— Вот это другой разговор, — оживилась и расслабилась Рита. — А то сразу — слияние, поглощение. Договор обсуждать готова. Но при полном сохранении самостоятельности.

— Зачем она тебе? — недоуменно пожал плечами гость. — Зачем вообще женщине самостоятельность, если рядом есть настоящий мужчина?

— Ну знаешь, — горько ухмыльнулась Рита, — мужик — он птица перелетная. Сегодня в одном гнезде, завтра — в другом. Не уследишь. А нам птенцов выкармливать надо.

— Заюшка, а ведь я так до сих пор и не знаю, что у тебя с мужем произошло.

— И не узнаешь.

— Почему? Должен же я понимать, кому и чем обязан тем, что моя последняя любовь как черт от ладана от меня шарахается?

— Не стоит, Лева.

— Нет уж, извините, давно собираюсь…

— Лева. — Рита встала, подошла к мужчине. Положила руки ему на плечи, прямо и серьезно посмотрела в глаза. — Я тебя прошу: не копайся в моем прошлом. Если ты туда сунешься, а я об этом узнаю, это будет последним днем нашего знакомства. Пообещай. Если ты действительно относишься ко мне так, как говоришь, пообещай.

Черный смотрел на странно побледневшие скулы, резко проявившиеся подглазья, обострившиеся складки у крыльев точеного носа.

Эта женщина вызывала в нем совершенно необъяснимые чувства — дикую щемящую нежность и непобедимое желание уткнуться ей в колени и замереть навечно. Такого Лева Черный не испытывал ни к кому и никогда. Ни к своей первой супруге, которую после развода благополучно сплавил в Америку, ни ко второй — юной и прекрасной, как принцесса из сказки, и совсем не глупой Олечке. Но Олечка возбуждала плоть, не трогая душу. Эта же новая знакомая — наоборот. Он вполне готов был даже не прикасаться к ней. Лишь бы слышать ее голос, видеть, как забавно и мило теребит она свои пшеничные кудри, как мерцают оранжевые искорки в ее черных, без зрачков глазах, когда она улыбается. Ему безумно нравилось с ней говорить. И ее колкости, и попытки сплавить его куда подальше — все было естественным и правильным. Не обижало, не отталкивало и не возмущало.

Тогда, пару месяцев назад, он, озабоченный штатом для нового супермаркета и страшно раздраженный неповоротливостью собственной кадровой службы, случайно наткнулся в газете на зазывное объявление. И позвонил. Зачем? Никогда раньше он этого не делал. Сам не делал. Для этого существовал целый штат помощников и специалистов. Что водило тогда его рукой? Или кто? Потом он услышал ее голос и пропал. Он, Лев Давыдович Черный, бывший полковник главной спецслужбы страны, пятидесяти четырех лет, владелец нескольких предприятий, второе лицо в бизнес-иерархии города, богатый и уважаемый, глупо улыбался при одном лишь звуке голоса этой женщины. А уж если оказывался с ней рядом…

Хотелось по-офицерски щелкнуть каблуками, вытянуться, расправить плечи и сказать что-нибудь очень галантное и изысканное, типа, а не соблаговолите ли станцевать со мной тур вальса?

«Тьфу ты! — сам себя останавливал Лева. — Какой тур? Он и вальс-то в последний раз танцевал в училище, на выпуске, когда впервые нацепил долгожданные лейтенантские погоны. А с тех пор чего только не плясал — и русскую, и цыганочку, и твисты-шейки, и даже как-то ламбаду в дорогом мексиканском отеле, но вот вальс — никогда». А с Зоей хотелось именно вальса. Нежного, как весенний ветер, плавного, как ржаные поля перед жатвой, бесконечного, как море, на которое он мечтал поехать вместе с ней.

Конечно, мысли эти не то чтобы не давали ему спокойно жить, нет. Во-первых, думать об этом спокойно и мечтательно времени особо не было, большие дела требовали большого внимания. Во-вторых, кроме самостоятельного бизнеса у Левы была, так сказать, общественная нагрузка: следить за тем, чтобы в городском экономическом сообществе был порядок. Иногда его приходилось наводить силой. И тогда со своим старинным другом, Димой Царьковым, они решали, кто вмешается в ситуацию на этот раз. Хотя, по честности говоря, кто бы из них ни выступал в роли рефери, результат был одинаковый: полное решение вопросов при безусловном подчинении участвующих в конфликте сторон. То, что в полуторамиллионном городе было сравнительно тихо, по крайней мере на улицах не стреляли и заказная мокруха не тревожила умы и сердца добропорядочных обывателей, было, как официально считалось, заслугой мудрого и хитрого Царя. Лева пребывал в тени. Оттуда было и виднее, и слышнее. Да и возможностей для маневра несравненно больше.

Это только малосведущие в теневом раскладе лохи воображали, что Лева Черный — всего лишь подспорье Царькова, не то правая, не то левая рука его. На самом деле они были на равных. А кое в чем Царь смиренно признавал несомненное превосходство Левы. Может, просто просыпалась в нем генная память о тех странных и сложных днях, когда его в очередной раз упекли в зону по валютной статье, и раскрутил его кагэбэшный майор, Лев Черный. А потом тот же Лев, только уже подполковник, снял с него обвинение в убийстве, за которое рецидивисту Царькову грозила расстрельная статья.

Когда Леву выпихнули на пенсию (спецслужба спешным порядком освобождалась от профессионалов), он, полный сил, молодой, здоровый, оказался практически на улице. С нуля создал службу безопасности новорожденного банка, потом забрал под свое крыло еще один, дружественный, и, когда организовал еще две аналогичные структуры, само собой вышло, что пора объединять все службы в одну фирму и развивать профессиональный учебный центр.

Его детище быстро стало вполне серьезным конкурентом действующим, вернее, бездействующим силовым структурам. Тут и нарисовался Дима Царьков. Уже не уголовник и не рэкетир, а солидный преуспевающий коммерсант. Владелец заводов, газет, пароходов. И предложил работать вместе при сохранении финансовой самостоятельности. После долгих терок, оговорив все до мелочей, они ударили по рукам и ни разу за последние десять лет об этом не пожалели.

С тех пор их бизнес шагнул не только за пределы города и области, но и страны. И в этом не было ничего удивительного. Жизнь текла не совсем чтобы гладко (в России это невозможно), но вполне предсказуемо. И Лева твердо знал, насколько вырастут его активы через полгода, через год, через три. Кадровый контрразведчик, он, конечно, подстраховался со всех сторон, и, какие бы катаклизмы ни сотрясли родную страну, их с Царем имущество пострадало бы мало.

Личная жизнь тоже вполне удалась. С первой женой они расстались мирно, по-товарищески. Она вместе с двумя детьми неплохо устроилась в Штатах, возглавив там Левин же филиал. Второй раз, как и полагается, он женился на юной красавице, которая нисколько не мешала, потому что никуда не лезла. А чтобы девочка не одурела от безделья, Лева, как мудрый наставник, выучил ее в университете финансовому делу и организовал для Олечки аудиторскую фирму, которая на вполне законных основаниях осуществляла положенные по закону проверки Левиного же бизнеса. Словом, все было устроено, и устроено умно. Именно поэтому внезапное появление на горизонте удивительной женщины с удивительным именем Зоя Леву несколько озадачило. Не само появление, разумеется, а собственное к нему отношение.

Черт! — вслух ругнулся Черный. — А почему мне раньше не пришло в голову проверить Зою по своим каналам? Ведь я ничего о ней не знаю. Нюх отказал, что ли?