Его друг что-то прошептал одними губами. Темноволосый с силой оттолкнулся ногами от земли.

Медленно-медленно, будто язык огромного колокола, веревка качнулась, зависла над водой в неестественном, наклонном положении. А дальше началось еле заметное движение вверх – натужное и торжественное, как на цирковом сеансе «левитации». Летящий улыбался восторженно и блаженно. А лицо его покрывалось смертельной бледностью, белели костяшки пальцев, синева проступала под ногтями и на губах…

Ярослав, отчаявшись сдвинуться с места, мысленным усилием бросил по направлению к парню заряд жизненной силы. Но пространство вокруг мальчишки было вязким, там будто бы остановилось время. Поток энергии завис, перестал двигаться. «У него же кровь стынет в жилах – в буквальном смысле!» – с ужасом понял Ярослав.

Ладони, державшие перекладину, расцепились. Потерявший сознание парень стал заваливаться на спину. Но воздух держал его, будто вода Мертвого моря. И словно бы приливной волной – все выше поднимало к небу бездыханное тело.

Все это время, с того момента, как мальчишка разжал руки и стал падать на спину, слышался непрерывный крик ломающегося юношеского голоса. Молодой «колдун» сначала звал своего друга по имени. Ярослав, поглощенный созерцанием жуткого зрелища, не обратил на это внимания и имя не воспринял. Потом высокий парень кубарем скатился к реке, вбежал по пояс в холодную первомайскую воду. Он непрерывно повторял:

– Не хочу! Я не хочу! Не надо! Стой!

Он тянулся вверх, но не мог достать руками тело товарища, парившее над ним. Он подпрыгнул, шлепнулся обратно, взметнув кучу брызг. Слезы брызнули из глаз. Он с отчаянием выкрикнул:

– Не получается! Не могу!

Если бы его руки не были по-прежнему воздеты вверх, тело его друга упало бы в воду. А так получилось, что он на мгновение поймал – стремительно падающего; не удержал; оба – бездыханный и здоровый – полетели головой в реку. Потом высокий юноша потащил тело друга на берег, тщетно пытался привести в чувство, непрерывно бормоча:

– Не хочу, не хочу, я так не хочу, никогда…

Отчаявшись, побежал за помощью. Мучительно долго тянулось время до приезда «скорой». Звучали вой сирены, слова «глубокий обморок», «кома». В машине врач делал парню, по-прежнему не подававшему признаков жизни, какой-то укол в вену. Вынимая шприц, посмотрел на ранку, оставшуюся от иглы, пробормотал изумленно:

– Что у него с кровью?! Как он еще жив?!

Ярослав несся по Кольцевой рядом со «скорой», в соседнем ряду – не обгоняя и не отставая. Древний автомобиль, сейчас такие бегают только в сельской глуши. Почему именно эту рухлядь послали на вызов в элитный поселок?! Вой сирены и мерцание синего огня распугивали немногочисленные машины у светофоров. Она всюду пролетала на красный свет. «Удивительно, что пропускают!» – думал Ярослав.

Он едва не влетел на скорости сто километров в час в витринное окно холла в здании «ЧеНепа». Ударил по тормозам. С подчеркнутым шиком – одним плавным движением широкого зада своей роскошной тачки – припарковал авто. Вытер платком лоб. Прошептал:

– Добро пожаловать, Ярослав Игоревич! С возвращением!

«Где я был? Другое место? Другое время? Иное измерение? – гадал он, медля покидать водительское кресло. – Каким образом? Зачем?» Он чувствовал, что сила, вновь протащившая его по приключениям белого мальчика, не враждебна. И это все, в чем он был уверен. Влияние «дротика»? Но до сих пор Ярославу не удавалось установить с ним контакт.

Сумка вновь оказалась горячей. Ярослав пощупал сиденье. Тоже нагрелось. А заднее? Холодное. Автомобиль ни при чем! Что-то происходило внутри поклажи. Может, от близости мощного артефакта заработал особым образом хрустальный шар? Ярослав вздохнул. Оставалось ждать, наблюдать развитие событий и выполнять параллельно с невероятными приключениями взятые на себя обязательства.

Пропуск, подписанный на сей раз вице-президентом, терпеливо дожидался господина Полевого. Ярослав двинулся было к арке металлоискателя у поста охраны, но остановился и в растерянности оглянулся на стеклянную входную дверь. Он не мог вспомнить, какая погода на улице: солнце или облачность, ветрено или тихо, а может быть, идет дождь? Он всю дорогу проехал совершенно автоматически… Но дворники не включал… кажется.

Ярослав вернулся к посту охраны и постарался сосредоточиться на предстоящем разговоре с Царевой. Не получилось. В зимнем саду вновь порхали голубые и черно-оранжевые бабочки.

Кабинет главного психолога был закрыт. Одна из ее сотрудниц, заметившая, как Ярослав ломится в запертую дверь, посмотрела на него с огромным интересом и пояснила: Ксения Алексеевна на занятиях с персоналом. Освободится не раньше, чем через полтора часа. Он может подождать здесь, в холле, или пройти в комнату психологов – вот тут, рядом. Там его напоят чаем. Ярослав выбрал уединение в холле.

Заняться изучением природы необычных и пугающих явлений, которые преследовали его последние два дня? Людный офис крупной компании – совсем не подходящее место! От нечего делать Ярослав достал горячую синюю тетрадь и нашел ту страницу, на которой вчера прекратил чтение.

* * *

«В понедельник днем мы обменялись деловитыми эсэмэс на тему вечернего созвона. Я загрустила: до самого вечера ждать больше нечего. Хорошо добраться обычно я ему желаю, он мне – нет: не понимает, как мне непросто дается любая поездка на машине по Москве! Вдруг – перед самым отъездом – пришла записка: он желает мне легкой дороги! Отвечаю, что очень рада и пожеланию, и весточке, а то как-то затосковала. Ответа и не жду, а он: «Не тоскуй, моя хорошая: скоро уже увидимся! Целую. Жду звонка!»

Долго потом таскала эту записку в телефоне, не стирала. Вот оно, счастье!

Договор относительно следующего дня содержал примечательный «звоночек». Я буду во второй половине дня по делам на «Аэропорте», он обрадовался и предложил встретиться на «Войковской», то есть ближе к нему. Мне не сложно, но… Почему он не хочет доехать до «Аэропорта» и встретить меня там? Это не трудно, зато красиво и гармонично. Но я, как обычно, согласилась на его условия.

Утром в кабинет зашли сотрудницы психологической службы, рассказывала им, переполненная впечатлениями, о наших парусных прогулках, не обошлось без рассказа о нем самом и обсуждения моих чувств. Они – хорошие психологи и искренние «болельщицы» моей личной жизни. Раскрутили свою начальницу по полной программе! Тут приходит от него записка: «Ксюшечка, ты где, ты как?» Я, пораженная совпадением, отвечаю: «Думаю о тебе все время, но последние полчаса – особенно интенсивно!» Он: «Я тоже о тебе думаю!»

Оделась в свой самый красивый – бордовый – наряд.

Выхожу из метро. Вижу его, он меня – нет. Поворачивается, медленно удаляется. Руки сложены за спиной. Жест кажется старомодным. Вижу его сильно тронутые сединой волосы. Подбегаю, чтобы успеть подхватить его под руку, пока он не повернулся, чтобы вышло неожиданно. Сбоку он мне кажется таким пожилым – не похожим на мой внутренний образ. Разворачивается лицом – я несколько секунд привыкаю, стыкую образы. Потом в ресторане сидим друг напротив друга. Я с наслаждением смотрю в его лицо, разглядываю – узнаю заново. С тех пор стало моим любимым занятием: смотреть в его лицо – наслаждаться его изучением, любоваться разными выражениями.