Ничто не сподвигнет Рузю поменять убивательные планы кроме угрозы любимому детищу. Адриан пожал плечами и вышел вслед за моим начальником.

Генри посмотрел на Цилю. Подруга на меня. Я на стену.

- Выйди, - сдался первым наг. – Не трону я Нию, обещаю.

Хлопнула дверь. Я сильнее сжала папку. Не люблю оправдываться.

Генри без труда отобрал мое оружие, разжав пальцы.

- Ну и что это было, Ния? Мне казалось столь детский поступок не в твоем стиле.

Я вжала голову в плечи. Конечно, сбегать подобным образом… Стоп!

- Что?! – взвилась на месте. – Откуда ты знаешь, что в моем стиле, а что нет?! Ты меня ведь не помнишь!

Папка полетела в угол и теперь тоже была наказана вместе с чемоданами, а меня сжали в объятиях до подозрительного скрипа ребер.

- Три дня, - пробормотал Охвайс мне в волосы. – Три дня надо было подождать. Именно столько длиться курс лечения гипнозом. Я же видел, как тебя напрягает моя амнезия.

- Да ты сам странно на меня смотрел, - проворчала я в дорогую рубашку. Косметику с нее уже не отстирать – только на выброс.

- Ты просто не понимаешь. Когда я пришел в себя, на меня налетела незнакомка со сладким поцелуем. Ты была такой очаровательной, хоть и грязной. Да я в тебя повторно влюбился. Просто никак не мог взять в толк, почему не помню. Когда узнала про амнезию, стала зажатой и колючей. Я же ночью пришел успокоить, сказать, что все нормально. А ты только напряглась больше. Ну и решил тебя с собой на лечение не тащить, а приехать и обрадовать. А ты сбежала!

- Ну как бы «ой», - я виновато вздохнула. – А что мне еще оставалось? Ты странный…

- У меня амнезия была! – сердито перебил Генри.

- Ты смотрел с сомнением, - исправила формулировку я.

- Да я думал как память себе побыстрее вернуть! – Охвайс недовольно дернул плечом. – Почему-то, видя тебя, мне думается легче!

- А после ночи вообще в лоб виновато меня поцеловал! – я не понимала, что происходит и от этого только больше сердилась. Причем на себя.

- Ты свое лицо утром видела? Такое разочарованное… - меня сильнее сжали лишая последних остатков кислорода. Пришлось стукнуть нага, чтобы ослабил захват.

- Ночью ты был… слишком техничный, - я почувствовала, как щеки снова медленно наливаются румянцем.

- А кто жаловался в первый раз, что я безбожно халтурю?! – взвился Генри ущемленный в правах героя-любовника.

- Да я вообще ничего не помню, - открестилась я от страшного преступления и быстренько перевела тему: - Ты ужинал с какой-то выдрой! Я видела в новостных листках.

Охвайс скривился:

- Эта женщина мой врач. Именно она изобрела метод по преодолению блока кратковременной потери памяти. Все, кто обращался к ней, легко вылечились. За ужином мы обсуждали прогресс. Снимок сделан, когда ее муж, который тоже был с нами, вышел из-з стола. А еще ракурс! Если бы она встала – ее живот с седьмым месяцем беременности было бы прекрасно видно!

- Да? – не очень умно спросила я. – Тогда, наверное, мне надо извиниться?

- Она еще и не уверена, - счастливо рассмеялся в мои волосы наг. Я почувствовала как пружина, сжимающая его тело, расслабляется.

Дверь в очередной раз за утро распахнулась от сильного пинка. Ручка не выдержала и раскололась, со стуком выпадая из гнезда. Мы с Генри уставились на взволнованную Цилю.

- Вы уже разобрались? Отлично! Там вашу мать ваша мать бить собирается!

- Чего? – я удивленно моргнула. Подруга редко себе позволяет некультурно высказываться.

Циля всплеснула руками, сердясь на нашу недогадливость:

- Вы практически семья? – Мы кивнули. – Вот и матери у вас общие! Одним слово, Ния, прибыли твои родители с сестрами с требованием вернуть дочь. Диола показала им шиш. Феи разозлились. Выгляни в окно, полюбуйся на стайку свирепых бабочек! Охвайсы с отцами посовещались и решили отбиваться. Вашим товаром, между прочим. Я даже боюсь представить завтрашние новостные листки! Кстати, у Рузи на фоне переживания за свой магазин приступ: он обнимает кассу и плачет! И что за новая лиса в курятнике? Он Диоле глазки строит. А еще смеется и отказывается вмешиваться!

Генри странно хмыкнул:

- У нас будет новый папа?

- А старых ты куда денешь? – ворчливо поинтересовалась я, выбираясь из объятий.

Но меня за руку вернули обратно и с жаром поцеловали.

- Прежде чем пойдем спасать магазин, Рузвельта и родителей, я хочу чтобы ты уяснила – я тебя люблю. И всегда буду любить. Хочешь, поклянусь своим состоянием или твоей подругой? – от двери возмущенно забулькали. – Сегодня ты собираешь вещи и переезжаешь ко мне. И даже этих розовых монстров не забудь. – Циля снова недовольно запыхтела, ведь чемоданы выбирала она. – И через полгода мы поженимся.

Подумала-подумала. А чего это он командует?

- Через три месяца, - вынесла вердикт я.

- На что не пойдешь ради любви, - Генри трагично и наигранно вздохнул.

Внизу действительно разворачивалась баталия. Но Генри жесткой рукой начал решать проблемы сторон. Рузвельта успокоили возмещением ущерба и очередной скупкой порченого товара. Цили дали конфетку и усадили на стул, прямо в один ряд с резиновыми женщинами. Хоука попросили придержать Диолу, если не боится, и распахнули дверь.

- Всех родственников прошу войти в здание, - серьезным тоном произнес Генри, а я, тихо икая от смеха, сползла по стенке. – Да что вы говорите? – удивился наг отпору моей мамы. – Как не родственники? Ваша дочь выйдет за меня через три месяца. Что значит времени мало? Это ее решение, я предлагал полгода. Нет, она категорически против ждать. Может, вы все-таки зайдете? Не надо доводить журналистов до неприкрытой и незамутненной эйфории.

Феи нервничали. Крылья не убирались.

- Знаешь, Ния, - задумчиво пробормотал темный угол, - а у тебя расцветка ничего так. Хотя бы глаза не режет.

Папа попытался прорваться ко мне, но Эксабан-старший выставил, скажем, дубинку (какую нашел на наших полках) прямо перед ним.

- А кольцо? – мама затрепетала крыльями. – Если вы говорите о свадьбе, где кольцо?

- Точно! – Генри зашарил по карманам. – Куда же я его положил?

- Ты потерял мое кольцо? – я поднялась с пола и угрожающе посмотрела на миллиардера.

- Нашел! – радостно воскликнул он. На мой палец ободок одевали осторожно и нежно. – Теперь-то ты точно не отвертишься!

- Я люблю тебя, - тихо ответила я.

- Ния, - мама недовольно поджала губы, - у тебя была возможность выбрать любое платье!

- Именно, - поддержала ее сопящая Диола.