– Если хотите, можете взять Майское Утро. Она сегодня свободна.

Я сказала ему, что собираюсь поехать на болота:

– Это прекрасная возможность посмотреть здешние места.

– Уж кто-кто, а вы ничего не упустите, мисс, – ехидно рассмеялся он, словно его что-то позабавило. – У вас ведь будет компания? – хитро спросил он.

Я ответила, что еду одна, но было видно, он не поверил мне. Я рассердилась. Нетрудно было догадаться, что он намекает на Питера Нэнселлока. С тех самых пор, как он так необдуманно прислал Джесинту мне в подарок, пересуды о нас не смолкали.

Внезапно я подумала, что слуги могли заметить, как крепнут дружеские отношения между мной и хозяином дома. От этой мысли я пришла в ужас. Странно, но меня гораздо меньше волновало, что думают слуги о наших с Питером отношениях, чем возможность подобных пересудов о нас с Коннаном.

Как глупо! – уверяла я себя, когда верхом на Майском Утре выехала из конюшни и направилась в сторону деревни. С какой стати они станут говорить о тебе и Коннане? Ведь и говорить-то не о чем! Нет, есть о чем, подумала я, вспомнив, как он дважды меня поцеловал.

Я взглянула на Маунт Уидден. А вдруг Коннан уже возвращается домой, и мы с ним встретимся? Нет, этого, конечно, не может быть. Они с Элвиной у друзей в Маунт Уиддене. С чего я вдруг решила, что он захочет вернуться и побыть со мной? Я слишком увлеклась мечтами и позволила им взять верх над здравым смыслом.

Но надежда встретить его не покидала меня до тех пор, пока деревня не осталась далеко позади и не показались первые валуны и серые стены вересковых пустошей, граничащих с болотами.

Было чудесное декабрьское утро: солнце золотило заросли можжевельника, в воздухе чувствовался залах торфа, с юго-запада дул свежий, бодрящий ветер. Мне захотелось помчаться галопом навстречу ветру через пустоши и болота, и, поддавшись этому желанию, я устремилась вперед, вообразив, что рядом со мной скачет Коннан. Потом мы останавливаемся, и он говорит мне, что с моим появлением в Маунт Меллине его жизнь переменилась, я стала ему необходимой, как воздух – он любит меня.

Как легко предаваться фантастическим мечтам здесь, посреди вересковых полей и болот! Недаром люди говорят, что в таких местах живут маленькие человечки, значит, вполне может случиться, что и Коннан Тре-Меллин вдруг полюбит меня.

К полудню я добралась до Дома На Болотах. Так же, как и в прошлый раз, меня вышла встретить пожилая экономка. Она же проводила меня в гостиную к тете Кларе.

– Добрый день, мисс Лей! Я вижу, вы сегодня одна?

Я была удивлена: по-видимому, ей никто не рассказывал о том, что случилось с Элвиной. Я почему-то не сомневалась, что Коннан обязательно кого-нибудь пошлет известить ее, потому что было очевидно, что судьба Элвины небезразлична этой доброй старушке.

Я рассказала ей о несчастном случае, и она очень сильно встревожилась. Я тут же поспешила заверить ее, что Элвина чувствует себя уже хорошо и скоро совсем поправится.

– Вы, мисс Лей, наверное не откажетесь с дороги выпить чего-нибудь бодрящего? – осведомилась она. – Как вы отнесетесь к стаканчику домашнего ежевичного вина? Я надеюсь, вы отобедаете с нами?

Я поблагодарила ее за приглашение к обеду, сказав, что с удовольствием останусь, если это никого не стеснит.

Мы сидели в гостиной, попивая ежевичное вино, и, как и в прошлый раз, когда мы пили вино из одуванчиков, я почувствовала некоторую легкость в голове. На обед подали чудесно приготовленную баранину под соусом из каперсов, а после обеда мы вернулись в гостиную «немного поболтать». Именно на это я и рассчитывала, собираясь сюда, и тетя Клара меня не разочаровала.

– Скажите мне, милочка, – начала она, – как поживает моя дорогая Элвина? Довольна ли она своей жизнью?

– Да… мне кажется, довольна. После того несчастного случая она стала как будто счастливее. Отец сейчас так внимателен к ней, а она его просто обожает.

– Ах, – вздохнула тетя Клара, – ее отец…

Она взглянула на меня, и в ее живых голубых глазах я прочитала сильное возбуждение. Я еще в прошлый приезд догадалась, что она из числа тех женщин, которые любят поговорить, а поскольку она проводила столько времени одна, не считая, конечно, прислуги, приезд гостей, подобно сегодняшнему моему визиту, был большим искушением, перед которым она не могла устоять.

Я была полна решимости сделать это искушение еще более соблазнительным, поэтому осторожно произнесла:

– Мне показалось, что отношения между Элвиной и ее отцом несколько иные, чем обычно бывают в семье.

После небольшой паузы она быстро ответила:

– Вы правы, но, по-видимому, это неизбежно.

Я не проронила ни слова и сидела, затаив дыхание, боясь, как бы она не передумала и не замолчала. Она готова была пооткровенничать со мной и, я чувствовала, собирается поведать мне нечто чрезвычайно важное, что прояснит для меня ситуацию в Маунт Меллине. С некоторых пор история семьи Тре-Меллинов занимала меня все больше и больше, постепенно переплетаясь с моей собственной судьбой.

– Порой я во всем виню себя, – сказала она так, словно никого не было рядом. Взгляд ее голубых глаз устремился куда-то мимо меня. Казалось, она совсем забыла о моем присутствии и мысленно перенеслась на много лет назад. – Вопрос в том, – продолжала она, – насколько нам позволено вмешиваться в жизнь других людей…

Я и сама очень часто задавала себе этот вопрос. Нельзя же отрицать, что я пытаюсь вмешаться в жизни людей, с которыми меня столкнула судьба с тех пор, как я поселилась в Маунт Меллине.

– После помолвки Элис жила здесь со мной, – сказала она. – Тогда все еще можно было изменить. Но я уговорила ее. Видите ли, я считала его лучшим из двух.

Я не совсем понимала, кого она имеет в виду, но боялась спросить, чтобы не спугнуть ее настроения. Вдруг она вспомнит о том, что рассказывает семейные тайны любопытной молодой особе, которая проявляет к ним явно непозволительный интерес?

– Я частенько размышляю, как могла сложиться ее судьба, поступи она тогда по-другому. Вы когда-нибудь играли в такую игру, мисс Лей? Вы когда-нибудь спрашивали себя: если бы в тот момент я… или кто-то другой… поступили бы так, а не иначе, возможно, ваша жизнь или жизнь другого человека устроилась бы совершенно по-другому?

– Да, – ответила я, – все задают себе иногда подобные вопросы. Стало быть, вы думаете, что жизни вашей племянницы Элис и Элвины могли сложиться иначе?

– О да… Для нее – для Элис – больше, чем для кого-либо еще. Она стояла на перепутье: пойдешь в эту сторону, и жизнь будет такая-то, пойдешь в другую, и все будет иначе. Иногда мне становится страшно. Поверни она тогда направо, а не налево… и, возможно, теперь была бы жива. Ведь выйди она замуж за Джеффри, ей не пришлось бы убегать с ним, не так ли?

– Вижу, она доверяла вам свои сердечные тайны.