Григорий отдалялся. Ксения реагировала тихой паникой. Ярослав не мог толком понять: что ей мешало лишний раз самой позвонить, сказать: скучаю, видеть тебя хочу!.. Впрочем, он прочитал, что, когда Ксения сделала это в первый и последний раз, нарвалась на жесткий отпор.

Вместе с тем, Григорий, оформляя новую страховку на автомобиль вписывает туда Ксению. Они могли бы вместе поехать на машине в дальнее путешествие – например, в Финляндию. Это так удобно, когда два водителя и они могут сменять друг друга за рулем! Григорий уверен, что Ксении можно доверить свой автомобиль! Ксения восприняла оформление страховки как весьма серьезную заявку на совместное будущее, да еще Гриша пообещал именно тот вид путешествия, который она особенно любит!

Интересное наблюдение. Дважды так выходило, что Ксения болела, когда Матвеев находился далеко. Подхватила жестокую простуду во время его египетского вояжа, в другой раз он уезжал в командировку. Ксения, которую бил озноб, надевала теплую, уютную кофтюшку, им подаренную, и мысленно просила: «Любимый, побудь со мной! Мне так плохо!» Очень скоро ей легчало: уходили жар и боль, она быстро шла на поправку. Самовнушение? Легко поверить, если бы Ярослав не помнил, как однажды, когда Настена слегла на даче с тяжелейшим отравлением, дядя Гриша помогал ее выхаживать. Он приходил посидеть с ребенком, пока брат мотался за лекарствами на станцию и по своим неотложным делам. Едва он клал руку Насте на лоб, та с улыбкой вздыхала и переставала содрогаться от приступов озноба и тошноты. Сам же Ярослав так переживал за сестру, что ничего подобного не мог сотворить, да и не умел еще.

Последняя встреча. Гелевые чернила на листочках кое-где расплылись. Дата подчеркнута тремя чертами. Они не встречались уже дней десять без видимой причины. Ксения скучала, боролась со страхами. Григорий намерен сделать ей давно обещанный подарок. Они вместе выбрали наиболее удобный для обоих день встречи. Накануне любимый не звонит, Царева терпит. В условленный день на работе до четырех ждет его звонка, выходит на связь сама. Он сообщает, что пока в разъездах – по делам, а потом собирается на Маяковку – в музыкальный магазин. Не могла бы Ксения подъехать туда – там и встретятся: он объяснит, как идти. Ксения не сразу нашлась, что возразить, но напряглась. Одета – ради свидания – не по погоде легко, в новую мини-юбку, искать в неизвестном направлении на перекрытой строительством Маяковке незнакомое место – значит, опасно застынуть по дороге. Пожалуешься Григорию – может решить, что она капризничает, и больно обидеть. Кроме того, она не хочет оставаться слишком покладистой: считает, что это не полезно, даже опасно для отношений. Ей показалось, что Матвеев забыл о назначенном свидании и вспомнил только с ее звонком.

«У Гриши, конечно, голова как решето, но не настолько!» – усомнился Ярослав.

Вместо Маяковки она спонтанно отправляется поближе к его дому, на «Войковскую». Там она хоть знает местечко рядом с метро – недорогую кафешку, где можно посидеть со стаканчиком чая и подождать. Все равно же он вернется на метро. Как бы не так! Никогда ничего нельзя рассчитывать и предполагать за другого человека – запоздалый банальный вывод Ксении. Лучше сразу все обсудить и спросить! Но вот беда – как сошлись разные обстоятельства! – денег на ее счете осталось совсем мало и в кошельке – шаром покати: забыла деньги дома, в шкатулке! Она боялась вступать в длительные переговоры, чтобы связь не прервалась.

Следующий его звонок. Выясняется, что в музыкальном магазине Гриша покупает не какие-нибудь там новые диски, как предполагала, неизвестно с чего, Ксения, а электрическое пианино. Ярослав припомнил это пианино и то, как странно Матвеев отреагировал на расспросы о новом приобретении. Он вернется домой не своим ходом, а на такси. Женщине было предложено самостоятельно дойти до его дома. Ключей от его квартиры она не имела, так что следовало подождать часа полтора, пока Григорий совершит свою покупку.

Ярослава тошнило, хотелось побыстрее закончить чтение. Как же неприятно разбираться в мелочах чужой стычки!

Ксения взорвалась, хоть виду постаралась не подавать. Попыталась настаивать, чтоб Григорий встретил ее хотя бы у метро. Она написала, что в тот момент отношение к ней Матвеева напомнило ей отношение к «девушке по вызову, которая готова подать себя в удобное клиенту время в удобное ему место – за обещанный ценный подарок». Далее текст был полон сожалений. Она же знала, как болезненно Матвеев относится к любым попыткам оказать на него давление! Значит, чтобы сохранить его уважение к себе и не поссориться, следовало объяснить, почему она упрямится, и потребовать любую – на его выбор – компенсацию, кроме материальной. Кроме того, лишь задним числом она поняла, что покупка пианино, наверное, задумывалась Матвеевым как сюрприз, как маленький общий праздник, который она испортила своими капризами.

Ярослав не разделял идей главного психолога «ЧеНепа». С какой стати Гриша должен был что-то там рассчитывать, заранее продумывать. Как сложится день – разве всегда предугадаешь? Просто Ксения опять проявила упертость – ну вылитый Гриша! Вообще Ярослав понял следующее:

Царева может в нормальных обстоятельствах вести себя и гибко, и податливо, но в нестандартной стрессовой ситуации упирается рогом. Гриша упрям всегда, независимо от характера ситуации. Просто иногда – ради выгоды – он старается свою реакцию отсрочить.

Григорий, как и следовало ожидать, тоже уперся: встречать не рационально! Тут Ксения совершила главную, по ее понятиям, ошибку. Она испугалась, что Григорий сейчас скажет: «Давай перенесем встречу!» – что будет для нее невыносимо унизительно. И произнесла страшные слова сама. После чего Матвеев сказал: «Разумеется!» – и пропал на целую неделю.

Ксения три дня считала себя пострадавшей и ждала, что он сделает шаг к примирению, как после предыдущей стычки. Напрасно. Она остро чувствовала его ледяное отвержение. Написала эсэмэс и не получила ответа.

Вся заключительная глава этого «дамского романа» и каждый ее эпизод в отдельности оставили у Ярослава ощущение искусственности. Как будто автор не знал, как завершить историю, и накрутил диких ошибок, совершенно невозможных в реальной жизни недоговоренностей и взаимного непонимания, беспочвенных обид и стечения самых неблагоприятных обстоятельств.

Еще у «романа» обнаружился эпилог. Ровно неделю спустя после размолвки Матвеев по делу заглянул в «ЧеНеп».

У него, оказывается, какие-то связи с «Черемушки-Нефтепроектом» – с удивлением отметил Ярослав. Вот это новость!!!

К Царевой он не зашел, однако они «случайно» встретились в коридоре. Матвеев знал, что Ксения работает на пятом этаже, но отправился с большим интересом осматривать новый учебный центр для сотрудников, расположенный в том же холле, где ее кабинет. В свою очередь, Царева ждала визита Григория, который давно поговаривал, что скоро должен оказаться в «ЧеНепе» по делам.

Они, конечно, вышли навстречу друг другу. Матвеев был в сопровождении Регины – президентской секретарши и коменданта здания. При появлении Ксении он издали широко улыбнулся. У той немного отлегло от сердца! Правда, оставались сомнения: может, улыбался-то Гриша и не ей, а секретарше, с которой в тот момент оживленно беседовал. Он подошел и, продолжая выдавать широкий «социальный» оскал, коротко поцеловал Ксению в губы. Та чувствовала холодок. Будто Григорий поприветствовал ее только для того, чтобы не нарваться на публичную истерику выбитой из колеи женщины: рыдания, уговоры, резкости, претензии. Короткий общий разговор, в котором Григорий почти не обращается к Ксении. Потом переводит на нее взгляд и улыбается. Ксения поэтично замечает, что его глаза – потемневшие и глубокие – сияют ей навстречу, «будто грозой омытые». Она смущенно улыбается в ответ. Вдруг улыбка сбегает с его лица, глаза становятся холоднее железа на морозе, он отводит взгляд и более не обращает его к Ксении. Он уже собирается уходить, когда та жестом и мимикой просит: «Останься! Надо поговорить наедине!»