– Так в Олеговом Урочище курган насыпан, там оно и есть, погребалище князя Вещего, как раз в том самом месте, где змея его уклюнула, как когда-то малолетнего внука старого князя Гостомысла Избора, в том месте, где ныне Изборск.

– Да нет там никакого княжеского погребалища, сказки всё это, наши купцы рекли, что в Киев он отплыл, а что в дороге сталось, никто не знает, – махнул широкой дланью тиун.

– В Приладожье покоится прах нашего славного земляка, – негромко, но веско проговорил боярин Студень.

– А мой старый охоронец клялся, что сам видел, как сей седовласый старец с молодым отроком садился на лодью каравана торгового, что шёл из Ладоги в Вагрию! – Горячо воскликнул широкоплечий купец средних лет в дорогом кафтане и новой замысловатой шапке из тонкого зелёного сукна.

– У нас в Велиграде ходят разговоры, что, в самом деле, зрели на пристани Олега Вещего. Только не с учеником он был, а с женой в летах, на голове которой был кружевной плат, такой чудный, что каждый зрел в тех узорах своё, – как бы сам себе в задумчивости молвил посланник из Вагрии, худощавый, с тонким носом, чем-то неуловимо похожий на птицу.

Олег ошеломлённо оглядывался на говоривших, слушая их и окончательно теряясь. Уж этого он никак не ожидал, что у славного Олега Вещего нет даже последнего прибежища.

– Вот тебе и посетил могилу отца! – в отчаянии воскликнул воевода. – Выходит, никто точно не ведает, где она?

Тиун только пожал широкими раменами.

Долго в эту ночь не мог уснуть Олег на добром ложе. «Кто же мне может рассказать правду, которую, похоже, скрывает и тётка Ефанда, и бывший воевода Руяр, так толком и не рассказавший тогда за столом в гриднице Игоря, как ушёл из жизни Ольг Вещий. Наверное, стоит разыскать кого-то из тех, кто может сие знать, – рассуждал, ворочаясь от бессонницы, бывший киевский воевода. – Пожалуй, лепше всего ведает тот, кто у отца отвечал за тайную службу в Новгородчине. Купец Сивер! – возникла нежданная мысль. – Вот кого надобно разыскать, если он, жив, конечно…».

Однако и это оказалось не таким простым делом. Расспрашивая о Сивере тиуна, купцов и военачальников, Олег узнал, что тот промыслом купеческим уже давно не занимается, а где находится ныне, толком никто и не ведает.

В расстройстве бродил по новгородскому торжищу воевода со своими охоронцами, – похоже, глава бывшей тайной службы его отца исчез тихо и бесследно, как и подобает изведывателю. Олег тяжко вздохнул и пошёл к выходу.

Уже когда садились на коней, рядом с воеводой возник муж невзрачной наружности в простом одеянии подсобника какого-нибудь купца или ремесленника.

– Тот, кого ищет Киевский воевода, готов с ним встретиться. Коли не раздумал, пошли со мной, но охоронцев тут оставь, – проговорил незнакомый муж, как бы ни к кому не обращаясь и не глядя на воеводу. Незнакомец отошёл в сторону от коновязи, разглядывая овёс в лыковых мешках, и со знанием дела стал вести с продавцом разговор о цене за куль. Несколько опешивший Олег незаметно огляделся, ему показалось на миг, что он снова в изведывательском деле, как там, в Искоростени, и где-то совсем рядом находятся Кулпей и Ерофей.

Однако колебался Олег недолго. Молвив что-то охоронцам, он спешился и пошёл к неизвестному мужу в простом одеянии. Тот и на этот раз даже не глянул в его сторону, а повернувшись, зашагал прочь. Воевода последовал за ним.

В обширном дворе, куда он вошёл за невзрачным мужем, за простым столом никого не было, но стояли яства и кувшины с питьём. Здесь видно собирались полдничать.

– Здравия тебе, воевода Олег, сын Олега Вещего! – Услышал киевский гость негромкий голос сзади. Он обернулся и в тени кустов узрел сидящего в кресле из плетёной лозы…Сивера, того самого Сивера, которого уже и не чаял отыскать. Старик сухой и седой, но с ясными порядком выцветшими очами, глядел на него и по-доброму улыбался.

– Иди сюда, сынок, давай обнимемся, когда ж мы с тобой виделись в последний раз? Ты, рекут, меня разыскивал? Порадовал старика тем, что помнишь, не забыл, вернувшись в родные места. – Сивер с некоторым трудом встал и обнял подошедшего воеводу, потом, опираясь на крепкое плечо Олега, прошёл с ним к столу. Они уселись друг напротив друга. «Прошло всего чуть более десятка лет, а он так постарел», – подумал про себя Олег. Будто узрев в очах гостя его мысли, старый изведыватель молвил.

– Как князь Ингард упразднил нашу службу, так я без дела, что твой конь обозный, быстро сдал, ведь у нас, содругов твоего отца по Тайной службе, в ней весь смысл жизни был…

– Э, дядька Сивер, – устало улыбнулся Олег, – меня ведь отец тоже немного в тайны службы своей посвятил, и работник твой всё сделал по правилам.

– Не спорю, обучение сей муж проходил под рукой моей, хватка есть, да помогает мне, старику, дожить свой век, и только. А, ты по какому важному делу послан, или это тайна княжеская? Если так, то молчи, понимаю.

– Да нет, я проститься приехал с родными местами да могилами, а вот отцовской найти не могу, думал ты, дядька Сивер, мне поможешь, – ответил, наливая душистого медового кваса себе и старику воевода. Запах и вкус напитка тут же окунул его в прошлое, вспомнилось, как лихо тогда Сивер со Скоморохом сватали Прекрасу в Выбутовской веси на реке Великой, и как она, молодая да ладная, подносила им квас. Душа как-то оттаяла, то ли от того, что перед ним снова сидел соратник отца, то ли от самих волнующих душу воспоминаний. Он не стал противиться тёплым чувствам и рассказал старику более, нежели собирался, – и о том, как вышла у них с Игорем схватка, и как вдруг явился им рассерженный отец, и о своём скором отъезде в далёкую Моравию. Сивер слушал внимательно, очи его были серьёзны, словно и не было груза лет на его худых старческих плечах. Воевода знал, как ценил Сивера его отец и как ему доверял, и оттого ещё более ему захотелось наконец-то рассказать всё, что собралось тяжкого на душе. Поделился и мыслями о брате Андрее, который непонятно отчего осторожничал в начале их беседы в Изборске, а потом так уязвил, что едва до кровопролития не дошло.

– Для нас, местных, в том загадки никакой нет, – начал с последнего Сивер. – Высокомерен и горд твой брат, точь-в-точь как его отец Вадим Храбрый. Потому для него важна не только удача в деле купеческом да барыш, а более того главенство среди купцов и бояр местных.

– Дядька Сивер, а ты знал Вадима Храброго? – спросил Олег.

– Молод я тогда был, но добре мог в любую нужную для дела шкуру влезть. Вот и стал немым, чуток умом не здравым, зато дешёвым работником в тереме посадника Вадима, который вместе с конунгом Олафом Жестоким вознамерились убить князя Рарога и отца твоего воеводу Ольга, да захватить власть в Новой Ладоге и в Нов-граде, чтобы подчинить себе все богатства Северной Словении. Поскольку на убогого работника никто из важных особ внимания не обращал, про коварные планы заговорщиков я всё и выведал. А ведомо ли тебе, что брат твой Андрей, да и ты сам, на свет появились благодаря стараниям Ефанды, сестры отца твоего? – вдруг совсем о другом спросил Сивер. – Велина-то никак дитя выносить не могла, сбрасывала плод через два месяца. Вот ей и посоветовали к Ефанде обратиться. Она излечила твою мать, и роды принимать сама в Нов-град приехала. Тут как раз заваруха с восстанием и случилась. Андрей родился, а Вадима не стало. Ну, а тебя Велина уже благополучно родила.