– А нам покажешь?

– Нет, – улыбнулся я.

* * *

Гаврила Коршевых взяли достаточно просто и незатейливо – когда он выходил из своего самобега возле «Бронницы», к нему подошли двое крепких парней, и подхватив его под руки, потащили к стоящей рядом машине с гербами. Выскочившему из машины шофёру Коршевых продемонстрировали пистолет в подмышечной кобуре, и тот остался стоять на месте, беспомощно разевая рот.

Протесты самого Гаврила никакого успеха не имели – ему просто сунули под нос кулак размером с небольшую дыню и посоветовали заткнуться, если у него нет лишних зубов. Попытку сопротивляться физически похитители даже не заметили – его несли как несли, не обращая внимания на его жалкие попытки затормозить, и оставалось только успевать перебирать ногами.

Особое беспокойство у него вызвал герб на двери машины, куда его довольно бесцеремонно закинули. Гаврил не особо интересовался всей этой дворянской символикой, но некоторые гербы просто невозможно не знать. Ну то есть, если ты не живёшь где-нибудь в глухом лесу, где по тропинкам бегают только лоси без всяких гербов. Именно данный герб часто фигурировал в разных происшествиях, связанных с неумеренным применением насилия, и способ доставки как бы намекал на вероятность ещё одного подобного происшествия.

Недолгий путь скоро подошёл к концу. Его пронесли по устланной ковровой дорожкой широкой мраморной лестнице, и занесли в большую комнату, которая была чем-то средним между приёмной и секретариатом. Несмотря он обуревавшее его возмущение, Гаврил почувствовал изрядное облегчение. Конечный пункт мог оказаться и каким-нибудь подвалом, а стало быть, дела пока что были не настолько плохи.

– Коршевых доставили, почтенная Мира, – вежливо обратился один из конвоиров к очень красивой женщине, сидевшей немного отдельно от остальных за самым большим столом. Та сказала в трубку переговорника: «Господин, здесь Гаврил Коршевых», – и выслушав короткий ответ, кивнула на дверь кабинета.

Гаврила так же занесли в кабинет и усадили за приставной стол. Его конвоиры остались стоять за спиной, отчего он чувствовал себя очень неуютно. Напротив него сидела дорого одетая женщина, рассматривающая его с холодным любопытством сквозь очки в тонкой золотой оправе. Справа за столом руководителя сидел молодой человек, которого Гаврил сразу узнал по многочисленным портретам в газетах. Смотрел он, впрочем, довольно дружелюбно, однако Гаврил был не настолько наивен, чтобы этим дружелюбием обманываться.

– Так вот вы какой, почтенный Гаврил, – по тону Арди можно было подумать, что он, наконец, встретил своего кумира и сейчас попросит автограф. – Как вы, вероятно, уже поняли, моё имя Кеннер Арди. Позвольте вам также представить почтенную Есению Жданову, заведующую канцелярией семейства. Я попросил её присутствовать в качестве эксперта в договорной области. Ну а теперь, раз уж мы все перезнакомились, давайте перейдём к делу. Я пригласил вас…

– Это называется «пригласил»?! – не выдержав, прервал его Гаврил. Вероятнее всего, ему стоило промолчать, но накопившееся напряжение наконец вырвалось наружу, и он уже не мог остановиться. – Это похищение, и не думайте, что на вас не найдётся управы! Я дойду до князя, и если вы считаете, что вам всё позволено, то вы ошибаетесь!

Коршевых говорил и говорил. Его не прерывали – Жданова смотрела на него всё с тем же холодным любопытством, а взгляд Арди оставался таким же дружелюбным. Гаврил говорил всё тише и тише, и в конце концов замолк буквально на полуслове.

– Мы приняли к сведению ваше недовольство, почтенный, – кивнул ему Арди. – И если наше поведение основано на какой-то ошибке, мы принесём вам все возможные извинения. Но прежде всего давайте выясним – а в самом ли деле имеет место ошибка? Скажите, вам знаком этот договор?

Жданова пододвинула ему открытую папку. Коршевых хватило буквально одного взгляда, чтобы понять, о чём идёт речь, и он приободрился.

– Да, знаком. И что здесь такого? Он был заключён в такой форме для оптимизации налогов по просьбе владельца предприятия.

– Под владельцем предприятия вы имеете в виду Горана Ивлич?

– Разумеется, его.

– Я так понимаю, имеется ещё и дополнительный договор, по которому вы переводите ему часть оплаты по этому договору, так?

– Да, мы платим ему за консультационные услуги, – подтвердил Гаврил. – И это совершенно законно, во всяком случае, с моей стороны. Вы не сможете мне ничего предъявить, все бумаги в порядке, а все налоги аккуратно платятся.

– Ваше утверждение только отчасти верно, почтенный Гаврил, – Арди откинулся на спинку кресла, по-прежнему доброжелательно на него глядя. – Такая схема сомнительна, и в целом предосудительна, но безусловно ненаказуема. Точнее, она была бы ненаказуемой, если бы Горан Ивлич и в самом деле был владельцем предприятия. Но видите ли в чём дело, почтенный – господин Горан владельцем не является и никогда не являлся. Он всего лишь управляющий, а вы с ним делите чужие деньги.

– То есть как не является владельцем? – ошеломлённо пробормотал Коршевых.

– Вам следовало бы задуматься, зачем владельцу применять такой странный способ оптимизации налогов, по сути, отдавая вам часть своих денег совершенно ни за что. А задумавшись, навести справки. Но вы этого не сделали, и в результате оказались участником сговора с целью кражи. Кстати, раз уж вам неизвестно, кто является настоящим владельцем предприятия, то позвольте вас просветить. Вы умудрились обокрасть сиятельную Драгану Ивлич, и я бы назвал это крайне неосмотрительным шагом.

– Но я этого не знал, – совершенно растерялся Гаврил.

– Боюсь, что для Суда дворянской чести, перед которым вам вскоре предстоит предстать, это вряд ли окажется аргументом. Они будут рассматривать только факты, а факт состоит в том, что вы участвовали в сговоре, обокрав сиятельную Драгану на внушительную сумму. Кстати, Есения – что там за сумма?

– С момента перезаключения договора на новых условиях, по нему было выплачено сорок четыре тысячи гривен, – откликнулась Есения. – Закон относит суммы свыше одной тысячи гривен в категорию особо крупного ущерба.

– Знаете, почтенный, мне даже не надо консультироваться с поверенным, чтобы предсказать, каким будет приговор, – заметил Арди. – Дело настолько ясное, что суд вряд ли станет выслушивать ваши оправдания.

– Но вина здесь исключительно Горана, – возразил Гаврил, уже начиная с ужасом осознавать масштаб проблемы. – Это была его затея, я всего лишь оказал небольшую услугу старому партнёру по его просьбе.

– Это могло бы быть аргументом, – согласился Арди, – если бы вы оставляли себе лишь ту же сумму, что доставалась вам по предыдущему договору. Но поскольку по новому договору вы оставляли себе вдвое больше, то суд однозначно будет трактовать это как соучастие. И это совершенно справедливо, раз уж вы