Найти его не составило труда. Он как раз собирался возвращаться к месту нашей стоянки, неся в перепачканных землей руках порядочную охапку хвороста.

– Дамиан, нам надо поговорить, – заявила я.

Дамиан выразительно изогнул брови, отмечая таким образом, что для разговора я выбрала несколько странное время и место, но, прислонившись спиной к стволу вяза, приготовился слушать.

– Дэн собирается идти в город спасать Нэт и Алонсо. Хотя и считает, что, скорее всего, в итоге погибнет вместе с ними.

– Это радует, – спокойно заметил Дамиан.

– Что?! Что он погибнет вместе с остальными?! – воскликнула я, поражаясь неожиданной кровожадности мужа.

– Нет. Что он не собирается бросать своих, – уточнил Дамиан.

Я облегченно выдохнула.

– Вот! Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить. Видишь ли, я намерена пойти вместе с Дэном и постараться помочь ребятам.

Я решительно посмотрела ему в глаза. Дамиан задумчиво встретил мой взгляд, скептически поджав губы. Затем опустил руки и предоставил охапке хвороста упасть на землю у его ног.

– Позволь мне немного прояснить ситуацию, – сказал он, глядя на меня с прищуром и складывая руки на груди. – Ты собираешься рискнуть всем – своим добрым именем, свободой и, главное, головой, – чтобы спасти двух аморальных авантюристов, постоянно нарушающих закон, от виселицы, которую они давным-давно по этому самому закону заслужили. Все это на том основании, что они выполнили для тебя работу, на которую ты наняла их за весьма высокую плату?

– Да, – просто кивнула я.

Дамиан еще немного оценивающе на меня поглядел.

– Что ж, в чем-то ты права, – сказал он затем, нагибаясь и снова поднимая хворост. – Пойдем посмотрим, что там успел придумать твой наемник.

В лесу быстро темнело. Мы вернулись на опушку и застали там уже собранного Дэна, который сидел, скрестив ноги, и водил по земле острым краем длинной сухой ветки.

– Что-нибудь надумал? – осведомился Дамиан, подходя к наемнику и ставя ногу на торчащий из земли пенек.

– Немного, – мрачно откликнулся Дэн.

– Хоть поделись, – предложил Дамиан.

Наемник поднял на него раздраженный взгляд.

– Виконт, берите свою жену и отправляйтесь к себе в замок. Не думаю, что мы и дальше сможем быть вам полезны.

– Поживем – увидим, – отозвался Дамиан. – Так какой у нас план?

– Виконт, и вы туда же? – простонал Дэн. – Тоже не терпится сунуть голову в петлю?

– Думаю, действовать втроем будет вернее, чем в одиночку, – заявил Дамиан, тем самым заставив меня испытать прилив чувства гордости за своего мужа. – И шансы обойтись вообще без петли станут куда как выше.

Словом, десять минут спустя мы расселись возле пляшущего на вечернем ветру костра и принялись обсуждать план действий.

– Я вижу только один способ, – сосредоточенно говорил Дэн, глядя по большей части в огонь. – У мэра Тонвилля есть дочь шестнадцати лет. Надо попытаться ее похитить. Если это удастся, думаю, он согласится на все, чтобы ее спасти.

– Мне эта идея совсем не нравится, – горячо заявила я.

– Почему? Думаешь, ее слишком хорошо охраняют? – спросил наемник, поднимая на меня глаза.

– Нет, думаю, это слишком жестоко по отношению к девушке. Она же ни в чем не виновата!

– Вот говорил я, что участие в таких предприятиях не для тебя! – с раздражением вскричал Дэн. – Что с ней станется, с этой девчонкой?

– А ты хоть знаешь, каково это, когда тебя похищают и угрожают убить?! – воскликнула я, вспоминая при этом даже не давешний домик в Избурге, а горную дорогу и просторную пещеру на территории нашего виконтства.

– Не знаю, – ядовито отозвался Дэн, – зато Нэт и Алонсо теперь знают! И это – единственное, что меня сейчас интересует!

– А меня – нет! – не сдавала позиций я.

– Вот и езжай к себе домой под крыло горничных, лакеев и личных телохранителей, – взъярился Дэн. – И там, в спокойной обстановке, можешь лелеять свои моральные принципы и нравственные устои. А здесь – реальная жизнь и головы моих друзей под угрозой.

– Уверена, должен быть и другой способ их освободить!

– Так скажи же какой? – огрызнулся Дэн. – Как еще ты предлагаешь надавить на ихнего мэра?

– Не кипятитесь, – вмешался Дамиан. – Есть один способ.

– Ну?

Мы с Дэном синхронно повернули к нему головы.

– Можно ведь пригрозить смертью не дочке, а самому Линфоксу, – заметил Дамиан, и я увидела, как его глаза хищно блеснули, что происходило с моим мужем нечасто.

К мэру Тонвилля у него был свой личный счет. Точнее сказать, наш общий счет, на двоих.

– У мэра точно хорошая охрана, – разочарованно возразил Дэн. – Как заставить его открыться для удара?

Дамиан со вкусом потянулся, сомкнув при этом пальцы рук. Раздался многообещающий хруст.

– Вообще-то есть кое-что, что заставит его засуетиться, – заметил он.

Барабанная дробь, раздавшаяся на рыночной площади Тонвилля в десять часов утра, возвестила горожан о приближении приговоренных к смерти. Преступников было двое, о чем красноречиво свидетельствовали две петли, покачивавшиеся над двумя же табуретами, которые, в свою очередь, возвышались на помосте. Вскоре показались и сами приговоренные в сопровождении конвоя. Горожане расступились, создавая для стражей порядка и их подопечных дорогу, ведущую сквозь толпу. Первым шагал одетый по всей форме конвоир, затем преступница, молодая женщина с притягивающими взгляд золотисто-рыжими волосами. Следом за ней шел второй приговоренный, молодой светло-русый мужчина с усами и узкой бородкой. Руки обоих преступников были связаны за спиной. За ними следовали еще четверо стражников.

– Ого, Алонсо, ты посмотри, сколько народу сбежалось, чтобы на нас поглядеть! – бодро воскликнула женщина.

– И не говори, мое чувство собственной значимости подскочило до небес, – протянул в ответ мужчина.

Шагавший первым конвоир остановился возле помоста и отступил в сторону, дабы осужденных могли подвести к ведущим наверх ступеням.

– Надо же, и сцену уже приготовили! – продолжила восхищаться преступница. А когда ее, а следом и ее сообщника, затолкнули на помост, громко объявила: – Дамы и господа, раздача автографов начинается! Подходите в порядке живой очереди. Постарайтесь соблюдать тишину и порядок.

Из толпы раздались отдельные смешки, а затем и несколько подбадривающих возгласов. Конвоиры отнеслись к такому проявлению солидарности с осужденными совершенно равнодушно. Поднявшись на помост следом за преступниками, они заставили обоих встать на табуреты, после чего палач, воспользовавшись специальным дополнительным возвышением, просунул их головы в приготовленные заранее петли.