В первый момент Фред Йомен словно в столбняк впал. Затем чуть ли не бегом бросился в соседнюю комнату с тарелкой Мейси, на ходу почти крича, явно чтобы быть услышанным в баре:

– Как вам запеканка, мисс Доббс? Правда, нынче удалась? А на десерт у нас яблочный пирог с заварным кремом. Свежайший, только в обед моя хозяйка испекла. Надеюсь, кусочек-другой осилите?

В баре стало тихо, будто сама деревня Геронсдин задалась целью узнать, будет или не будет Мейси Доббс из Лондона есть яблочный пирог.

– Спасибо, Фред, только я сейчас, кажется, лопну. Передайте Мэри, что я в жизни не ела такой вкусной запеканки.

– Передам, мисс Доббс. Может, еще чего желаете? Наверно, устали, спать пойдете? Немудрено – у вас столько дел. Надеюсь, конец уже виден?

– Вы про мой отчет для потенциального покупателя? Да, пожалуй, конец виден.

С этими словами Мейси поднялась и покинула зал. Когда она оказалась возле узкой лестницы, в баре возобновился разговор. Правда, больше никто не упоминал «проныру».

В номере Мейси еще раз перечитала почтовую карточку, что пришла сегодня на ее имя. Карточка была от Присциллы и касалась похорон Саймона, назначенных на послезавтра. Присцилла предлагала встретиться, чтобы обсудить детали погребения. Мейси тряхнула головой: подруга, как всегда, не удержалась от добрых советов – как Мейси лучше добираться (поездом, дабы не устать прежде, чем начнутся действительно выматывающие события). Впрочем, неотложное дело в Лондоне и необходимость срочно вернуться в Геронсдин означали, что Мейси поедет на машине, хотя одна только мысль о похоронах повергала ее в бессильное уныние.

Некоторое время Мейси провела над планшетом, фиксируя на бумаге новые соображения. Взяв цветные карандаши, она соединяла слова, обводила в кружочки имена и рисовала стрелки, означающие связи. Перечеркивала, снова рисовала, снова перечеркивала. Будь сейчас рядом Билли, он бы только посмеялся над своей начальницей. Зато потом взглянул бы подозрительно на нее и выдал:

– Вы всю дорогу знали, верно, мисс?

А Мейси бы ответила:

– Работа не закончена, Билли. Вон еще скольких деталей недостает в нашей головоломке!

Закрывая планшет, пряча его в черный портфель, Мейси уже знала: на сей раз работа практически выполнена. Конечно, остаются вопросы; впрочем, стажировка у Мориса научила Мейси – на один вопрос бывает много ответов, и каждый из них способствует получению полной картины. Завтра Мейси найдет дополнительные нити, которые будут вплетены в замысловатый узор.

В ту ночь воображение Мейси эксплуатировало «нитяную» метафору. Мейси думала о преподавательнице искусства ткачества. О женщине, самое имя которой отрицает ее же происхождение, лишает носительницу качеств, отличающих ее народ от остальных народов. Отец Марты взял фамилию Джонс – будто серым плащом прикрыл слишком яркий костюм. Марта, его милостью тоже Джонс, – потому что должна вписаться в новую среду. Ее корни обернуты чужим именем, как мешковиной.

* * *

На следующее утро Мейси первым делом направилась к скромному двухэтажному домику со стандартным набором комнат: две гостиные на первом этаже, две спальни – на втором. Дом располагался неподалеку от школы. Мистер и миссис Пендл жили одни. Мейси подозревала, что мистер Пендл уже на работе. На стук сразу открыла женщина лет шестидесяти с небольшим, в цветастом халате без рукавов поверх серой юбки и синего кардигана. Еще на ней были вязаные чулки, сильно морщившие на щиколотках, и черные башмаки со шнурками. Волосы она сколола на затылке так туго, что приподнялись внешние уголки век. В руках у женщины была метелка для пыли. Одно время Мейси перекусывала в заведении на Оксфорд-стрит, так вот, тамошние официантки очень походили на миссис Пендл. Само заведение, претендуя на звание кафе, являлось скорее забегаловкой. Официантки имели привычку, называя Мейси «милочкой», махать тряпкой у нее перед носом, поднимать ее блюдце или чашку, чтобы вытереть стол, полностью игнорируя то обстоятельство, что у клиентки перекус еще не закончился. Хлопоты сопровождались сетованием на посетителей, которые оставляют после себя «целый свинарник».

– Вы – миссис Пендл?

Женщина нахмурилась:

– Она самая и буду.

– Меня зовут Мейси Доббс. Я представляю компанию, которая ведет переговоры о покупке у Сандермира крупного участка земли. Покупателя крайне интересует все, что связано с Геронсдином, ведь многие жители деревни трудятся на кирпичном заводе. Поэтому я пользуюсь всякой возможностью поговорить с местными жителями. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Женщина шагнула за порог, оглядела улицу.

– Вам лучше прийти, когда мой муж будет дома.

– Мистер Пендл работает на кирпичном заводе?

– Не. Он водопроводчик, в Пэддок-вуд на работу ездит.

– Полагаю, миссис Пендл, что и вы сможете мне помочь.

Женщина снова оглядела улицу и вошла в дом.

– Тогда лучше в своих стенах.

Мейси шагнула в полутемный коридор. Стены были обшиты темно-коричневыми панелями и оклеены линялыми обоями в цветочек. Под самым потолком помещалась коричневая рейка, и во всю длину коридора с нее свешивались, приплясывая на нитках, как марионетки, разнокалиберные семейные фотографии. На противоположной стене три керамических диких гуся располагались так, чтобы создать ощущение свободного полета; правда, нитка ослабла и один из гусей нацелился клювом в натертый мастикой пол. Вероятно, по поводу пикирующего гуся миссис Пендл регулярно пилит своего мужа, подумала Мейси.

– Направо, мисс Доббс, там у нас зал.

Мейси вошла в «зал», где пахло лавандой и пчелиным воском. У стены, отгороженное открытой дверью, стояло пианино, дальше, перед камином, «гарнитур» – диван с двумя креслами (грубая коричневая обивка, штопанная на подлокотниках). В эркере помещался стол красного дерева, а на нем, на кружевной салфетке, – аспидистра, причем блюдце под горшком было переполнено водой.

Обои были такие же, как в коридоре. Над камином, также на картинной рейке, висели зеркало и еще несколько фотографий. Каминную полку украшали три черно-белые фотографии в оловянных рамках. С них глядели двое юношей и девушка.

– Садитесь, мисс Доббс.

– Благодарю вас.

Мейси устроилась на диване, а хозяйка – на краешке ближайшего к камину кресла. Казалось, ей неловко за то, что она в будний день сидит в комнате, где находиться подобает лишь по воскресеньям да еще на Рождество и Пасху.

– Я вас слушаю, мисс Доббс.

– Мои работодатели – компания, которая рассчитывает купить землю, – встревожены случаями мелких правонарушений в Геронсдине. Особенно их беспокоят пожары, происходящие с завидной регулярностью. Мне говорили, что год назад пожар был и в вашем доме.

Миссис Пендл закатила глаза.

– А, вы об этом! Пустяки, мисс Доббс, сущие пустяки. Все из-за моего мужа.