Сексуальное посягательство и изнасилование юридически классифицировались и преследовались по закону в соответствии с социальным статусом насильника и его жертвы. Высокородного насильника подвергали менее суровому наказанию, чем совершившего такое же преступление раба, но при этом к ним обоим относились более снисходительно, если жертва была низкого происхождения. Для сравнения: пострадавшая от насилия богатая женщина могла потребовать для обидчика смертной казни, кем бы он ни был.

Как во многих других патриархальных обществах, честь женщины была достоянием ее семьи — за ее утрату следовало мстить, а в переговорах ее можно было использовать в качестве козыря. Согласно судебнику Грагас, любой мужчина, заставший другого мужчину в постели со своей женой, дочерью, матерью, сестрой, приемной дочерью или приемной матерью, имел право убить его, независимо от того, произошло ли в действительности соитие. Если беременела незамужняя женщина, ответственность за содержание матери и ребенка лежала на отце. Если женщина отказывалась назвать имя мужчины, от которого забеременела, закон разрешал ее родственникам-мужчинам применять силу, чтобы заставить ее признаться, при условии, что они не оставят на ней «неисправимых увечий или заметных следов» (да, в законе сказано именно так). Вместе с тем не вызывает сомнений, что мужчины, виновные в сексуальных преступлениях, несли за это серьезную личную ответственность. Изнасилование женщины низкого происхождения считалось более тяжким преступлением, чем супружеская измена по обоюдному согласию с высокородной женщиной. Кроме того, законы признавали право женщины на телесную и личную неприкосновенность — как отдельной личности, а не как придатка к своей родне. Существовали законы, запрещающие нежелательные прикосновения, наказание варьировалось в зависимости от того, к какой части тела мужчина прикасался руками или губами.

Таким образом, мы можем говорить о том, что законы признавали за женщинами право на независимость и свободу действия, а также индивидуальную вину преступников, но вместе с тем укрепляли опутывавшие общество неизбежно мизогинные сети предписанного поведения, основанного на представлениях о чести и социальном положении.

Вообще говоря, у нас мало причин сомневаться в том, что люди в массе своей подчинялись принятым в обществе поведенческим и сексуальным нормам — «идее добра», как назвал это один датский ученый. Свидетельства о таких людях в виде кратких, но одобрительных биографических справок (несомненно, разной степени правдивости) высечены на рунических памятниках поздней эпохи викингов. Однако жизнь можно было прожить по-разному. Есть ясные свидетельства о существовании в эпоху викингов разных вариантов квир-идентичности (разумеется, ретроспективное применение современной терминологии требует осторожности). Такие случаи нелегко определить, оценить и изучить в достаточных подробностях, чтобы сделать выводы, но иногда это возможно.

Полезные сведения снова можно извлечь из свода законов. Социальные нормы определяли внешний облик людей, одежда была четко гендерно дифференцированной и различалась покроем и фасоном, возможно, цветом и, разумеется, отделкой и украшениями. Корреляция пола и статуса выражалась в качестве одежды. Хотя некоторые виды украшений могли носить и мужчины, и женщины, их внешний вид обычно ясно указывал, для кого они предназначены (что не означает, что такие сигналы нельзя было субвертировать). Законы Грагаса определяют как однозначное преступление ношение мужчинами и женщинами одежды или прически, подобающих противоположному полу. Это подтверждает не только существование нормативных представлений о внешнем виде и уходе за внешностью для мужчин и женщин, но и то, что некоторые люди очевидно их отрицали.

В сагах подобные примеры встречаются очень редко. В одном эпизоде «Саги о людях из Лососьей долины», действие которой происходит в IX и X веках, мужчина разводится с женой из-за того, что она носит штаны, «как мужеподобная женщина», а перед этим жалуется, какие ужасные вещи могут произойти, если «женщины будут ходить одетыми как мужчины». Существуют похожие случаи, когда женщины расторгают брак по причине излишнего женоподобия мужей, проявляющегося в том, что мужчина носит рубашку со слишком глубоким вырезом, обнажающим грудь (следует заметить, что одежду для женатых мужчин обычно шили жены, и здесь можно сделать интригующие выводы о динамике в отношениях). В сказаниях о богах также есть примеры трансвестизма — в запутанных сюжетах, достойных пера Шекспира, Тор и другие боги иногда скрываются или обманывают противников, переодевшись в женское платье, и это обычно вызывает насмешки и издевательства. Другой вопрос, как все это выглядело на практике в эпоху викингов.

Среди археологических материалов изображения, похожие на мужчин в женской одежде, найдены на двух готландских картинных камнях из Тёнгельгорда в Лэрбру. Фигуры одеты в развевающуюся одежду, что обычно считается признаком женщины, у некоторых в руках рога для питья, у других бороды и, возможно, шлемы. На одном из камней четыре фигуры расположены бок о бок, и их «бороды» обозначены очень четко, хотя не исключено, что это могла быть какая-то другая особенность местного стиля или личное предпочтение художника. Гендерные сигналы на подобных материалах читаются с таким трудом, что их с тем же успехом могло бы вообще не быть.

Умершие мужского пола, похороненные в традиционной женской одежде и/или с нормативно женскими аксессуарами, были последовательно обнаружены в нескольких местах, включая Клинту на острове Эланд. Подобные захоронения есть и в Англии — например, у Портуэя в Андовере (Южная Англия) тело, идентифицированное в результате остеологического анализа как мужское, было похоронено в женском платье и с полным набором украшений. Есть и другие примеры.

Нет никаких сомнений в том, что это было крайне гомофобное время, и здесь мы можем установить четкую, хотя временами прерывающуюся хронологическую связь с германскими народами времен Тацита. По словам римского историка, мужчин, признанных виновными в гомосексуальных действиях, топили в болоте, забрасывая сверху валежником. Археологи находят в болотах Германии и Дании множество трупов мужчин железного века, часто обнаженных, иногда связанных, обычно со следами разнообразных травм: перерезанное горло, проломленный тупым предметом череп, удавка на шее. Некоторые из этих жертв были найдены парами и действительно укрыты сверху валежником, как описывает Тацит.

В эпоху викингов к гомосексуальным мужчинам относились с крайней брезгливостью и сложной смесью страха и отвращения, особенно к тем, кто играл пассивную роль. Такой мужчина был ragr — это слово подразумевало не только гомосексуальные наклонности и действия, но также определенное состояние бытия и сопутствующие ему моральные и социальные качества. Этот комплекс понятий был тщательно изучен; по словам ведущего специалиста в этой области, «немужественный мужчина представлял собой в нравственном и личном отношении все то, чем мужчина не должен быть. Он женоподобен, труслив и, следовательно, лишен чести».

В текстовых источниках нет положительных изображений однополых отношений, хотя это неудивительно, учитывая, что они были составлены средневековыми христианами. Отрицательные упоминания встречаются в основном в виде формальных оскорблений, которые скандинавы называли nid (на английском nid). В сводах законов очень много места отведено разбору таких оскорблений, что указывает на крайне серьезное отношение к задетой подобным образом чести. Все оскорбления и инсинуации такого рода адресованы исключительно мужчинам. Упоминания в сагах «мужеподобных женщин» в штанах, конечно, не обязательно имеют сексуальные коннотации, но с некоторой долей вероятности здесь можно усмотреть такой намек. Сами по себе однополые отношения между женщинами никогда и нигде не упоминаются.