– Но у него была сумка, – задумчиво проговорил Крячко. – Поэтому разумно предположить, что в ней что-то лежало. Например, деньги. Незадолго до гибели он где-то с кем-то расплачивался, распечатывал пачку. Кто-то это увидел и убил его с целью ограбления.

– Сумку могли украсть уже потом, когда он лежал убитый, – предположил эксперт. – Есть у нас, к сожалению, еще люди с мародерскими наклонностями.

– А ведь он мог возвращать долг, – пробормотал Крячко. – Получил парень долгожданные деньги и поехал рассчитываться.

– Ты о чем? – не понял Гуров.

– Я-то? – Крячко улыбнулся. – О совпадениях, которые бывают редко, но часто так удивительны, что просто диву даешься. Например, этот парень, Володя Ляшенко, жил, насколько нам известно, на улице Кирпичной. Да, он мог отдавать долг, судя по разорванной упаковочной самодельной ленте. А еще на этой улице живет одна симпатичная леди по имени Ванда. Красавица, вся из себя томная и привлекательная. Вообще-то иначе ей выглядеть нельзя, потому что на самом-то деле она элитная проститутка Галина Ложкова. Некий парень, живущий в соседнем с ней доме, которого зовут Вова, давно ее хотел как женщину. Он даже занял у кого-то в своем кругу двадцать пять тысяч, чтобы переспать с ней. Своих денег у него не было. Он даже близко не подходит к тем людям, которые снимают эту Гальку-Ванду. Вот и вернул должок…

– Ты же ее допрашивал, да? – уточнил Гуров.

– Вот поэтому мне все это в голову и пришло. А еще я думаю, что надо эту Галю потихонечку задержать и замариновать в камере. Ночью, когда она созреет и перенервничает достаточно, мы с ней поговорим. Может быть, утром ее придется выпустить, но мне почему-то кажется, что к этому времени у следователя будет достаточно оснований ее арестовать.

* * *

Техническое училище в Текстильщиках представляло собой старое трехэтажное здание, к которому было пристроено длинное производственное помещение. Высокий бетонный забор ограждал двор с двух сторон, отчего получался почти правильный квадрат, внутри которого уже давно не кипела учеба.

Гуров и Крячко посмотрели на невзрачные окна корпуса и пожали плечами. Прежде чем ехать сюда, они довольно легко выяснили в Интернете, что училище действует, что учебные группы набираются. Более того, выпускникам оказывается помощь в трудоустройстве. Но жизнь тут не кипела.

На месте оказалась лишь худощавая женщина средних лет с нервным эмоциональным лицом. Она иногда улыбалась, но тут же становилась строгой, делала замечания мальчишкам, попадавшимся ей на глаза в коридоре, по которому они втроем шли к ее кабинету. Сыщикам казалось, что завуч умеет делать одновременно несколько дел, помнить и обсуждать разные темы. Звали ее Эллада Юрьевна, но ничего греческого в ней не было.

– Цербер! – шепнул Крячко Гурову, когда они входили в кабинет заместителя директора по учебной работе.

Хозяйка предложила гостям сесть в невысокие неудобные кресла, сама устроилась за своим рабочим столом и строго проговорила:

– Я вас слушаю, товарищи!

– Нам нужны сведения о вашем бывшем ученике, о его друзьях и приятелях.

– Он совершил преступление! – заявила Эллада Юрьевна. – Понятно. Чего же еще ждать от этих оболтусов!

– Много чего! – не выдержал и строго возразил Гуров. – Молодые люди хотят получить специальность, осваивают ее и с ее помощью зарабатывают себе на жизнь. Я не прав?

– Ой! – Женщина махнула рукой. – Да чего они там могут хотеть?! Кого родители за ручку привели, кто сам следом за приятелями увязался, а кого полиция направила. Так кто у вас? Фамилия, год выпуска?..

Гуров нахмурился еще больше, но решил на территории чужого монастыря следовать его же уставу.

Эллада Юрьевна оказалась женщиной в высшей степени деловой. Ее тут боялись, или директор, которого в данный момент не было на месте, завел такие строгие порядки. Но по первому звонку, по единственному слову в кабинет несли папки со списками, личные дела. Сюда торопливо заходили мастера производственного обучения в синих халатах, испуганные тетки с большими глазами в дешевых строгих костюмах.

Примерно через час выяснилось следующее. Владимир Ляшенко был мальчиком спокойным, но легко попадающим под чужое влияние. Сам он никогда не становился инициатором каких-то шалостей или откровенно хулиганских действий. Приводов в полицию не имел, злостных нарушений во время учебного процесса тоже. Учился с желанием. Дружил, можно сказать, ни с кем и со всеми. Он был очень общительным и примыкал то к одной группе, то к другой. Ближе всех прочих, наверное, этот парень сошелся с Максимом Пашкиным.

Гуров и Крячко тут же стали рассматривать фото Максима Пашкина. По лицу было видно, что паренек непоседливый и крайне энергичный. Что, собственно, и подтвердили преподаватели и воспитатели. Пашкин и Ляшенко взаимно дополняли друг друга едва ли не во всем, даже ростом. Если Ляшенко мог отсидеться, смолчать, затаить обиду, то Пашкин шумно выяснял отношения и часто потом оказывался с разбитым носом. Он никогда ничего не оставлял без последствий, при этом ни с кем не советовался. Парень сначала делал, потом понимал, что сморозил глупость, выслушивал приятелей и соглашался с ними, но в следующий раз все происходило примерно по такому же сценарию.

– Они в один год выпустились? – спросил Крячко.

– Нет, Пашкин на год младше.

– Какие-то свои увлечения у этих ребят были? Может, они фотографией увлекались, танцами, рисованием?

– Нет, просто оболтусы, и ничего больше.

– Хорошо, а был в группе Ляшенко парень, который считался лидером? Может, постарше возрастом, в другой группе, но в эти же годы?

Эллада Юрьевна сложила губы дудочкой и задумалась. Потом она полистала какие-то папки и, видимо, пришла к определенному выводу.

– Нет, за эти два года, когда у нас учился Ляшенко, никаких откровенно лидирующих хулиганов я не припомню. Разгильдяи и оболтусы – это да, таких сколько угодно, но чтобы заводилы, чтобы в преступный мир прямо с нашей скамьи…

– Да что вы!.. – не выдержал Гуров, но быстро взял себя в руки. – Вы не поняли. Нам не обязательно рассказывать только про хулиганов. Лидером мог быть и вполне приличный парень, которого уважали другие ребята. Допустим, он был умнее, многое умел. Например, красиво танцевал, увлекался чем-то, достиг в этом деле каких-то высот. Ему завидовали многие.

Эллада Юрьевна тут же обрадовалась и затараторила:

– Таких у нас тоже много. Мы же старое заведение, существовали еще при заводе. В годы, когда учился Ляшенко?.. Да, был хороший парень у нас, правда, в коммерческой группе, Леша Кондратьев. Нас тогда использовали как пилотную площадку для обкатки специальности «бригадир строительной и отделочной бригады». Там учили организации работы, давали немного бухгалтерии, сметное дело, учет, нормы.

– Про Лешу, пожалуйста, – напомнил Крячко.

Эллада Юрьевна, демонстрируя полное непонимание того, зачем сыщикам это нужно, велела принести дела коммерческой группы номер такой-то за такой-то год и личное дело Алексея Кондратьева. Пока ждали документы, Эллада Юрьевна что-то вспомнила, извинилась, подошла к остекленному шкафу и принялась рыться среди папок.