Аарон на цыпочках пересек белую комнату в своей малиновой гарвардской футболке и выпачканных в песке зеленых армейских штанах и сел Ванессе на колени. Дженни протянула руку и повернула регулятор, чтобы повысить температуру пара.

Типа ей было недостаточно жарко.

— Bay. Реальная тема, — заметила Серена. Она утерла пот с верхней губы и поднялась на ноги. — Мне надо в туалет. Кто-нибудь что-нибудь хочет?

— Ага, только ты тут ничем не поможешь, — сострила Блер.

Она старалась убедить себя, что ее очень даже устраивает весь этот девичник для своих, но теперь, когда преперлись пацаны, начали проступать ее истинные чувства. Ей хотелось, чтобы ее парень вот так вот неожиданно появился из клубов пара. Он наденет ей на палец брильянтовое кольцо, укутает ей плечи кремовой кашемировой шалью и увезет ее в своем жемчужно-сером «ягуаре» с откидным верхом на частный пляж, где в свете луны будет умолять ее о прощении с каждым поцелуем. На рассвете его парусник появится из тумана и унесет их в далекие края, где они проведут остаток жизни в приключениях и страсти. Ей хотелось настоящего голливудского хеппи-энда.

Отсюда и тюрбан.

Серена открыла дверь парилки. Ее окатило прохладным воздухом снаружи.

— Черт, Блер, — раздался за ее спиной голос Аарона. — Как я мог забыть! У меня что-то для тебя есть.

И что б это могло быть?

Дверь парилки закрылась за Сереной, и она пересекла купальню в поисках туалета. Здание было огромным для купальни. В нем был стол для пинг-понга, два огромных спальных дивана, обтянутых кожей цвета слоновой кости, и аквариум с живой барракудой. Не говоря уж о парилке и туалете, который точно должен был где-то найтись.

Кто-то явно угощался из травяных запасов мистера Коутса, потому что голова Аполлона каталась под столиком для пинг-понга, как огромный теннисный мячик. Возле аквариума была белая дверь с резным изображением голубого мальчика и розовой девочки, держащихся за руки. Серена толкнула ее.

Внутри ванная была оформлена золотыми листиками, а в углу виднелась одна из тех загадочных низких раковин, которые вечно стоят в европейских гостиницах и которыми никто никогда не пользуется.

Может, потому что они предназначаются для мытья задницы, а это уж как-то сверхнеприкольно?

Занавеска для ванны была сделана из прозрачного пластика, разукрашенного золотыми звездами. За ней, с заначкой мистера Коутса на коленях в мокрой от морской воды одежде и с заспанно-красными глазами сидел Нейт Арчибальд — наш пропавший без вести Нейт. Серена отодвинула занавеску и забралась в ванну, прижимая полотенце к телу.

— Нейт? А ты здесь откуда? Почему тебя не было на яхте?

Нейт расплылся в идиотской улыбке. Серена была голой, если не считать обернутого вокруг туловища белого полотенца. Ей было просто невозможно не улыбнуться; она напоминала греческую богиню. На ее лбу; проступила испарина, светлые волосы были мокрыми от пота, но она все равно была прекрасна. Более чем.

Она убрала волосы с лица и обмахнулась рукой.

— Боже, мне так жарко.

Ага, Нейт ее понимал.

— Меня тут вообще не должно быть, — идиотски сознался Нейт. — Там знак висит: «Мальчикам вход воспрещен».

Серена взяла с края ванны прозрачную стеклянную бутылку геля для душа «Кларинз» и принялась изучать этикетку. Первым ингредиентом значилась «аква». Это же вроде вода? — подумала она. Так почему б так и не написать? Она поставила бутылку на место.

— Не волнуйся. Сводный брат Блер тоже тут. И Дэн Хампфри. Я и не думала, что это правило насчет мальчиков сработает.

Нейт не мог оторвать глаз от ее лица. Крошечные капельки воды собрались на кончиках ее светлых ресничек. Красавица, да и только. Он вообще-то пришел искать Блер, но Серена была прямо перед ним, одетая в одно полотенце.

— Я решила поступать в Йель, — вырвалось у Серены. Она убрала с лица влажные пряди волос. — Я еще не сказала Блер, а то она может разозлиться, раз уж ее саму не возьмут. Но я уже точно решила.

Нейт кивнул. Интересно, что лицо и даже голос у Серены были такими хрупкими, а тело аж никак не хрупким. Тело у нее было длинное, жилистое и сильное, как у бегуньи.

— Я тоже туда поступаю, — сообщил он срывающимся от восторга голосом. — Уже даже послал первый взнос.

Серена расплылась в улыбке.

— Мы оба поступаем в Йель!

Нейт наклонился вперед и взял ее за голые влажные плечи. Он уткнулся носом в ее длинные светлые волосы. От нее исходил теплый сладкий аромат, аромат лета.

— М-м-м, — протянул он и поцеловал ее мягкую теплую шею, ощущая вкус фирменного эфирного масла пачули, которым она неизменно душилась.

Але? Тревога: не та девушка! Серена улыбнулась, когда его губы приблизились к ее.

— Что ты делаешь? — мурлыкнула она, не отталкивая его. Ее давно уже никто не целовал, и ей этого хотелось. Конечно, это было как бы не очень правильно, но они же с Нейтом и так сто раз целовались, а мысль о том, что они будут вместе в следующем году, почему-то успокаивала ее.

Она закрыла глаза и отдалась поцелую. Полотенце соскользнуло с нее; мокрая серая футболка Нейта тоже каким-то образом оказалась снятой.

И вообще, конец года, скоро выпуск — нет ничего плохого в том, что двое лучших друзей отпразднуют это событие вместе.

Только вот как быть с их общей лучшей подругой?

Пот стекал с Блер ручьями, и ей срочно требовался еще один бокал водки с тоником. Она поправила на себе полотенце.

— Так что это? — нетерпеливо спросила она Аарона.

Аарон встал и принялся хлопать себя по карманам штанов.

— У меня с собой, — пояснил он. — Во всяком случае, я надеюсь.

Он порылся в карманах и наконец извлек на свет нечто вроде мокрого белого конверта.

Блер зажмурила и снова открыла глаза. Она догадывалась, что содержится в белом конверте.

— И давно ты от меня скрываешь? — яростно вопросила она, выхватывая у него конверт.

Аарон невинно пожал плечами. — Он только утром пришел.

Даже сквозь парную дымку Блер увидела знакомый синий герб Йеля, напечатанный в верхнем левом углу конверта. Конверт настолько промок, что она не могла никак вскрыть его дрожащими от нетерпения руками.

— Черт с ним, — выдохнула она и разорвала конверт зубами.

Внутри лежал тоненький сложенный пополам листок бумаги со следами укусов. Ее жизнь уже несколько месяцев находилась в подвешенном состоянии. Просто не верилось, что все зависело от этого листочка.