Я распахнула глаза и с удивлением посмотрела на него.

– Там, в подземном храме. Ты приняла решение сама.

Я рванулась, пытаясь вывернуться из его рук, но не смогла. Секунду Надаэр удерживал меня, а затем резко отпустил и отступил на шаг назад.

С неожиданной силой тело объял промозглый холод. Я была в эту секунду так одинока, как никогда за всю свою жизнь.

Обхватила себя руками и замерла, ссутулившись, глядя на него.

– Потому что тебе я не была нужна. Ты дал это понять.

Надаэр молчал. Стоял неподвижный в своём проклятом геройском плаще, и ветер трепал распущенные волосы. Не к месту проскользнула мысль о том, как они касались моего обнажённого плеча, когда той, единственной ночью, он нависал надо мной. Как его руки гладили мои бока.

Мне захотелось подойти и встряхнуть его, ударить, сделать что-то, чтобы отбить у него желание молчать.

– Нет, Надаэр, – твёрдо сказала я. – Свой выбор сделал ты сам. Ты отказался от меня. Ты причинил мне такую боль, которой до тебя я вообще не знала. И зачем ты пришёл ко мне теперь? Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?

– Что можно повернуть время вспять? – растерянность, звучавшая в его голосе, поразила меня. Она так не походила на всё, что я о нём знала…

– Нельзя, – отрезала я. Отвернулся и стараясь не оглядываться, пошла прочь.

Спиной я чувствовала устремлённый в меня взгляд, и от одного этого чувства сердце билось сильней.

Дойти до дворца мне не дали. Стоило свернуть на другую аллею, как я завидела невдалеке угрюмый силуэт в чёрном плаще.

– Доран, – легко догадалась я и нехотя замедлила ход. Доран явно был из тех людей, которых на танке не обойдёшь.

– Яна.

– Королева Элирена, – напомнила я.

Доран промолчал. Только вышел на свет и вгляделся в моё лицо.

– Я рад, что ты оказалась достаточно разумна, Яна, чтобы не устраивать драм.

– Драм? – переспросила я. Мне захотелось броситься на него, но я сдержала себя. – Ты так легко говоришь о том, что произошло?

– Ты с самого начала знала, зачем тебя приглашают сюда. Соглашаясь на тот или иной договор нужно уметь отвечать за свои слова.

Я поморщилась.

– К чему эти поучения, если я давно уже выполнила то, чего вы от меня добивались?

– Ты знаешь к чему. Я просто пришёл сказать, что ты правильно поступила.

Я отвернулась и сжала зубы.

– Правильно, – тихо сказала я. – Это «правильно» завело нас на окраину Аркенора. Знаю, тебе всё равно, что чувствует Надаэр, что чувствую я… Но если мы всё равно оказались в изгнании… может, нужно было хотя бы дать нам шанс?

– Мне не всё равно, – жестко произнёс Доран. – Я плохо знаю тебя, но я знаю Надаэра и переживаю за него. Поэтому я с самого начала говорил вам обоим, что эта привязанность принесёт только боль. Что же касается того, в каком положении мы оказались – такова жизнь короля.

– Зачем поднимать эту тему сейчас? – я снова посмотрела на него, силясь прервать наконец этот неприятный разговор. – Всё решено.

Доран вздохнул и, отвернувшись, посмотрел вдаль.

– Потому что ничего не решено, – устало сказал он. – Нам нужно собраться вместе… Надаэру… Тебе… Может быть, Ренвилу… Тем, кому можно доверять. И обсудить всё ещё раз. Ситуация слишком запутана. Асмодей и Калерон не в состоянии разрешить конфликт. Именно в таком случае должны вмешиваться мы.

– Когда? – устало спросила я.

– На закате. Я соберу всех вон там, – он качнул головой в сторону беседки, тонущей в зелёной листве. – Приходи.

На том мы и разошлись.

Накануне Надаэр вскрыл замок в погреб и нашёл немного еды – в основном копчёное мясо, припрятанное прежними хозяевами на чёрный день.

Несмотря на эту находку, поместье по-прежнему оставляло чувство необитаемости, как будто здесь никто и никогда не жил.

Эта запущенность и царившая в саду тишина лишь дополняли и без того безрадостное состояние нашей компании беглецов.

Обед прошёл в молчании. Никто никому не смотрел в глаза. Я исподтишка оглядывала остальных, силясь понять, от кого может быть толк. Должны же у Калерона с Асмодеем быть какие-то союзники… Кто-то, кто мог бы нам помочь…

Увы, если таковые и были, никто не спешил о них говорить.

Я видела, что такие же взгляды бросает на соседей каждый из присутствующих за столом. Все выглядели угнетёнными – только выражения лица Асмодея не получалось разглядеть за шрамом. Я подумала, что этот рубец внезапно сослужил ему хорошую службу, став щитом от излишне любопытных взглядов. Впрочем, какое значение это имеет теперь?..

Нехотя мы стали разбредаться по комнатам, которые, похоже, всем успели надоесть.

– Здесь нету книг? – вяло поинтересовался Калерон.

Надаэр только покачал головой, и принц со вздохом побрёл прочь.

Я устроилась у окна и изо всех сил делала вид, что не замечаю его пристального взгляда, от которого по венам бежали то жар, то холод.

«Зачем?» – крутилось в голове. «Зачем ты снова пришёл ко мне теперь?»

Ответ я знала, но признавать не хотела. Без Надаэра все мы сейчас были бы в куда худшем положении, чем теперь.

Ловейн сидел у камина и выглядел старым, как никогда. Теперь уже я не знала, как могла перепутать его с Торваном – Торван был статен и широкоплеч, он создавал впечатление человека, который легко управится с двуручным мечом.

Ловейн сутулился и зябко потирал ладони друг о друга. И ничего не пытался предложить или изменить. Я задумалась, собирается ли Доран позвать на своё совещание и его?

Проскользнула глазами по перстам и остановила взгляд на Дайолене, стоявшем напротив другого окна. Губы его едва заметно шевелились, и, хорошенько прислушавшись, я поняла, что он поёт.

Не без труда я разобрала слова, которые уже слышала там, на церемонии отбора невест. «Две матери было у мира. Одна была Хаос, другая была огонь…»

Я встала, подошла вплотную к нему и губы Дайолена тут же перестали двигаться.

– Что это? – тихо спросила я. – Те слова, что только что срывались с твоих губ.

– Это Песнь, – нехотя ответил он. – Первая Песнь, прозвучавшая в Аркеноре.

– О чём она?

– О том, как Элайя спустилась в наш мир. О том, как подчинила Хаос и создала новую жизнь.

Дайолен помолчал, прежде чем продолжить.

– О том, как покинула его и как постепенно лето стало сменяться зимой. Пламя стало остывать.

Я молчала, ожидая продолжения.