– Стюарт! Это Терри Арчер! Отец Грейс! Заглянул тебя проведать!

Я потоптался там еще несколько секунд. Что-то заставило меня потрогать бумажный стаканчик с кофе. Теплый! Другой стаканчик, пустой, стоял на столике рядом с диваном. Я потрогал его и удостоверился, что он тоже хранит тепло. Значит, кто-то сбегал за кофе или явился сюда, но пробыл недолго, и кофе остался недопитым. Бессмыслица какая-то! Несколько минут назад в квартире находились двое людей. Что-то заставило их убежать, даже не захватив с собой утренний бодрящий напиток. Более того, не заперев за собой дверь.

Означает ли это, что Стюарт жив? Я представил, как он появляется дома с двумя стаканчиками кофе – символами примирения с отцом. И тут же убежать вдвоем? Или Стюарт поведал отцу о случившемся и теперь они мчатся в дом, в который он вломился на ночь глядя? В общем, я терялся в догадках.

Торча здесь столбом, я бы ни в чем не разобрался. Поэтому выбежал из квартиры на крыльцо и закрыл за собой дверь. Вдруг они скоро вернутся? Я решил подождать несколько минут, но внизу. Спустился вниз, перешел через улицу и сел в свою машину. Повернул ключ зажигания, чтобы можно было опустить стекла. Сидя так, я размышлял, как мне быть дальше. Если никто так и не появится, я останусь на мели. При невозможности понять, какая судьба постигла Стюарта, у меня будет единственный выход: обратиться к адвокату. Необходимо быть готовым к чему угодно.

Я включил радио, прослушал выпуск новостей и сводку дорожной ситуации. Так я прождал минут десять. Когда уже был готов запустить мотор, зазвонил мой сотовый. Я посмотрел на экран, увидел, что звонок из дому, и произнес:

– Грейс?

– Привет, пап. Ты нашел Стюарта?

– Нет, детка. Нашел бы – сразу позвонил бы тебе.

– Я подумала, вдруг ты его отыскал, но он… ну, ты понимаешь… Поэтому ты решил рассказать мне потом, когда вернешься.

– Я его не нашел ни в каком виде, поверь. Заехал к нему домой, но здесь никого: ни его самого, ни папаши.

– Ладно. – Дочь помолчала. – Скорее всего мне просто показалось…

По моей спине пробежал холодок.

– В чем дело?

– Напротив, чуть дальше по улице, остановилась машина. В ней сидит человек.

– Знаешь, – проговорил я медленно, изображая спокойствие, – неплохо было бы рассказать подробнее.

– Я смотрела из окна своей спальни на улицу, но очень осторожно, в щелку между занавесками. Вряд ли он заметил меня.

– Он наблюдает за нашим домом?

– В том-то и дело! Хотя не уверена… Во всяком случае, смотрит в эту сторону.

Я завел двигатель.

– Подожди, сейчас включится блютуз. Все, слышу тебя.

Я положил телефон на правое сиденье, пристегнулся, включил передачу и тронулся с места.

– Ты еще там? – спросила Грейс.

– Уже еду. Максимум пять минут, и я дома.

– Говорю тебе, я не уверена. Просто я на взводе, особенно после того, как ты назвал меня свидетельницей, и вообще…

– У меня в мыслях не было тебя пугать!

– Знаю. Но ты прав. Я могла что-то увидеть, сама этого не поняв. Увидеть или услышать.

– Опиши автомобиль.

– Темно-синий.

– А водитель? Он в салоне один?

– Да. Обычный человек.

Господи, что у нынешних детей с наблюдательностью?

– Белый, чернокожий?

– Белый.

– Старше или моложе меня?

– Примерно твоего возраста. Мне трудно определить издали… Подожди!

– Что такое?

– Пап, он вылезает из машины.

– Что делает сейчас?

– Вроде озирается. Смотрит в разные стороны.

Автомобиль набирал скорость, одновременно у меня усиливалось сердцебиение.

– Теперь ты видишь его в полный рост? Он высокий? С меня?

– Выше. Шатен с проседью, темные очки, джинсы, белая рубашка, куртка спортивная, черная такая…

– Молодец! Узнаешь его? Видела раньше?

– Нет. Он переходит улицу.

– Где сейчас ты сама, Грейс?

– В своей комнате, наблюдаю за ним сверху.

– Наша входная дверь заперта?

– Да, после твоего ухода я заперлась, как ты велел. И сигнализацию включила. Если начнет ломать дверь, то она заверещит.

Мне не хотелось представлять подобное развитие событий.

– Ладно, – сказал я. – Скорее всего это ложная тревога. Мне осталось ехать минуты четыре.

Я приблизился к знаку «стоп», притормозил, взглянул вправо и влево. Навстречу мне ехал школьный автобус, рядом, на тротуаре, собралась стайка школьников.

– Проклятие! – прошипел я.

– Что такое? – испугалась Грейс.

– Ничего. За меня не беспокойся. Что он делает теперь?

– Стоит перед нашим домом, пялится на него!

– Пусть пялится. Главное, успокойся. Все будет хорошо. Дом заперт. Пойди и проверь, включила ли ты сигнализацию.

– Папа, я точно помню…

– Иди!

Я услышал топот: Грейс побежала вниз по лестнице, прихватив с собой телефон.

– Горит красная лампочка! – доложила она.

– Хорошо. Черт!

Я ударил по тормозам, машина, взвизгнув шинами, замерла. Школьный автобус остановился, включив красные мигающие фонари, и перед моим передним бампером потянулись через улицу школьники.

– Папа? Папа!

– Все в порядке, милая, – сказал я, стараясь унять сердцебиение.

Я взглянул на водителя автобуса: это была женщина, и она смотрела на меня негодующе. Как только школьники загрузились в салон, красные огни на автобусе погасли и я сорвался с места.

– Грейс!

– Что?

– Где ты?

– У входной двери.

– Ты его видишь?

– Нет. Сейчас посмотрю в окно гостиной… Его больше нет. Наверное, он…

Я услышал звонок в дверь.

– Папа, – прошептала Грейс.

– Что?

– Он звонит в дверь. Он за дверью!

– Не отвечай. Отойди от двери. Когда ему не откроют, он уйдет. Потом попробуй лучше разглядеть его машину. Хорошо, если сумеешь прочесть номер.

– Теперь он стучится, – шепотом сообщила она. – Сначала звонил, теперь стучит.

На следующий знак «стоп» я не отреагировал – помчался дальше, сопровождаемый возмущенными гудками.

– Все в порядке, родная. Я в трех минутах. Что происходит сейчас?