— Это бред! У Саркисяна никогда не хватило бы средств на предвыборную кампанию!

— Зато у покойных Вороновых средств было достаточно! И последний из них успел оплатить все издержки предстоящих выборов!

Елена тяжело опустилась на единственный в камере стул и закрыла лицо руками.

— Не может быть… последний из Вороновых не знал, где отец хранит огромные средства.

— Знал, дорогая моя! Еще как знал! И все успел провернуть за пару недель после возвращения из тюрьмы!

Багиров встал у маленького окошка и скрестил руки на груди.

— Если хочешь увидеть белый свет, кошечка, тебе придется за него щедро заплатить.

— Сколько? — глухо поинтересовалась она.

— Мой адвокат принесет брачный договор. Ты подпишешь его. Все твое наследство переходит в руки любимого мужа. А уж я знаю, как переступить через основных наследников. Двести миллионов долларов — довольно приличная сумма. Ради нее я готов пожертвовать нищим европейским приютом и его обитателями.

— Мне нужно проконсультироваться с адвокатом.

— На кой ляд тебе адвокат? Я вытащу тебя из тюрьмы и уберегу от уголовной ответственности, ты же за это отдашь мне все права на наследство твоей падчерицы… Впрочем, подумай еще немного. Я вернусь через три дня. Если примешь решение в мою пользу раньше, так и быть, сообщишь охраннику. Он обязательно передаст твои слова. Всего хорошего, кошечка.

Влад подошел к ней, такой несчастной, сидящей на стуле, и шумно поцеловал ее в макушку.

— Не скучай здесь, кошечка!

Хлопнула железная дверь, и Багиров ушел, оставив Елену один на один со своими тяжелыми мыслями.

Она выждала еще сутки. Адвокату удалось добиться разрешения свидания с сыном.

Филипп был подавлен не меньше нее.

— Слишком много доказательств в пользу обвинения, мама. Скажи, как ты могла допустить хищение средств у себя из-под носа?

— Я была слишком ослеплена своей победой, — устало покачала головой Елена.

— Нас прижали со всех сторон. На твое место метит Асхат Саркисян, самый близкий друг погибшего три года назад Сергея Воронова. Ты ведь знаешь, у них в академии существует настоящее братство. Все знают, кто стоит за расстрелом семьи три года назад. Они тебя не выпустят.

— Я не хочу остаток дней провести в тюрьме! Сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь, сыночек!

Она хватала его за руки и плакала навзрыд.

— Мы с адвокатом пытаемся найти выход. Пожалуйста, имей терпение, мама. Я обязательно тебя вытащу.

— Нам принадлежал весь город! Как случилось, что я оказалась в ловушке?!

— Город больше нам не принадлежит. Самые прибыльные объекты выкуплены приближенными Асхата. Боюсь, нашей власти пришел конец.

— Нет! Ты все лжешь! Никогда от тебя не было толка!

— Мама! Не говори так! Всю свою жизнь я выполнял твои приказы! Я жил так, как того требовали твои амбиции!

— Убирайся, Филипп… Я справлюсь сама, ясно тебе?! Сама!

— Мама… пожалуйста, прекрати истерику. Потерпи немного. Я обязательно найду способ тебя вытащить. Но нам придется бежать заграницу. «Хелен» больше не будет продавать свои платья в этом городе.

— Бежать?! Ты в своем уме?! Я никогда не сдамся!

— Мама, пожалуйста, будь разумнее. В городе идет война. И победа совсем не на нашей стороне.

— Ты, как всегда, пытаешься прогнуться, Филипп… — оттерев слезы с щек, горько рассмеялась она. — А знаешь, Багиров предложил мне выйти за него замуж. Наверное, я соглашусь.

— Зачем? — опешил сын. — К чему ему брак с тобой?

— Деньги Даши, — горько усмехнулась Елена. — Он хочет свою долю.

Охранник громко постучал в дверь.

— Свидание окончено. Господин Ховански, пришло время покинуть помещение.

— Да, конечно, — отозвался Филипп. Сжал руки матери.

— Мам, не верь Багирову. Ни в коем случае не вступай с ним в сделку. Я тебя вытащу. Обещаю. Верь мне. Я найду способ.

— Уходи, — покачала головой Елена. — Тебе не тягаться с Багировым. Он намного влиятельнее. Он сможет помочь быстрее. А как только я окажусь на свободе, я придумаю, как от него избавиться.

Ховански понуро взглянул на нее.

— Багиров коварен и жесток. Он обманет тебя, мама.

Елена ничего не ответила.

Охранник снова громко постучал в железную дверь.

— Ваше время вышло!

— До встречи, мама.

Ховански поцеловал ее в щеку, а затем отвернулся и зашагал к железной двери.

В дверь заглянул полицейский. Надел на Елену наручники, и кивком головы указал на дверь.

— Передайте господину Багирову, что я согласна на его предложение, — на миг обернувшись, произнесла она.

Он ничего не ответил. Подтолкнул ее вперед, и запер дверь. Елена снова осталась одна в полумраке камеры.

«Как только окажусь на свободе, найду способ избавиться от Багирова, — обхватив плечи руками, размышляла она. — Пусть даже для этого придется застрелить его самой».

Багиров появился в ее камере только на следующее утро.

Все такой же холеный и цветущий, теперь уже в другом костюме, оливкового цвета, он окинул Елену торжествующим взглядом.

— Кошечка, ты согласна? Неужели я стану счастливым супругом? — вспыхнули мнимым восторгом его глаза.

— Как скоро я окажусь на свободе? — с отчаянием во взгляде поинтересовалась она.

— Сегодня вечером. Все, что тебе нужно, это подписать документы. Мы станем мужем и женой, и уже сегодня вечером поезд унесет нас в сторону юга.

Он достал из папки брачный договор и ручку.

— Вот, подпиши в двух экземплярах. Через пять минут здесь будет сотрудник загса, он зафиксирует брак. После этого можешь готовиться к свадебному путешествию.

Вся процедура заняла всего несколько минут. Никаких торжественных слов и клятв, только подпись документов.

— Вот и все, — надевая ей на палец обручальное кольцо, сладко улыбнулся Багиров. — Теперь ты моя жена.

Сотрудник загса забрал документы и быстро вышел.

Багиров приблизился к Елене.

— Готова к свободе? — коснувшись ее осунувшегося лица, спросил он.

Она отчаянно закивала и всхлипнула.

— Ну, не плачь, дорогая… еще пара часов, и ты будешь в самолете.

Багиров склонился к ней и подарил поцелуй в губы. Что-то острое укололо ее в шею. Зажатая в его крепких объятиях, Елена медленно оседала на пол. Зеленые глаза были широко распахнуты. Она не дышала.