хотелось. Наступила какая-то апатия, и, если бы консультация перед экзаменом, я бы не вылезала из-под одеяла и пролежала весь день. Потянулась к телефону и, сняв блокировку с экрана, ужаснулась. Личка была вся забита спамом с вопросами: известно ли мне о местонахождении Андрея Макарского, как давно мы с ним встречались, какие отношения нас связывали, и все в таком же духе. Пришлось закрыть все личные страницы и внести в черный список особо назойливых.

Откинула телефон в сторону, как будто прикоснулась к чему-то мерзкому, и пошла в ванную. Долго стояла под душем, смывая с себя всю грязь. Я уже примерно представляла, что меня может ждать в университете, поэтому написала Красновой, что сегодня не приду. Только вот экзамен так не пропустишь.

Андрей

От «ссылки» к родителям бабуля меня отмазала, только Котов все равно настаивал на моей полной изоляции, наверное, решив, что я заразный.

— Зачем? — Я буравил чуть ли ненавистным взглядом чересчур самоуверенного юриста.

— Затем, Андрей Николаевич, чтобы у господина Баринова не оказалось на руках доказательств, что вы проводите с его дочерью не только дни, но и ночи.

— Я что, больной?! Мне и в голову не придет такое!

— Вам, может, и не придет, а вот у ваших оппонентов такие мысли могут возникнуть.

— А можно спросить, каким образом они раздобудут эти самые «доказательства»?

— Поверьте моему опыту, Андрей Николаевич, при желании организовать «ваше участие» не составит никакого труда. А такое желание у них будет. Имея на руках факты вашего «сожительства» с Бариновой Стеллой, у суда будут все основания обязать вас выполнить все требования.

— Бред!

— Андрей! — прокаркала прабабка. — Подбирай выражения! Либо ты ведешь под венец дочку мэра, либо соглашаешься на условия, о которых говорит Георгий.

— Тогда уж лучше сразу в монастырь.

— Не самое разумное решение. Для этого может понадобиться длительный испытательный срок, и даже последовать отказ, так как вы сознательно пытаетесь избежать ответственности за свои поступки, а значит ваши помыслы не настолько чисты, чтобы служить Богу, — на полном серьезе заявил Котов.

Я вытаращился на юриста как на блаженного, то тот совершенно спокойно выдержал мой взгляд. Сквернословить при нем я уже не стал, а то еще и этот «грех» мне припишет.

— И что я должен делать?

— Некоторое время пожить в полной изоляции, но под наблюдением.

— В каком смысле? — Я буквально охренел от такой дикости. — Это под камерами что ли?

— Да. — Прозвучало совершенно будничным тоном.

— Зачем?

— Видеосъемка является вещественным доказательством и может быть использована в суде в вашу защиту.

Полный пипец! Реалити-шоу отдыхает. Достукался, называется.

— Еще я в сортир не ходил под «наблюдением»!

— Андрей! — гаркнула на меня прабабка.

— В санузлах камеры не предусмотрены, — бесстрастно констатировал семейный адвокат.

Интересно, его непрошибаемость вообще можно чем-то пробить?

— Ну надо же! Какая роскошь! — Не сдержался от сарказма. — Тогда можно поинтересоваться, на какой срок я должен согласиться на такое заключение?

— Сложно сказать. Здесь возможны несколько вариантов. Пока не будет доказано, что вы не являетесь отцом будущего ребенка, то есть госпожа Баринова даст согласие на генетическую экспертизу, в чем лично я имею все основания сомневаться. Или…

— Или?

— Или же у нас не появятся доказательства, обличающие противоположную сторону во лжи.

— Зашибись.

Однако, нужно отдать должное, Котов был достаточно убедителен, чтобы избежать всех вынужденных мер. Он официально предупредил Баринова, что будет подан встречный иск, если дело получит широкую огласку. Но это нисколько не повлияло на решение Стеллы отказаться от своих планов.

Честно говоря, я надеялся, что все обойдется без потерь, но Стелла упрямо стояла на своем. Она была настолько уверена, что против ее папочки никто не станет рыпаться, что не приняла всерьез все предостережения юриста, детально объяснившего, чем может обернуться ее же ложь.

Уже на следующий день начался полный хаос, и мне пришлось согласиться со всеми доводами бабулиного юриста. Я не просто не мог позвонить ни Еве, ни Максу, чтобы не подставлять их, а остался без всех современных средств связи, чтобы по ним не вычислили мое местоположение. У меня складывалось стойкое впечатление, что Котов явно не доиграл в детстве в шпионов.

Пришлось добровольно отдать свой айфон, предварительно отключив его. Взамен я получил кнопочное безобразие, на котором не было не только интернета, но и никаких более или менее стоящих игр. Ноутбук, как оказалось, без волшебного шнура, дающего выход на просторы всемирной сети, тоже всего лишь дорогая, практически бесполезная игрушка.

Георгию Руслановичу понадобилось двадцать восемь дней, чтобы собрать достаточно компрометирующего материала на святую дочь нашего мэра. Ему удалось убедить судей, что без результата генетической экспертизы, нет никаких оснований считать меня отцом будущего ребенка, поскольку об интимной близости я совершенно не помнил и в последнее время никаких отношений с ответчицей не имел. По представленным суду видео и фотоснимкам будущим папашей мог оказаться любой из еще шести «счастливчиков».

* * *

Это ни с чем несравнимое чувство свободы, когда я смог сесть за руль своей машины и включил родненький айфончик, без которого было ужасно сложно особенно в самом начале. Первый звонок был Еве, но абонент оказался вне зоны доступа сети. Не собираясь тратить больше ни минуты, я решил вернуться даже не домой, а к ней. Однако в доме Тимохиных мне никто не ответил.

Ксю, самое интересное, несмотря на поздний час, тоже не оказалось в своей комнате. Я не знал, куда сестрица могла упылить, как и спросить, куда подевались наши соседи, потому что телефон сестры тоже был отключен. Ксю никогда не следила за зарядом батареи.

Но и это, как оказалось, еще не все. Лифт в «башне» моей Рапунцель не работал. Висело объявление, что до утра проводится техническая проверка. Одному черту известно, чего мне стоило не сорваться и в голос не послать все и всех к его рогатым сородичам. Буквально взлетев на шестнадцатый этаж, я надавил на кнопку звонка и старался отдышаться.

Наконец, я услышал долгожданный звук открываемого замка и… остолбенел. Вместо Евы на меня смотрело удивленное лицо Макса. Друг стоял в одних трусах. Наверное, нужно быть совсем идиотом, чтобы не сложить два и два. Только я, может, и отупел за время своего «заключения», но не до такой степени.

— Андрюха?

Так и подмывало кинуть: «Не ждали?», настолько растерянным он был.

— Макс, какого хрена?! — Не отдавая себе отчета, оттолкнул Тимохина и буквально ворвался в квартиру. Услышал женский вскрик, и замер на пороге, тогда как сама хозяйка спряталась под одеяло. Я явно приехал невовремя.