ИВС, где я сидел до прихода отморозков… — машинально ответил карманник, провожая фсиновцев завороженным взглядом. – Куда это их?

Процессия завернула за угол дворца. Послышался жизнерадостный крик льва:

— И снова в ад у нас идут! Веселей, мальчики, готовим свои яички!.. А девочки кое-что другое… аха-ха!..

Жизнь совсем не такая, какой мы её себе представляем. Однако понимаешь это лишь после смерти.

К дверям замка спешили те самые две пары, спускавшиеся намедни сверху. Две души, ведомые двумя архангелами. Гавриил сие заметил и быстренько прыгнул к входу.

— Здравствуйте, ангелы! – чинно поздоровался со стражниками. Типы в балахонах не шелохнулись, и эмоцией не разродились. Архангел с натугой открыл врата дворца, попридержал перед подопечным: – Заходь, чадо.

Сидоркин с ухмылкой оглядел великанов, сказал весело:

— Красивые мечи у вас, пацаны! Так держать, — он шагнул внутрь, и контора Господа его поглотила.

46. Убийство расстриги

— Кажись, здесь.

Демоны стояли на лестничной площадке второго этажа. Импозантные костюмы, ещё намедни чистые и ухоженные, висели клочьями. У Хрыща прибавился шрам на подбородке, у Порося не хватало указательного пальца на правой руке, а мизинец висел на тонкой связке из жил и кожи. Встреча с полицией под Новосибом, по пути сюда, даром не прошла.

Раненой рукой риторский сынок позвонил в дверь. Точней, хотел позвонить, но полуотстреленный мизинец явно мешал это сделать. Под недовольным взглядом Хрыща братец быстренько палец оторвал, сунул во внутренний карман пиджака, и всё-таки позвонил в дверь.

Открывать парочке гангстеров не спешили. Они немного постояли, переминаясь.

— Чё бум делать? – риторически спросил Пороська. – По ходу, никого нет дома.

— Бум крутиться как обычно, — пожал плечами Хрыщ, доставая из-за пояса пистолет. – Возможно, расстрига затаился и ждёт, когда мы уйдём.

Он выстрелил в замок, Порось тоже вытащил пистолет, и парочка ворвалась в квартиру… Уютное однокомнатное гнёздышко, правда явно заброшенное. Либо тут никто не жил, либо долго никто не жил…

Вход в квартиру и прямо по коридору… один направо, другой налево. Что тут у нас справа?.. Ага, ванная комната… Вроде, здесь никого, а чего Порось там орёт?

— Хрыщ, иди-ка сюда!

Поня стоял посреди спаленки и тыкал пистолетом на убогую двуспальную кровать:

— Расстрига под кроватью!

— Почему ты так думаешь? – усомнился Хрыщ.

— Интуиция, — Пороська стукнул рукояткой «ТТ» по кроватной спинке. – Расстрига, вылезай, сукин сын!

Подкроватным ответом была тишина.

— Может, твоя интуиция, к хрену, ошиблась? – озадачился Хрыщ.

— Всё может быть, — без раздумий ответил Пороська, почёсывая дулом висок. – Но позырить стоит.

Братец опустился на корточки, заглядывая под кровать. И пока он рассматривал там паутину, Хрыщ внимательно изучал зад подельника, там была дырка… от пули на брюках.

Порось вскочил, сказал разочарованно:

— Там расстриги нет… – чуток подумал и оживлённо добавил. – Тогда он в шкафу!

Сын ритора бросился к большому платяному шкафу, распахнул дверцу.

— Агааа! Моя интуиция меня не подвела! – закричал Порось, выволакивая из шкафа Сергия, одетого в трико и майку. — Ну, расстрига, попался!

— Молодец, Пороська! – одобрил Хрыщ.

Экс-монах не ждал в гости убийц, впрочем, убийцы всегда приходят сами, без приглашения. Если б было наоборот – то убийства бы не случались.

— Э-т-то вы те отмороз-з-зки, к-которые гнал-лись з-за н-нам-ми? – проблеял Сергий, испуганно вращая круглыми глазами. Лицо: толстые щёки, подбородок, нижняя губа и, кажется, даже лоб, тряслись.

— Угадал, чёртов негодяй!

— Ключи у тебя, расстрига!?

— Я-я н-не рас-стрига! М-меня вы-ыгнали нез-закон-н-но!

— Нам плевать на это, — сказал Порось. Он, действительно, сплюнул под ноги иноку. – Видишь!

— Говори, где ключи!? – заорал Хрыщ.

— Н-на сто-ол-ле… В-в  к-кухне… — пролепетал экс-монах.

— Чуешь, чем-то воняет? – внезапно спросил сын ритора, принюхиваясь.

— Да, чем-то таким, э-э-э… — согласился Хрыщ, тягая воздух носом.

— Дерьмом! – воскликнули оба демона.

Братья взглянули друг на друга, а затем и под ноги. Из-под штанины Сергия струился жёлтенький ручеёк. На полу стояла мелкая пенистая лужица.

— Расстрига, мля! – крикнул Пороська. – Мы пришли сюда не для того, чтобы нюхать отходы твоей выделительной системы!

Он разрядил в монаха всю обойму – восемь патронов. Сергий тонко вскрикнул, схватился за живот, наивные глаза закатились. Согнулся и рухнул лицом вниз.

Хрыщ ратифицировал смерть контрольным выстрелом в бездарную голову. Сказал умиротворённо:

— Теперь валим к герцогу… Я вчера отправил в ад спеца по нервам, попрошу хозяина, чтоб отдал его нам. В качестве благодарности… Подлечим нервишки. Как мыслишь?

— Думаю, светлейший герцог не откажет, — просветлённо кивнул Пороська. – Итак, где у нас ключи?..

47. Небесные фишки

— Казанский вокзал в Москве, сукой буду! – пробормотал карманник, едва они с гидом очутились здесь. А здесь было вот что:

В просторной комнате, действительно похожей на «Зал ожидания» вокзала, на откидывающихся стульях, стоящих стройными рядами, сидело множество архангелов и подопечных душ. Сотни, тысячи, миллионы!..

Архангелы были разные: толстые и худые, заросшие и лысые, бородатые и безбородые. Но одно их роднило: все носили точно такую же белую хламиду, как и Гавриил, и опирались на посохи.

Души были ещё более неоднородней, чем архангелы. Мужчины и женщины, разного возраста, строения тела, цвета кожи... Только вот детей не было вообще. В основном, души сидели понурые, подавленные, молчаливые… кое-кто, правда, разговаривал, но лишь со своим персональным архангелом.

Вдоль «Зала ожидания» изредка прохаживались великаны-ангелы, с мечами в ножнах. Шороха не наводили, однако и незаметными трёхметровых гигантов нельзя было назвать.

— Приглашаем… вызываем… повторяем… — доносились из динамиков утробные женские голоса. Семь тысяч языков планеты звучали из динамиков с разной периодичностью. Какой-то язык раз в час, другой язык десять раз в сутки, а некоторые языки и раз в столетие… сто лет просидеть на небесном вокзале – это, конечно, фантастика. Но с элементами статистики.

Наша парочка занимала два крайних стула в каком-то, чёрт знает в каком, ряду. Всё количество рядов невозможно было обозреть, они тянулись в бесконечность! Пассажиров окружал гам и гул, со всех сторон.

Сидоркин сидел-сидел, и вдруг яростно почесал шею:

— У меня прыщик вскочил.

Архангел дремал, опустив многострадальную головёнку на грудь.

— Слышь, Гаврила! – Саня толкнул соседа.

— А!? – встрепенулся дед. – Чтооо!.. Нас требуют?

— Нет ещё, —