— Давай приедем в город, там решим.

— Ты мне напомнил о том, что я так и не зашла в офис забрать документы. Они отказываются дать мне расчет. Наверняка придется бодаться.

— Скажи адрес, съездим, — он сердито наморщил нос. — Я могу сам зайти и забрать твою трудовую книжку, если ты дрейфишь.

— Ты не знаешь Инессу! Она настоящая волчица.

— Это ты меня еще плохо знаешь. — Добродушная улыбка обнажила его ровные белые зубы. — Поехали, нам пора.

Едва мы встали со скамейки, у него в руке завибрировал телефон. Краем глаза я успела заметить, что это было сообщение от Алёны. «Приезжай, я на месте», — значилось в самом начале. Сердце неприятно защемило от ревности.

Лицо Тимофеева после прочтения всего послания просияло от счастья. Он едва не запрыгал как подросток.

— Скорей в машину! — обрадованно скомандовал он и потянул меня за руку. — Сначала нам придется заехать в другое место. Хочу познакомить тебя кое с кем!

Неохотно передвигая ногами, я побрела за ним вслед. И почему он решил, что мне должно быть приятно знакомство с его подружкой? А уж обрадуется ли она тому, что Тимофеев притащил меня на свидание с ней, вот это большой вопрос.

Желтозубый водитель довез нас до офиса на Островского и на прощание наградил кривой ухмылкой. Мы вышли и пересели в свой автомобиль.

Про «свой» я, конечно, погорячилась. Но всё, что принадлежало Тимофееву, потихоньку становилось для меня привычным и родным. И сам он казался таким уютным и приятным. Тем самым мужчиной, подходящим для того, чтобы укутаться в него с головой в дождливый осенний день.

— Знаешь, Лёш, — сказала я, дождавшись, когда он сядет на водительское сиденье, — есть одна мысль.

После жаркой и душной улицы в салоне было прохладно.

— Говори, — он замер и внимательно посмотрел на меня.

Его светлые волосы блеснули, отражая лучи яркого солнца. Мой взгляд невольно метнулся ниже, в сторону тонких белесых полосок на его шее, уходящих вниз, под одежду. Шрамы действительно украшали Тимофеева, делая его более мужественным, способным постоять за себя.

— Таксист сказал, что подобрал Машу парке Горького.

— Да, — кивнул Алексей, прищуриваясь.

— Где находится этот парк? — прошептала я, поправляя рубашку, прилипшую к спине.

— На улице Горького, — усмехнулся тот.

— С логикой у тебя всё в порядке. — Я улыбнулась и дотянулась до кондиционера, чтобы поменять настройки. — А если пораскинуть мозгами?

— Что ты имеешь в виду? — спросил он и вытянул ноги, поудобнее устраивая их над педалями.

— Этот парк ведь находится недалеко от здания администрации.

— И верно, — заметил Тимофеев, подняв брови.

— Она вышла оттуда, прошла немного и вызвала такси.

— Почему бы не вызвать машину прямо ко входу? — его глаза заблестели.

— Или не хотела, чтобы ее там видели, — попыталась предположить я, — или ей нужно было время на раздумье, чтобы решить, куда ехать.

— Знаешь, что мне во всем этом не нравится?

— Что?

— Если она имела тайные отношения с какой-то шишкой из администрации и, возможно, погибла из-за этого, то это играет против нас. Люди, обладающие властью, в случае опасности дергают в этом городе за любые имеющиеся ниточки. Мы рискуем очень многим. И если этот кто-то действительно окажется убийцей, то он засадит твоего брата, несмотря на улики.

Тимофеев завел автомобиль и задумчиво уставился в окно.

— Ты рискуешь своей работой, — заметила я, прикоснувшись к его локтю, — если убийца и правда тот мужик в костюме, то ты можешь лишиться лицензии из-за того, что помогаешь мне. Еще не поздно остановиться и отыграть все обратно.

Он внимательно изучал каждую черточку на моем лице. Его глаза смотрели открыто, губы сжались в подобие улыбки.

— Я не остановлюсь, пока не найду ответов на вопросы. — Он упрямо покачал головой. — Похоже, всё гораздо серьезнее, чем мы предполагали.

— Не нужно ставить себя под удар из-за меня, — твердо сказала я.

— Неужели ты не понимаешь, что ты сейчас в опасности, Саша? Посмотри, стоило тебе наведаться к Пилькевичу, как убийца принялся заметать следы! Задергался и совершил еще одно убийство. А кто следующий? — На лице Тимофеева проступила тревога. На его лбу от напряжения обозначились глубокие складки. — Еще и эта записка. Яковлева обладала какой-то информацией, которую должна была передать твоему брату. Хотела предостеречь его. И всю его семью. Как я теперь оставлю тебя одну? Кто присмотрит за тобой?

— Мы можем передать всё, что нам известно, полиции, пусть разбираются, — растерянно предложила я.

— Донских несколько дней вел расследование до того момента, как я занялся этим делом. Он умный мужик, а не осёл с дороги. Думаю, что он потянул за ниточки, приведшие его к власть имеющим, и из опасения потерять работу решил тормознуть.

— Да, он и вправду не чешется, — моему голосу недоставало уверенности. Не хотелось терять доверия к Донских.

— Подумай сама. Он дослужился до майора. Значит, либо отличается большим рвением по службе, либо знает, перед кем вовремя прогнуться, кому из начальства вовремя нужно подлизать одно место.

— Я не верю в это, — упрямо сказала я, глядя ему прямо в глаза, — мы с Сергеем неплохо наладили отношения. Он не рассказывает ничего о ходе расследования, это да. Но чтобы он, зная о возможных вариантах в ходе расследования дела, повесил всё на моего брата? Не хочу даже думать об этом.

— Надеюсь, ты права, — ухмыльнулся Тимофеев, — но мне кажется, что он сейчас как раз и занят тем, что стряпает толстую папку с доказательствами против Арсения. Если что-то пойдет не по плану, он выкинет из дела всё лишнее. Не станет показаний свидетелей, не примут к рассмотрению пленки, заключения. Это его методы работы. А уж если сверху надавят, то он тебе и пачку отпечатков найдет, и орудие преступления, и пакет наркотиков подкинет куда надо.

— Мне он казался другим, — я опечаленно прикусила губу.

— Он неплохой, — заметил Алексей, сочувственно глядя на меня, — но, как и любой человек, преследует только свои интересы. Будем надеяться, что я ошибаюсь. Просто имея фору в расследовании длиной в несколько суток, не продвинуться ни на шаг… Для меня это очень странно.

— Может, мы просто не владеем информацией. Ведь он же приперся в самый ненужный момент в квартиру Пилькевича? — рассмеялась я. — Значит, шевелится, работает, ищет.

— Какая же ты доверчивая, — он улыбнулся и покачал головой.

В его взгляде проскользнуло восхищение. Или умиление.

Или он просто решил вдруг заплакать, выпрыгнуть из машины и бежать от меня подальше, не оборачиваясь, но, чувствуя, что я могу его пристрелить, не решался дернуться.