Даша покрутила запотевший от кубиков льда бокал.

— Мартини вскружил тебе голову, — улыбнулся ей он. — Странно, я тоже бы этого хотел. Тебя, наших детей и уютный дом.

— И собаку.

— Собаку?

— Да. Большую собаку.

— Ну… ладно. Пусть будет еще и собака.

— Я это нарисовала на приеме у психоаналитика. Тебя, Даниэля, дом и собаку. Тогда мне казалось, что я рисую нечто нереальное. То, чего у меня не может быть. А потом, когда бежала от охраны Елены, я думала только о том рисунке. Что если смогу добраться до тебя, то мы спасем нашего ребенка и сможем стать счастливой семьей.

— Я бы все равно тебя забрал, — накрыл ее руку своей широкой ладонью он. — Если бы ты не сбежала в то утро, тебя бы похитили мои люди.

— Я бы отчаянно сопротивлялась, и, чего доброго, перестреляла бы их из своего пистолета, — подмигнула ему она.

— Наверное, именно поэтому я в тебя влюбился, — скользнул по ней полным желания взглядом Михаил.

— Если ты добудешь для нас машину, и мы, наконец, отправимся в Париж, я буду счастлива.

— Конечно, я добуду тебе машину, женщина. Только кто-то выпил мартини, и будет спать полдороги.

— Ну, подумаешь, немного расслабилась, — рассмеялась Даша.

Официант принес заказ, и они принялись за еду.

Еще через полтора часа, когда красивое солнце начало клониться к закату, неприметная иномарка от французского производителя вырвалась на широкую трассу. Михаил уверенно гнал машину вперед. Рядом сидела его красивая жена, и они оба с замирающим сердцем застыли в ожидании встречи с маленьким сыном.

Под утро пошел дождь. К пяти часам утра ливень лил сплошной стеной. Потоки воды, будто сговорились и решили смыть трассу в море.

— Обожаю ехать по трассе в дождь, — сонно улыбнулась Даша и потянула затекшие руки. — Мне снилось, что мы с тобой снова занимаемся любовью, только на террасе.

— Обязательно воплотим твой сон в реальность, когда вернемся, — пообещал ей он.

— Ой, смотри, придорожное кафе, — оживилась она. — Давай остановимся? Выпьем по чашечке кофе и хоть немного разомнемся?

— До Парижа осталась всего пара часов… Ладно, давай. А то у меня уже в глазах двоится, — согласился Михаил. — Только промокнем насквозь, пока будем бежать до двери кафе.

— Ничего страшного, переживем, — улыбнулась Дарья и накрыла его руку своей. От прикосновения едва ощутимо стукнулись обручальные кольца.

Они выбрались из машины. Стало заметно прохладнее — в Париже обещали всего плюс пять градусов тепла.

— Я достану теплые вещи. Куртки нам точно не помешают, — открывая багажник, сказал Михаил.

— Да уж, в Ницце мне нравилось больше, — потирая замерзшие руки, согласилась Дарья.

Завтрак в круглосуточном кафе прошел без приключений. Выпив крепкого кофе с горячими круасанами, они вернулись к машине и скоро снова двинулись в путь. Их ждал Париж. Он был совсем близко, и Даша с замирающим сердцем смотрела в окно на однообразные пейзажи. У нее не было возможности связаться с Антуаном, и теперь она нервничала. Как воспримет маленький Даниэль внезапное появление матери и отца?

— Как думаешь, наш сын сможет нас полюбить? — сорвался с губ вопрос.

— Конечно, сможет. Мы будем стараться изо всех сил, чтобы наверстать упущенное. Конечно, не все будет получаться. Но ведь есть пособия, специалисты.

— Когда я звонила в последний раз, мсье Антуан сказал, что Даниэль заговорил. Знаешь, какое слово он произнес первым?

— Боюсь даже гадать.

— Он сказал «собака». На французском.

— Он же ничего не понимает по-русски, — помрачнел Михаил. — Нам будет сложнее, чем я думал.

— В любом случае первую неделю нам придется провести в приюте.

— Да, ты говорила. У нас есть все необходимые вещи, думаю, мы справимся.

— Мне все равно страшно. Я так долго мечтала о том, как заберу его оттуда, а теперь, когда цель близко, на меня накатывает паника.

— У нас все будет хорошо, Даша. Это ведь наш родной сын, — ободряюще коснулся ее колена муж.

— Да, наверное, ты прав. А я — трусиха, — нервно засмеялась она.

Елену держали в следственном изоляторе уже сутки. К ней никого не пускали, и адвокат лишь разводил руками. Выяснилось, что пять лет назад действительно имело место хищение средств из бюджета. Тогда едва севшая в кресло мэра Елена Ховански закрыла глаза на вольность коллег. А теперь во всем обвинили ее. Самое страшное, что хищением средств заинтересовался следственный комитет. Теперь расследование будет проводиться с самой серьезной тщательностью.

Все оказалось под угрозой. Ее положение, еще вчера такое нерушимое, внезапно стало очень шатким. К ней не пустили сына. Филипп смог передать весточку через адвоката — Елену могут вызволить только в том случае, если резко ухудшится состояние ее здоровья. Впрочем, на фоне трагических событий это можно было легко устроить. Перевести ее в клинику, в отдельную палату со всеми возможными удобствами.

«Я настаиваю на домашнем аресте! — требовала от адвоката Елена. — Пусть назовут сумму залога, мой сын внесет ее в тот же день!»

«На данном этапе этого очень сложно добиться», — качал головой адвокат.

А еще через день к ней в камеру явился Багиров. Он был трезв как стеклышко и щеголял перед ней в роскошном коричневом костюме в тонкую клетку. Начищенные до блеска туфли из дорогой кожи сияли, и весь его внешний вид подчеркивал благополучие владельца.

— Я смотрю, моя кошечка поджала свой хвостик и больше не рычит? — издевательски ухмыльнулся он.

— Что вам здесь нужно, Влад? — отшатнулась она.

— Пришел навестить свою невесту, — гадко улыбнувшись, шагнул ей навстречу Багиров.

— Вы бредите, Влад? Кажется, вам было приказано убраться из моей жизни.

— А разве тебе не хочется на свободу, моя дорогая?

Влад коснулся ее щеки.

— Моя свобода — дело времени, — резко откинула его руку она.

— Боюсь огорчить мою кошечку, но ее время истекло. Знаешь, кто стал исполняющим обязанности мэра? Твой заместитель, да. Но он уже полгода поддерживает совсем не тебя. У нас появился новый кандидат на должность. И тебе этот кандидат совсем не понравится. Он очень хороший друг убитого тобой Глеба и Сергея Вороновых. Ничего не подозреваешь? Кажется, твой юрист, которого ты имела несчастье оставить в живых, оказался совсем не робкого десятка, а?

— О чем вы говорите, Влад?

— Я говорю о том, что прежде чем я предусмотрительно спалил заживо твоего Михаила Воронова в собственном доме, он успел щедро оплатить услуги твоих врагов! Асхат Саркисян встанет во главе городской администрации этой весной!