Когда я открыла глаза, за окном было светло. От неудобной позы затекла шея. Несмотря на слабость, я чувствовала себя лучше. Примерно как женщина средних лет, которой позарез нужны вода, еда и здоровый ночной сон.

Таблетки Радара, догадалась я. Они временно притупили самые страшные симптомы ломки. Что именно он дал, я не знала. По крайней мере, не викодин, потому что от него приятно плыла голова и забывались трудности. Таких ощущений сейчас не было. Никакой окутывающей сказки, просто дрожь, тошнота и отчаянье немного отпустили.

Спросить бы у Радара название. Только зачем? В данный момент мне было легче. А учитывая обстоятельства, на полное восстановление надеяться не стоило.

Пока мои спали, я воспользовалась туалетом, а потом целую вечность наполняла кувшин водой, потому что напора в кране почти не было. Я не удивилась бы, если заключенные постоянно коротали время у раковины в попытках вымыть руки, прополоскать рот и умыться.

Делая маленькие глотки из кувшина, чтобы восполнить потерю жидкости, я прилипла к дверному окошку, осматривая необъятный, залитый светом общий зал. Откуда наши тюремщики появятся в этот раз?

В левом углу зала были открытые душевые кабинки, отделанные белым кафелем. По шесть с каждой стороны. Крайняя левая была шире и с металлическими поручнями на стенах. Видимо, для инвалидов. Неожиданное для меня открытие. Я и не задумывалась о том, что заключенные не все здоровые и крепкие. Кто-то стар, болен или травмирован.

Не хотелось бы мне оказаться на их месте. Мысль об этом была невыносима.

О дверках из матового стекла или хотя бы о дешевых виниловых шторках оставалось только мечтать. Очевидно, принятие душа в тюрьме было действом прилюдным. Никакой приватности.

Я с тоской смотрела на кабинки. Хотелось вымыть свалявшиеся волосы, липкую от пота кожу. Можно приспустить вонючий комбинезон и обтереть торс водой из-под крана, но я не решилась. Бешеные жуки могли ворваться к нам в любую минуту. А как отреагирует ненормальный Мик, увидя меня полуголой?

У тюрьмы есть глаза, сказал Джастин.

Даже сейчас они наблюдали. За мной.

Сделав еще глоток, я отвернулась от двери. Джастин проснулся и смотрел на меня с нижних нар.

– Эшлин… – прохрипел он.

– Спит.

Я подошла к нему и дала попить, придерживая его голову, пока он не приноровился. От моего прикосновения Джастин поморщился, но ничего не сказал.

– Они… не возвращались?

Вопрос я не поняла и, сбитая с толку, уставилась на мужа.

– Когда меня забрали. За вами… не возвращались?

– Нет, – успокоила я его.

– На это я… и надеялся. Пока меня били… я знал, что вас… не тронут. Но потом Зед исчез. Только… куда и зачем?

– Здесь он не показывался.

– Хорошо.

– Джастин… почему? Если им нужны деньги… – Я показала на его страшные синяки и отеки. – Почему?

– Понятия не имею… Они все повторяли… перестать. Что перестать? – Скривив лицо, Джастин отпил еще немного воды. – Потом сказали, что вопросы задавать будут они, и опять мне врезали.

Я задумалась над его словами.

– Ты делал что-то… чего не следовало?

На избитом лице мужа появилась печальная улыбка.

– Помимо того, что изменял жене?

Меня бросило в краску, и я отвела взгляд.

– Я порвал с ней, Либби… как ты и просила… полгода назад. Я и начинать не должен был, если уж мы об этом.

– Может, что-то другое? По работе? – спросила я.

Джастин не стал менять тему.

– Ты же видишь, я раскаиваюсь.

Я промолчала, глядя в сторону.

– Но так и не простила меня, – сказал он.

И опять – выражение его лица…

– Пытаюсь, – выдавила я наконец.

– Если б ты только знала, как я ждал нашего ужина.

– Я тоже.

В глаза ему я так и не взглянула. Не смогла себя заставить. И к разговору была не готова. Мне было легче воспринимать мужа как подлого обманщика и изменника, который один виноват в крахе моей жизни. Так меня не мучила совесть из-за собственной тайны, предательства и обмана. Ведь если я не простила, мне нечего было стыдиться.

– Что еще я могу сделать? – спросил Джастин.

Я слабо улыбнулась:

– Вытащи нас отсюда.

Он, как мне показалось, отнесся к моей просьбе серьезно.

– Либби, дорогая, я построил эту тюрьму. Из нее невозможно сбежать. Мы с ребятами тут постарались. Тоннель через стены не пророешь, подкоп не сделаешь и окна не разобьешь. На пути к свободе семь электронно управляемых замков. Даже лазарет, кухня и общие помещения построены по тем же стандартам, только оснащены по-разному. И пока кто-то из этих тварей в аппаратной – а там, похоже, всегда оставляют наблюдателя, – им известно о каждом нашем шаге. Они могут в любую минуту отрезать нам дорогу.

– А если мы их схватим?

– Кто? Как? Ты уже потягалась силами с одним из них. И чего добилась? Меня и Эшлин шарахнули током, а тебе чуть голову не размозжили. Даже если мы каким-то чудом вырубим Мика и Зеда, Радар одним касанием сенсорной панели может закрыть весь комплекс. И мы застрянем там, где начали, в ожидании, пока наши конвоиры не очухаются…

– …и не отомстят, – мягко добавила я.

– Вот именно.

– А может, выманить Радара из аппаратной? – предложила я. – Или даже, раз электронный мозг там, самим проникнуть в нее, а не пытаться выйти наружу. Тогда мы закрыли бы Зеда и его дружков в дневном зале или еще где-нибудь. Пусть побудут на нашем месте. А потом мы включили бы сигнализацию, – добавила я с растущим азартом. – Местная полиция ведь должна будет проверить? Не важно, законсервирована тюрьма или нет. Они приедут, спасут нас, похитителей арестуют. Готово!

Джастин не стал отметать идею сразу и задумался.

– Не наружу, а в аппаратную… – Он кивнул, поморщившись от боли. – Возможно. Система управляется через сенсорный экран. Не сложнее айпэда. А сама комната проектировалась как внутренний бункер, где персонал мог бы укрыться в экстренном случае. Баллистическое стекло там в четыре раза прочнее того, что в камерах. То есть оно выдержало бы целый час под напором Зеда и его ребяток. Мы бы как раз успели забить тревогу и дождаться кавалерии.

– Осталось придумать, как выманить дежурного, – сказала я.

Я подвинулась поближе к мужу. Наверное, впервые за последние месяцы мы разговаривали так дружно и долго. Прямо как в самом начале, когда мы часами обсуждали все, будь то детский сад Эшлин, рабочие проблемы Джастина или список гостей на ужин. Тогда мы были по-настоящему близки. По крайней мере, я так думала.