В глазах у нее стояли слезы, но она не вымолвила ни слова в свою защиту. Яростно фыркнув, Гэлан оглянулся на своих людей — сегодня англичане и ирландцы держались вместе. Оруженосцы и пажи суетились возле казарм, готовя снаряжение для похода. Лучники несли дежурство на парапетах, готовые в любой момент открыть стрельбу. Двор был ярко освещен множеством факелов, пламя хищно блестело на острой стали мечей и копий. Гэлан снова уставился на Рианнон, возмущенный ее упрямым нежеланием рассказать правду.

— Запереть ее в башне!

— Нет, умоляю! — воскликнула она.

Но Гэлан молча махнул рукой, и двое часовых схватили ее за локти.

Мимо пронесли сооруженные наспех носилки с телом погибшего Броуди. Процессию возглавлял преподобный О'Доннел, молившийся о спасении бессмертной души павшего воина. Сиобейн остановила слуг, направлявшихся в часовню, и поймала за руку Рианнон. Она силой повернула сестру к себе и заставила взглянуть на старого друга их семьи.

— Он был товарищем нашего отца, и его знали и уважали по всей округе! Ни у кого не было такого мягкого, любящего сердца — и посмотри, что с ним стало! Наверное, ты ждешь, пока я окажусь на его месте? Или Коннал?

Рианнон захлебнулась плачем, отвечая сестре горящим взором, полным откровенной ненависти.

— Йэн не делал этого! Ты же знаешь, что он тут ни при чем!

— Теперь уже не важно, кто именно это сделал! И к тому же тот мальчик, с которым мы вместе выросли, давно исчез, изменился! Тот Магуайр, которого мы знали, не поднял бы руку на человека, учившего его бросать копье! — Она указала на бездыханного Броуди, и лицо Рианнон исказилось от горя. — А та сестра, которую знала и любила я, — добавила Сиобейн свистящим шепотом, — не допустила бы гибели всей семьи ради глупой клятвы, вырванной у нее в миг растерянности и страха!

Рианнон отвернулась от окровавленного трупа и посмотрела на сестру.

— Не смей осуждать меня, ибо не в моих силах предотвратить неизбежное!

— Расскажи Гэлану все, что знаешь, чтобы мой муж не погиб в эту ночь! — взмолилась она.

Рианнон упрямо поджала губы, и Сиобейн, со сдавленным ругательством оттолкнув сестру, вернулась к мужу. Он увидел ее слезы, ее тревогу и страх за него, ее обиду на сестру и, ласково обняв, поцеловал в макушку, заслоняя от стражников, уводивших Рианнон в башню.

Серый нервно пританцовывал, нюхая ветер и предчувствуя скорое сражение. Рядом застыл Риз с латами и оружием. Гэлан виновато глянул на жену и быстро надел кольчугу. Принцесса следила за ним, не скрывая своего страха, и внезапно он понял, чего лишится Сиобейн, если он не будет осторожен в эту ночь. Кто станет защищать ее и ее народ? Кого пришлет король Генрих на его место? Заставят ли ее выйти замуж за этого человека, так же как он заставил ее стать его женой? От одной мысли о другом мужчине у нее в спальне Гэлану стало тошно, захотелось немедленно подняться с ней наверх и доказать свое право на нее, на их совместное будущее.

Ведь она любит его. Она призналась бы в этом перед кем угодно. То, что она простила его от всего сердца, до сих пор казалось Гэлану странным, незаслуженным, настоящим чудом.

— Подойди ко мне, жена.

Она в тот же миг оказалась рядом и даже попыталась улыбнуться.

— Ты уверен, что не станешь прятаться в чаше и драться по обычаю горных шотландцев?

Он невольно улыбнулся, вспомнив ту ночь, когда впервые отведал вкус ее тела.

— Лучше я буду играть в шотландского воина в нашей кровати! — прошептал он, ласково проведя по ее щеке затянутым в кожу пальцем.

Она поймала его руку и прижала к губам. Глядя ему в глаза, она промолвила:

— Я тоже люблю тебя, Гэлан Пендрагон!

Гэлан, потрясенный силой, вложенной в эти слова, припал к ней в жадном, торопливом поцелуе и спрятал лицо у нее на плече, вдыхая всей грудью ее запах, чтобы запомнить его навсегда.

— Я люблю тебя!

— Будь осторожен и скорее возвращайся домой! — сказала она, гладя его по голове.

Он обязательно вернется. У него есть жена, и сын, и друзья — и все они будут ждать его. Он уничтожит этих кровожадных ублюдков. Но на этот раз он будет биться, защищая собственное счастье и собственный дом.

Внезапно в ночи зазвенел чей-то отчаянный вопль, и Гэлан резко обернулся. Коннал со всего разбегу врезался в его ноги и обнял за колени. Гэлан чуть не прослезился, тронутый до глубины души. Никогда в жизни его не провожали в поход с такой любовью и тревогой. Он поднял малыша на руки.

— Я хочу с тобой!

— Но ты нужен мне здесь — ведь должен кто-то защищать наш замок и твою маму!

Коннал переводил взгляд с матери на ее мужа и обратно, о чем-то серьезно задумавшись. Наконец он согласно кивнул. Гэлан обнял мальчика и привлек к себе Сиобейн.

— Держи при себе кинжал, любовь моя.

— Даже в замке?

— Пожалуйста, сделай это ради меня!

Ему до смерти не хотелось оставлять принцессу одну, и если бы не трудности и опасности военного похода, он непременно велел бы ей готовиться в путь.

— Хорошо!

Кулхэйн с лаем носился вокруг рыцарей и воинов поскуливая и прося взять его с собой. Гэлан заставил себя разомкнуть объятия, опустил на землю Коннала и ласково взъерошил ему волосы, прежде чем вскочил на своего огромного жеребца и выехал к воротам.

— Ты! — Он грозно глянул на Кулхэйна, и тот моментально уселся, пожирая Гэлана глазами. — Не отходи от нее ни на шаг! Понятно? — Кулхэйн гавкнул в ответ. Сиобейн растерянно уставилась на собаку и спросила у Гэлана:

— Когда ты успел выучить гэльский?

— Когда понял, что люблю тебя! — отвечал он с лукавой улыбкой.

Гэлан приказал своим людям строиться. Он не собирался оставлять замок без гарнизона и не собирался уезжать прежде, чем О'Нил покинет Донегол. Под его пристальным взглядом Сиобейн пожелала сводному брату Тайгерана доброго пути.

— Да, я должен ехать, хотя очень не хотелось бы оставлять тебя одну!

— Я не одна, Лохлэнн! — сдержанно улыбнулась она, подставив ему щеку для поцелуя.

Он долго смотрел на нее, прежде чем спросил:

— Ты счастлива?

— Если бы где-то не затаился предатель, я чувствовала бы себя гораздо лучше, но… — Она оглянулась на Гэлана, занятого завязками на шлеме. — Ты прав, мне нравится моя жизнь.

— Просто поразительно, как смерть моего брата могла принести тебе такую удачу, да?

Она не восприняла его мрачный юмор и отвечала совершенно серьезно:

— Я хотела полюбить его, братец, но Тайгеран видел во мне лишь вражеское отродье — и не более того.

— А во мне — досадную помеху, — добавил Лохлэнн с угрюмой гримасой. Он еще раз чмокнул Сиобейн в щеку и вскочил на коня, присоединившись к своим людям.