а с тремя, семья совсем загнется, приняли решение сделать аборт. Симон очень хорошо запомнил тот день. Он забрал её с больницы, после операции и они всю дорогу молчали. Когда они приехали домой, и Галушка вышла с машины, он увидел что кресло, на котором она сидела, всё в крови. В этот момент он понял, что разрешил убить своего ребёнка, а запачканное красным пятном пассажирское сидение, яркое тому подтверждение. С этого момента он стал себя презирать и накручивать. А кризис в стране поставил на колени ещё одну организацию в краевом городе, на которую Симон с таким трудом только устроился. Всех работников отправили в бессрочный отпуск за свой счёт. Это неудача стала финальной чертой, после которой начались панические атаки. Симон смотрел на этот жизненный путь, как на некую ёмкость или сосуд, который изначально был наполнен светом и добротой. Но уже с детства стала появляться более тяжелая масса, в виде обиды и злости, которая стала вытеснять из сосуда лёгкую и светлую субстанцию и занимать освободившееся место. Подростковый период, плюсов не добавил, а вот обид и разочарований было предостаточно. Сосуд больше не был светлым, даже не с осадком, он уже больше чем на четверть наполнился мешаниной из комплексов, пороков и фобий. Ну а во время службы в армии, мусор превысил отметку половины сосуда, теперь это уже не тот светлый человек, который был раньше. После этой отметки, наверное, началась точка невозврата. Нужно было быть очень сильным и мужественным человеком, чтобы повернуть всё вспять, но Симон не был таким, даже, наоборот, в тяжёлое время сломался, начались проблемы с психическим здоровьем. Страх и мания преследования постепенно окутали всю душу до такой степени, что он даже не осознавал что делал и не всегда об этом помнил. Конечный сосуд, неприятно было представлять и Симон переключил свою фантазию в начало, когда ещё ёмкость была чистой и светлой. Он вспомнил состояние души того маленького мальчика, который хотел сделать мир лучше и верил только в добрые мечты. Но в силу своего юного возраста не имел возможности их осуществить, а вот когда вырос, возможность появилось, только эти мечты растерялись и куда-то пропали. Ну да ладно, винить кроме себя некого, даже если и были неблагоприятные внешние факторы, нужно было действовать как-то иначе, бросить всё и уйти было наихудшим вариантом. Слава Богу, что существует возможность всё исправить. И Симон дал себе обещание, что вернётся на землю и проживёт следующую жизнь достойно. В какую бы семью не залетел, он выкарабкается, выживет и уйдёт красиво.

Он очень глубоко ушёл в свои мысли и пройденная дорога осталась не замеченной. Перед взором Симона стал появляться источник тумана. Он вспомнил о тесте и в душе затеплилась надежда. Возможно, у Гриши всё получилось и он раздобыл панацею, ну или хотя бы информацию, где её найти или из чего её сделать.

Симону показалось, что источник был какой-то не обычный, как будто бы у него появилась дополнительная подсветка. Душа даже немного растерялась, неужели это опять какая-то новая форма тумана, но это означает, что он заблудился и не туда вышел. Тогда он ещё раз внимательно осмотрелся и понял что местность ему очень знакомая, значит он не сбился с маршрута. Откуда тогда взялось это яркое зарево? Первое впечатление, что это очаг возгорания, но откуда здесь может взяться пожар? Это было больше похоже на искромётное свечение. Сбитый с толку Симон сбавил скорость движения, но не остановился, любопытство брало вверх и он потихоньку продвигался к туману. Теперь можно было разобрать очертания нескольких фигур, именно от них и исходил яркий свет. Приблизившись до того расстояния, когда можно было рассмотреть более или менее детально, Симон ахнул. Возле тумана стояло три ангела и одна душа. Но и ангелами их называть не совсем правильно, потому что это были не те вестники, с которыми он встречался с главой рода. У этих больших ребят с крыльями, над головами ещё ярко светились круги, а точнее овалы.

– Нимб! – тихо проговорил Симон, и остановился. Это явно были величайшие личности, сам он к ним ни за что не подойдёт. Когда-то давно, в церкви на фресках он видел что-то подобное, но истинную картину, которую он сейчас видит своими глазами, на полотно не способен передать ни один художник. Свет их слепил и освещал всю округу, и почему то Симону показалось, что эти ребята покруче, чем простые вестники, наверное, это их начальники или даже следующая ступень развития. Возможно нимб, это отличительный знак архангела от ангела, как корона отличает короля от простого человека. Симона тоже заметили и похоже, что к нему идти никто не собирался. В следующие мгновение три архангела сорвались с места и стартовали куда-то вдаль, как реактивная ракета земля-воздух, и растворились в пространстве, как будто бы их сейчас здесь и не было. Света в округе значительно поубавилось, но было ещё по-прежнему ярко, как будто бы кто-то выключил три лампочки, но оставил включенной ещё одну. Симон внимательно посмотрел на источник свечения, это была простая душа, такой же, как и он и эта душа, кстати, начала движение к нему на встречу. Странно было и то, что нимба над головой не было, а свет шел, откуда то изнутри. Симон застыл в нерешительности и не знал, что ему дальше делать, ну не убегать же на самом то деле. Так и стоял на месте как вкопанный, пока не узнал того, кто к нему идёт. А это его тесть собственной персоной, весь светится и блещет как новогодняя ёлка, только ярче, улыбается, как будто клад нашёл. И вот тут в сознании что-то щёлкнуло, а вдруг и в правду нашёл. Панацея, на поиски которой он отправился, для нас всех и есть сейчас настоящее сокровище. Никакой ступор больше Симона не сдерживал, он сорвался с места, как ошпаренный, и полетел на встречу к Грише.

– Чего такой смурной? – спросил улыбающийся Гриша. – Обидел что ли кто?

Такое спокойствие и неожиданный вопрос немного осадили пыл Симона. Ему почему-то захотелось посмотреть на себя в зеркало, наверное, вид и в правду был не очень презентабельным. Нужно было что-то ответить тестю, но он не знал что сказать, столько всего многого и разного произошло. Поэтому он просто неуверенно пожал плечами. Гриша заулыбался ещё сильнее и весело и озорно добавил:

– Да это шутка такая. Сразу видно, что ты совсем недавно с земли вернулся, к местному юмору ещё не