Мгновение поколебавшись – чувствовалось, что в этот миг Ликенион старается предельно собраться и в последний раз оценить собственные перспективы на победу – жена Туорга медленно кивнула.

– Согласна.

* * *

Путь от Асгарда до Бельверуса стал для графа Ютена нелегким испытанием – впрочем, как всякое путешествие, если крайняя необходимость вынуждала его совершить таковое. И дело тут было не только и не столько в давнем увечье – в детстве Ютен потерял ногу, и за длительное время прекрасно научился пользоваться деревянным протезом. Но главная сложность заключалась в том, что почти всемогущий граф весьма неуверенно чувствовал себя вдали от своего замка, скрытого в непроходимых лесах Ас-гарда. В любом другом месте он словно утрачивал свою особую значимость, переставал быть властелином и повелителем, каковым ощущал себя в собственном маленьком знакомом мире.

Если у него был выбор, Ютен предпочитал принимать немногочисленных, тщательно подобранных, избранных гостей у себя в Асингалеке. Он был главой могущественного тайного Ордена магов-властителей, и казалось совершенно естественным, что встречи членов этого Ордена обыкновенно происходили на его территории, надежно охраняемой слугами-оборотнями от любого нежелательного вторжения.

Будучи моложе, Ютен более охотно совершал вылазки в сопредельные земли Северной Хайбории; но почти всякий раз ситуация оборачивалась таким образом, что всюду, где он побывал, Ютен сеял ненависть и оставлял о себе страшную, долгую, нередко кровавую память. Нажив столько врагов, трудно где-либо чувствовать себя в безопасности.

Но когда особые обстоятельства все же требовали от него временно покинуть Асингалек, Ютен и сам делался в чем-то сродни оборотню, потревоженному во время зимней спячки медведю-шатуну, голодному, яростному и свирепому; в такие моменты горе бывало любому, кто осмелился бы встать на его пути. Сейчас он был крайне раздражен, если не сказать – взбешен тем, что рыжеволосая дочь Рыси разрушила его планы, но предполагал, что ее поиски займут у него куда более длительное время, чем оказалось на самом деле.

Для Ликенион, воистину, это был день весьма неприятных сюрпризов. Ибо, не успела вероломная жена Туорга вздохнуть с облегчением, расставшись с Соней, как перед нею предстал – словно из воздуха соткался – собственной персоной граф Ютен.

Оливковая кожа графа казалась темнее обычного, а на выразительном лице потомка колдуньи из Черных Королевств были написаны чувства, решительно ничего хорошего Ликенион не предвещавшие.

В последний раз она встречалась с Ютеном несколько зим назад, чтобы выслушать некоторые правила обращения с особым ванирским князем-рабом. Но тогда Ютен выглядел несколько иначе, он показался Ликенион изысканно-любезным; сейчас сквозь темные глаза взирал на нее беспощадный и жестокий зверь более, нежели человек.

– Что у тебя за дела с рыжеволосой женщиной? – опустив приличествующие встрече приветствия, граф сразу перешел к делу. – Я видел, как она только что покинула этот дом.

– Но мне нечего тебе сообщить, – пожала плечами Ликенион, мгновенно прикинув, что Ютен, пожалуй, тоже охотится за Соней как за возможным проводником к сокровищам Черных Королевств. А если так, делиться с ним у Ликенион не имелось ни малейшего желания. Причем в подобных случаях алчность, коей она была обуреваема, пересиливала всякий естественный страх. – Эта женщина в Бельверусе недавно, я ничего не знаю о ней, но моя задача – ввести ее в местный свет, так как она знатного рода, и сам король Аргеваль ею интересуется и благоволит к ней. Между прочим, я вовсе не обязана отчитываться перед тобой! Стоит мне вызвать охрану, тебя выкинут отсюда и арестуют, и…

– Замолчи, – оливковое лицо сделалось серым; схватив Ликенион за горло, Ютен вроде бы несильно сжал цепкие пальцы, но женщина захрипела и забилась в его руках; в этот момент ей стало совершенно очевидно, что сломать ей гортань для него так же просто, как лапки котенку. Не отпусти он ее, через несколько мгновений Ликенион была бы мертва. – Никогда не смей угрожать мне!

– Ты определенно потерял рассудок, – прошипела Ликенион, пятясь от него и прижимая руку к стремительно проступающим синякам на горле. – Не знаю, что за безумие тобой движет, но так и быть, я помогу тебе встретиться с этой рыжей, однако… услуга за услугу: ты найдешь того ванира, которого продал мне. Он сбежал прошедшей ночью, а у тебя есть власть над ним, чтобы обнаружить его и вернуть.

– Сбежал! – известие об Огдене чрезвычайно поразило Ютена. – Глупая корова, как ты могла проявить такую беспечность и упустить его? Разве я тебя не предупреждал, насколько опасным он становится, вырвавшись на свободу? Кажется, я весьма вовремя оказался в Бельверусе. Предоставь ванира мне, я сделаю все, что в моих силах. Ты же должна поклясться, что поможешь мне во всем, касающемся моих отношений с рыжей, не задавая лишних вопросов!

– Клянусь, – кивнула Ликенион. Она, конечно же, и в мыслях не имела безраздельно подчиниться воле Ютена, но отчего бы не пообещать? Пусть найдет ванира, из-под земли, если понадобится, достанет его, а там уж… – Верни мне моего раба, за которого я дала тебе немалую цену, и можешь рассчитывать на меня во всем. Приведи его сюда, скажем, через три дня, лишив возможности сопротивляться, я же сделаю так, что рыжая в это время будет передана в твои руки.

«Только если прежде Хэйдзи не отдаст ее мне вместе с бритунцем, – в свою очередь подумал Ютен, – либо я сам не опережу вас всех». Но об островитянах он, разумеется, при Ликенион даже не упомянул.

* * *

Наделенный множеством недоступных живым способностей, Огден все же обладал и некоторыми слабостями, связанными с его особенным положением в мире. Так, например, он был не в состоянии переступить без приглашения чужой порог, а потому терпеливо ждал, пока кто-либо из обитателей особняка откроет ему дверь и позволит войти внутрь.

Эльбер невольно содрогнулся от отвращения при виде ночного гостя, о существовании которого слышал от Сони, но все же не представлял себе, что тот настолько омерзителен: бледное лицо с ярко-красными губами и запекшейся кровавой маской на нижней части этого лица, неестественный блеск холодных светло-голубых, точно две нерастаявшие льдинки, глаз… Если бы Огден даже был уродлив, но уродлив по-человечески, это производило бы менее отталкивающее впечатление. Сейчас же Эльберу было очевидно, что он имеет дело с тварью, некоей по-настоящему чуждой сущностью, внешняя оболочка которой никак не может скрыть истинной инфернальной природы представшего перед ним создания тьмы. Бритунец встал так, чтобы оказаться между Соней и этим чудовищем, которому не может быть места среди живых.

– Мне будет позволено войти? – осведомился Огден довольно учтиво и при этом, о ужас, улыбнулся, что придало его облику еще более отталкивающий вид: эта улыбка выглядела как кровавый оскал, и когда вампир открывал рот, становился отчетливо ощутим запах крови, как будто имеешь дело с насытившимся хищником, едва завершившим свою страшную трапезу.

– Нет, – решительно возразил, сжимая пальцы в кулаки, Эльбер.