Когда Помер прервал ее в следующий раз, Биттерблу дремала, лежа щекой на все тех же «Традициях поцелуя».

– Ваше величество?

Она охнула и резко выпрямилась, потянув мускул в шее, который тут же отозвался болью. «Ай! Где…»

Ей снился сон. Когда она проснулась, сон начал растворяться, как часто бывает, и она едва ухватила его за хвост: ее мать вышивает и читает. И то и другое одновременно? Нет, Ашен вышивала, молниеносно перебирая пальцами, а Биттерблу читала вслух книгу, которую выбрала ей мать, – трудную, но ужасно интересную в тех местах, которые Биттерблу удавалось понять. Так они сидели до тех пор, пока их не нашел Лек. Он спросил о книге, выслушал объяснения Биттерблу, рассмеялся, поцеловал Биттерблу в щеку и шею, а потом забрал книгу и швырнул в огонь.

Да. Теперь она вспомнила, как погибла «Книга шифров».

Биттерблу потерла горло, как будто оно испачкалось. Потом помассировала ноющий узел мышц на шее, слегка опьяневшая от внезапного пробуждения и чувства уплывающей из-под ног земли.

– Что опять, Помер?

– Простите, что прерываю ваш сон, ваше величество, – сказал он, презрительно глядя на нее сверху вниз.

– Ой, да ладно вам язвить.

Помер шумно откашлялся:

– Ваше величество, вы все еще желаете перечитывать свои детские книги? Если да, я принес вам сборник небылиц о чудесных исцелениях.

– Отцовский?

– Да, ваше величество.

Биттерблу села прямо и принялась копаться в рукописях на столе, ища две книги о врачевании, которые Помер переписал. В этих книгах были изложены вовсе не небылицы, а факты.

– Выходит, он уничтожал одни книги о целительстве, а мне давал читать другие?

– Если книга существует в моей памяти, ваше величество, – заявил Помер обиженно, – то она не уничтожена.

– Разумеется, – вздохнула она. – Отлично. Я найду на них время. Который сейчас час? Мне лучше вернуться в кабинет, пока меня не начали искать.

Но, выйдя в главный двор, Биттерблу увидела Гиддона. Он сидел на бортике фонтана, уперев руки в колени, и непринужденно беседовал с пожилой женщиной, которая остригала ножницами куст в форме вставшей на дыбы лошади. Диан, главная садовница. Неподалеку от них с высокой ветви дерева свисала Лиса, подрезая цветущий плющ, отчего на землю струился ливень темных увядающих лепестков.

– Лиса, – окликнула ее Биттерблу, подошла ближе, сжимая в руках охапку книг и бумаг, и задрала голову. – Смотрю, ты по всему замку работаешь, да?

– Везде, где во мне есть нужда, ваше величество, – ответила сероглазая Одаренная, хлопнув ресницами. Волосы ее ярко горели на фоне листвы. Она улыбнулась.

Зеленый конь, над которым трудилась Диан, поднимался из двух посаженных вплотную кустов. Цветущий плющ овивал его вздымающуюся грудь и сползал по ногам.

– Нет, не вставайте, – сказала Биттерблу Гиддону и Диан, приблизившись, но Гиддон уже поднялся и протянул руку, чтобы помочь ей с ношей. – Ладно… вот, – сдалась она, передавая ему две лекарские книги и то, что нужно было перечитать, а потом села, чтобы удобнее было заворачивать страницы «Традиций поцелуя» в кожаную обложку. – Эти кусты созданы по вашему проекту, Диан? – спросила она, взглянув на лошадь, которая в самом деле выглядела на редкость впечатляюще.

– Они были созданы по эскизам садовника короля Лека, ваше величество, – коротко ответила Диан, – и самого короля Лека. Я лишь за ними ухаживаю.

– Значит, вы не работали при короле Леке?

– Садовником короля Лека был мой отец, ваше величество. Он мертв, – сказала Диан, а потом с натужным вздохом поднялась и промаршировала через двор к кусту в форме человека с волосами из голубых цветов.

– Что ж, – удрученно промолвила Биттерблу, – я всегда рада узнать, кого еще убил мой отец.

– Она была с вами груба, – извиняющимся тоном сказал Гиддон и сел на бортик подле нее.

– Надеюсь, я не помешала разговору.

– Нет, ваше величество, – заверил Гиддон. – Я всего лишь рассказывал о своем доме.

– Вы ведь живете на миддландских равнинах, да, Гиддон?

– Да, ваше величество, к западу от Рандиона.

– У вас на родине очень красиво?

– Мне кажется, что да, ваше величество. Это мой любимый клочок земли во всех семи королевствах, – признался он, откидываясь назад и улыбаясь.

Его лицо совершенно преобразилось, и ей вдруг вспомнились те самые приятные традиции монсийских праздников света. Она мимолетно задумалась: делит ли Гиддон постель с кем-нибудь при дворе? И, ощутив, что заливается румянцем, поспешно спросила:

– Как идет организация?

– Полным ходом, – ответил Гиддон, понизив голос и многозначительно указав бровями в сторону Лисы, которая по-прежнему занималась плющом. Шум фонтана приглушал его слова. – Мы собираемся послать кого-нибудь по туннелю Пайпера связаться с истиллскими повстанцами, которые просили у нас помощи. Возможно, есть еще и второй туннель, который кончается возле военной базы Тигпена на востоке истиллских гор. Кто-нибудь из нас должен будет проверить, вправду ли он существует. Его немного исследовали с той и с другой стороны, но, похоже, никто еще не проходил от одного конца до другого.

– Катса? – спросила Биттерблу. – Или По?

– Катса будет искать второй туннель, – ответил Гиддон. – А на переговоры по первому туннелю поедем либо я, либо По. Или, скорее всего, оба.

– А не слишком будет подозрительно, если По вдруг объявится в Истилле, начнет общаться с простолюдинами и задавать наводящие вопросы? Он ведь самый настоящий лионидский павлин.

– По невозможно не узнать. Но у него отлично получается передвигаться незамеченным. И он на удивление виртуозно развязывает людям языки, – добавил Гиддон многозначительным тоном, и Биттерблу на мгновение опустила взгляд и уставилась на собственные руки, испугавшись того, что могут выдать ее глаза.

Она послала По вспышку недовольства. «Ты понимаешь, что он рискует жизнью плечом к плечу с тобой? Разве он не имеет права знать, на что способен его соратник? Думаешь, правда никогда до него не дойдет? Или, если дойдет, он махнет на нее рукой?» Потом она уронила голову на руки и вцепилась пальцами в волосы.

– Ваше величество, все хорошо?

Все было совсем не хорошо; ее затопило отчаяние, которое не имело ничего общего с ложью По. Только с ее собственной.

– Гиддон, я собираюсь провести на вас эксперимент, какого еще никогда ни на ком не проводила.

– Хорошо, – сказал он добродушно. – Может, мне стоит шлем надеть?

– Может, и стоит, – усмехнулась Биттерблу, – но только если вы когда-нибудь услышите эти слова от Катсы. А я просто хотела выбрать человека, которому никогда не стану лгать. Отныне этот человек – вы. И никаких уклончивых ответов тоже. Я либо говорю вам правду, либо вовсе молчу.