— Не кажется ли тебе, что ты чересчур сгущаешь краски? — сухо заметила Дафна. — Тебя послушать, так я вывела ее в толпу пьянчуг и оставила одну. Она же сидела в беседке.

— И любой проходящий мимо незнакомец мог заметить, что она без сопровождения, — парировал он. — Пьяного Суонсона, храпящего лицом в стол, в расчет не принимаем.

— Я знала, что ты скоро приедешь, — спокойно ответила Дафна, — и что она недолго пробудет в одиночестве. Не могла же я предвидеть, что этот глупый мальчишка Суонсон напьется до бесчувствия. Не мне же следить, сколько он выпил. Я просто хотела устроить все таким образом, чтобы дать вам с Каландрой возможность побыть наедине. — Черты ее лица смягчились, и она сделала шаг к брату, протягивая к нему руки. — Ну же, Бром, заклинаю, не сердись на меня. Я лишь старалась помочь тебе. Эта леди Хостон слишком пристально присматривает за Каландрой, вот я и решила устроить все так, чтобы девушка оказалась в твоем полном распоряжении. — Дафна самодовольно ухмыльнулась. — На время, достаточное для осуществления твоей цели.

— Что? Разрушить ее доброе имя? — воскликнул граф, игнорируя протянутые к нему руки сестры. — Дафна, как ты могла такое обо мне подумать? Я же уже говорил тебе, что не имею намерения погубить ее репутацию. Почему она должна пострадать? Герцог должен за все заплатить, а не Калли.

— Мне-то что за дело, если она пострадает? — взорвалась леди Свитингтон. — Она из семьи Лилльс, и я уверена, такая же высокомерная и холодная, как и сам Рошфор или эта стерва Франческа Хостон! Похожи как две капли воды. Такие благородные дамы, словно им в голову никогда не приходило ни одной недостойной мысли. Ах нет-нет, они слишком утонченны, чтобы допустить мысль о совокуплении с мужчиной.

На ее напряженном лице проступило выражение горечи. Брат смотрел на нее в изумлении.

— Дафна! Я никогда не слышал, чтобы ты говорила так… Выглядела так…

— Вообрази только, каково мне было пятнадцать лет жить в Уэльсе взаперти с ужасным стариканом! — вскричала она. — И не иметь возможности приехать в Лондон немного развлечься. Поездку в Бат он считал величайшей наградой. А я все эти годы становилась старше, теряла красоту… — По щекам ее покатились слезы.

— Дафна… — Бромвель был глубоко тронут ее слезами, смывшими его гнев. Он подошел к сестре и крепко обнял ее. — Мне очень жаль. Я ненавижу необходимость, заставившую тебя выйти замуж за старика, которого ты не любила. А после принесения себя в жертву еще и потерять нерожденного ребенка… Этот брак был ужасной ошибкой, тебе не следовало на него соглашаться. Как бы я хотел быть в то время старше, мудрее. Мне следовало бы предпринять что-то другое, а не нестись сломя голову вызывать Рошфора на поединок. Жаль, что я ничем не смог помочь тебе. Но ты вовсе не старая, и по-прежнему самая красивая женщина в Лондоне.

При этих словах Дафна расслабилась в его объятиях и, подняв голову, посмотрела в его лицо. В глазах ее все еще стояли слезы, сверкающие, как бриллианты.

— Правда? Ты действительно считаешь меня самой красивой женщиной в Лондоне?

В его сознании мгновенно возник образ Калли, но он отогнал его прочь, твердо сказав:

— Конечно. Так было всегда. И тебе это отлично известно.

— Ах, я всегда знала, что ты не можешь любить ее сильнее, чем меня, — с удовлетворением в голосе произнесла Дафна, утирая пальцами слезы.

— Любить ее сильнее, чем тебя! Разумеется, нет, — заверил Бромвель, вытаскивая из кармана накрахмаленный платок и протягивая его сестре. Отступив на шаг, граф продолжил: — Как такое вообще могло прийти тебе в голову? Я не питаю к ней никаких чувств. Просто не хочу, чтобы пострадала невинная девушка. Единственный, кому я хочу отомстить, — это герцог Рошфор. Я же тебе уже об этом говорил прежде. Ее я никогда не намеревался обесчестить, а лишь заставить Рошфора выбраться из своей берлоги, чтобы противостоять мне.

— А какова будет ее дальнейшая судьба, как по-твоему? — спросила Дафна. — Как тебе удастся причинить зло герцогу, не затронув репутации его сестры? Если ты оказываешь внимание женщине, это порождает определенные ожидания. Джентльмен не станет ухаживать за дамой, если только не намеревается соблазнить ее или просить ее руки. Досадно, если предложения о замужестве так и не последует. В высшем свете непременно станут об этом судачить.

— Но я только начал ухаживать за ней. Я не… — Он замолчал.

— Ты не — что?.. Не наносил ей визитов практически каждый день? — уточнила Дафна. — Не приглашал на конную прогулку в Ричмонд-парк? Не катал в своем экипаже? Не появлялся на каждом приеме, где бывала она?

Бромвель нахмурился.

— Возможно, я уделял этой девушке несколько больше внимания, чем намеревался, — вынужден был признать он. — Я не ожидал, что за ней будут столь ревностно приглядывать, полагаю. Надеялся, что смогу больше времени проводить с нею наедине.

— Именно ради этого я и организовала наше маленькое приключение в Воксхолл-Гарденз! — триумфально воскликнула леди Свитингтон. — Чтобы дать тебе возможность провести время наедине с ней. Как же можно заставить Рошфора волноваться, на раздув небольшой скандальчик?

Вздохнув, Бромвель провел рукой по волосам.

— Не знаю, что и сказать. Если ты права, я уже причинил Каландре вред.

— Вот именно, — согласилась Дафна, — поэтому…

— Возможно, следует положить этому конец.

— Что?! — вскричала пораженная женщина. — Закончить наше предприятие? Ничего не сделать ни ей, ни Рошфору?

Рот его изогнулся в усмешке.

— Питаю надежды, что о герцоге мы очень скоро услышим.

— Но леди Каландра? Ты собираешься перестать ухаживать за ней?

— Пока не уверен, — неопределенно ответил Бромвель. — Мне следует обдумать этот вопрос.

Его сестра открыла было рот, чтобы что-то добавить, но он уже не обращал на нее ни малейшего внимания. Развернувшись, устремился в прихожую, оставив Дафну в изумлении смотреть ему вслед.

Бромвель принял у лакея одежду и вышел из дома, на ходу нахлобучивая шляпу и набрасывая пальто, пока спускался по ступеням крыльца. Холодный ветер раздувал полы, но он не потрудился застегнуть пуговицы и, хмурясь, продолжал путь по безлюдной улице.

Следует ли ему прекратить ухаживать за Калли? При этой мысли внутри у него что-то сжималось, и он понимал, что не хочет положить этому конец. Перед его мысленным взором возникла ее улыбка, ее лучистые темные глаза, густые кудри, при виде которых пальцы его начинало покалывать от желания коснуться их. Представляя, что он никогда больше не увидит ее милые черты, не заключит в объятия ее стройный стан, не прижмется губами к ее губам, Бромвелю захотелось кого-то ударить.

Но если они продолжат встречаться, к чему это может привести? Самое меньшее, к тому, что они с братом Калли устроят поединок. Это будет либо дуэль на пистолетах рано утром, либо — что более вероятно — выяснение отношений с помощью кулаков. В одном он был уверен — ожидаемого высшим светом предложения Калли он точно не сделает. Бромвель фыркнул, представляя реакцию Рошфора, явись он к нему просить руки его сестры.