потом с милиционерами, и те переглядывались, узнав, кто она такая – еще бы, ведь именно благодаря ее расследованию в городе разразился дикий скандал.

Как она сопровождала отца, переложенного на каталку, в подвал больницы, в морг. Беседовала с патологоанатомом. Наконец, осталась наедине с лежащим уже на голом металлическом столе отцом.

Рита снова дотронулась до его руки – та была уже прохладной. Она погладила отца по впалой, морщинистой, покрытой седой щетиной щеке, стараясь не замечать кровавого пятна в районе сердца. Поцеловала папу в лоб и ушла.

Надо было позаботиться о похоронах.

Последовавшая ночь была самой ужасной в ее жизни. Даже та, после изнасилования Львом Георгиевичем, была не такая. Тогда она провалилась в сон, а теперь не могла заснуть, отчего-то уверенная, что в двери вдруг повернется ключ. Раздастся знакомый голос – и на пороге возникнет отец.

Причем не тот, каким он был в последнее время, не седой, сгорбленный, пьющий старик. А ее любимый папка, молодой, веселый, ироничный.

А папка лежал на столе патологоанатома, производившего вскрытие.

Рита запретила себе думать об этом, однако никак не могла остановиться. Ночь, вообще-то короткая, летняя, душная, не желала заканчиваться. Девушка вдруг поняла, что больше так продолжаться не может.

Барковский-старший умер, а несчастья продолжаются. Как будто… Как будто Лев Георгиевич продолжал методично и целенаправленно разрушать ее жизнь из могилы.

В подобную потустороннюю муру Рита не верила, однако понимала, что ей все надоело. Она оказалась героиней персонального фильма ужаса, который никогда не закончится.

Просто-напросто никогда.

Выдернув из розетки шнур телефона, она прошла в ванную, включила мертвенно-бледный свет и, усевшись на грязный край, повернула кран. Наблюдая за тем, как вода, пузырясь и булькая, наполняет ванну, Рита подумала, что самое время довести до завершения то, что она когда-то попыталась, но так и не смогла.

Только на этот раз она разрежет вены не поперек, а вдоль. И примет совсем немного снотворного, которого в домашней аптечке родителей предостаточно, – пару таблеток хватит, чтобы заснуть и не проснуться.

И не проснуться…

Повеселев от этой мысли, Рита отнесла в ванную нож поострее и положила его на стиральную машинку, а затем отправилась в зал, отыскала аптечку и, вывернув ее, нашла искомую упаковку. Внимательно изучив инструкцию, она поняла, что больше пяти или шести таблеток принимать нельзя, иначе ее снова, как и в тот раз, вывернет. Прихватив одну-единственную пластинку с таблетками, девушка отправилась на кухню, где в холодильнике оставалась бутылка вина, припасенная отцом.

Главное – не залить соседей, крутилась у нее в голове совершенно безумная мысль, и Рита, зайдя по пути в ванную и увидев, что воды уже достаточно, плотно закрутила кран. Пощупав воду, огорченно подумала, что та слишком горячая.

«Придется подождать с полчасика, а потом…» Она посмотрела на пластинку с таблетками и прошла на кухню. Вино только усилит действие препарата и сделает так, чтобы снотворное втянулось в кровь.

Рита вынула из упаковки шесть таблеток и, подумав, выбросила одну в мусорное ведро («хорошо бы вынести, чтобы не воняло, однако теперь это сделают за нее другие»). Несколько раз пересчитала выложенные в ряд таблетки, сначала слева направо, потом справа налево.

Пять. Этого хватит. Хватит, чтобы заснуть – и не проснуться.

Жить дальше не имело смысла. Ее жизнь разрушена. Отец умер, мама, вероятно, скоро последует за ним. Так зачем ей продолжать существовать?

Вот именно, незачем.

Потому что никогда больше не раскроется входная дверь, впуская в дом тех, прежних, маму и папу, никогда больше она не услышит их радостные голоса, никогда…

Одну за одной Рита положила таблетки в рот, тщательно разжевала их и, запив небольшим количеством белого вина, проглотила.

У нее было еще около получаса, чтобы улечься в ванну и разрезать себе вены.

И наконец-то умереть. Сейчас, в самый темный час ночи.

Внезапно послышался звук проворачивающегося в замке ключа, а потом шаги. И мужской голос, который произнес:

– Рита?

Ее охватил суеверный ужас. Неужели… неужели отец, узнав, что она намеревается делать, вернулся?

И вдруг наваждение прошло – Рита поняла, что это хоть и мужской голос, но вовсе не голос отца. У Антона Громыко, у которого – и как она могла об этом забыть! – имелся ключ от ее квартиры.

Выскочив в коридор, Рита и в самом деле увидела Громыко, который стоял в дверях. Он облегченно произнес:

– Мать, ну вот ты где! А почему на звонки не отвечаешь?

Его взгляд упал на выдернутый из розетки шнур телефона.

– С тобой все в порядке? – спросил он тревожно. – Мать, я ведь когда узнал, что случилось с твоим папкой…

– Со мной все в порядке! – ледяным тоном заявила девушка. – И как ты смеешь ночью, без спроса, заявляться в чужую квартиру! Отдай ключи и уходи!

Рита протянула руку, желая вырвать у Антона из рук ключи, как вдруг из темного общего коридора в прихожую ее квартиры шагнула еще одна фигура.

Это был Тигран Еросян.

Уж кого-кого, а его Рита никак не ожидала увидеть – ни у себя в квартире в три часа ночи, ни вообще где-либо когда-нибудь еще в своей жизни.

Хотя бы потому, что жить ей оставалось считаные минуты. Во всяком случае, до появления незваных ночных визитеров.

– Вы-то что здесь делаете? – спросила ошарашенная девушка, а Еросян, подойдя к ней, сказал:

– Вы не выглядите так, как будто с вами все в порядке! У вас отца убили, вам требуется помощь…

– Не нужна мне ваша помощь! – закричала Рита, вдруг начиная рыдать. Ее словно прорвало – слезы, которых прежде не было, вдруг хлынули по щекам градом. – Оставьте меня в покое! Уйдите прочь, оба, немедленно! Вон!

Растерявшийся Антон, кажется, готов был подчиниться ее требованию, а вот Еросян подошел ближе и сказал:

– Важно не только уметь оказать помощь, но и принять ее. У вас горе, вы одна с ним не справитесь…

– Уходите! – простонала Рита, ощущая, что в голове сгущается туман.

Таблетки подействовали. А она, вместо того, чтобы улечься в ванну, точит лясы с незваными гостями!

Прислонившись к стене, девушка стала оседать вниз, потому что ноги ее уже не держали. Еросян велел Антону позаботиться о Рите и метнулся на кухню, сказав, что принесет ей воды.