Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последние дни я часто задумывалась о том, не переехать ли мне в Сочи – поближе к родителям и к морю. Возможно, к моим тридцати годам мы смогли бы стать по-настоящему родными, раз у нас не получилось сделать этого раньше. К тому же здесь меня теперь ничего не держало: ни работы, ни бабушки, ни отношений с мужчиной. Остались только друзья, но я знала, что мы не потеряем связь, даже если я буду жить на другом континенте. Возможно, смена города, квартиры и всей окружающей обстановки быстрее поможет мне вернуться к жизни.
Однако что-то удерживало меня от этого шага. Уехать – означало снова сбежать. Сдаться. Отказаться от борьбы и ретироваться, подняв белый флаг. Начать с чистого листа, будто прежде ничего и не было. Но после нашего разговора с психологом я как никогда была уверена в том, что мой дом – в Москве. Я не хотела убегать. На этот раз я твердо решила полностью разобраться в себе и преодолеть все внутренние барьеры, которые не давали мне спокойно жить.
Что касается работы, то я не собиралась возвращаться к переводам после выписки. Я действительно не получала от этой деятельности удовольствия. Она не позволяла мне проявлять свои творческие способности, и я не чувствовала от нее драйва. Поэтому я приняла решение, что настала пора идти туда, где я могу реализовываться и чувствовать себя счастливой от собственных достижений – в PR. Прошло уже достаточно времени, чтобы встать с колен и снова начать двигаться к заветной карьерной цели. Теперь я не сомневалась, что найду свое место в этой сфере, и была не намерена сворачивать с выбранного пути.
* * *
Мое физическое состояние постепенно стало приходить в норму, что не могло меня не радовать. Мне очень хотелось верить, что прежний кошмар никогда не вернется. С каждым днем пребывания в клинике я все чаще замечала, какое сильное влияние на процесс восстановления оказывает собственный настрой. Настя, которая излучала позитив и заряжала им окружающих, не позволяла себе унывать, смеялась по поводу и без, а любую неприятную ситуацию старалась перевести в шутку. Она отмечала улучшения своего самочувствия изо дня в день. У нее нормализовалось давление, улучшился сон, намного реже стала болеть голова. Кроме того, у нее в положительную сторону изменились взаимоотношения с мужем, что благотворно подействовало и на него: как только жена прекратила на него давить и пребывать в постоянном унынии, он стал чаще звонить и приезжать. Среди бесконечных дел и поиска решений своих бизнес-проблем муж Насти старался найти минутку, чтобы заехать к ней хотя бы ненадолго, делал приятные сюрпризы. Я видела, как они оба, буквально на моих глазах, становятся счастливее и воркуют как голубки – в их отношениях словно подул свежий ветер.
Что касается меня, то и я чувствовала, что у меня появляются силы бороться – силы не впадать в отчаяние при каждом приступе панической атаки или мигрени. Я без опасений возникновения панических атак в закрытых помещениях (что в последнее время беспокоило меня особенно сильно) начала заходить в больничный лифт. Исчезли мучившие меня кошмары, я стала лучше спать, перестала просыпаться в холодном поту и с ощущением внутренней тревоги. По утрам я чувствовала себя отдохнувшей, а не изнуренной. Настроение повышалось, уходило чувство безысходности. Я подбадривала себя и во всем искала положительные моменты.
А женщина из соседней палаты, которую лечили теми же методами, что и нас, и пролежавшая в стационаре уже больше двух недель, не отмечала никаких сдвигов. Зато она постоянно ходила с недовольным видом, ворчала, жаловалась на жизнь и допекала врачей, медсестер, родных и даже соседок по палате своими беспочвенными претензиями и обвинениями.
Недавно на обеде мы оказались за одним столом. Я, как ребенок, радовалась толченой картошке с мясной подливой – коронное блюдо в детском саду. Это моя самая любимая еда, и я предпочту ее самому изысканному деликатесу. А пессимистичная соседка шумно выражала свое недовольство:
– Обещали борщ со сметаной, а сметаны нет! Наверное, домой забрали. Подливы мало! Картошка – безвкусная!
Работники столовой лишь закатывали глаза, но связываться с ней никто не хотел, и все просто старались не обращать внимания. Не найдя собеседников, женщина ушла в отделение продолжать искать минусы. И я уверена, что она их нашла, ведь мы притягиваем то, о чем думаем.
Я старалась держаться от таких людей подальше, чтобы не заражаться их пессимизмом.
В который раз в голове всплывали слова психолога о том, что мир нейтрален. То, как мы будем к нему относиться, зависит только от нас. На одинаковые жизненные события люди зачастую реагируют совершенно по-разному. Если везде искать причины для расстройств, они непременно найдутся. А если радоваться мелочам и не позволять себе грустить по пустякам, то каждый день становится чуточку счастливее. Надо приучать себя замечать хорошее в жизни, ведь его на самом деле очень много, если присматриваться и находить повод для радости в каждом дне и в любой ситуации.
* * *
Из головы не выходил недавний телефонный разговор с мамой: я снова чувствовала себя виноватой в ее печали. Возможно, если бы мы были ближе, чем есть на самом деле, нам обеим было бы легче пережить общее горе. Но все сложилось как сложилось, и мне было легче справляться одной. Я ни в чем не винила родителей: они всегда давали мне все, что могли. Просто мне, возможно, хотелось чуточку большего. С этими мыслями я решила обратиться к психотерапевту.
– Мама недавно сказала мне такую фразу: «Я чувствую себя плохой матерью, потому что ты столкнулась с этой проблемой. Это я виновата в том, что ты до такого дошла. Вовремя не заметила, не уследила, не нашла решения в трудной ситуации. Потому что была слишком занята болезнью бабушки». А я, в свою очередь, чувствую вину перед ней и не знаю, как доказать маме, что она ни в чем не виновата. Смерть бабушки стала для нее страшным ударом, от которого
