Прочитав письмо, Саров не умилился, не прослезился, не задумался и даже не потрудился ответить. А то он Таньку не знал, у нее настроение ходило по синусоиде, от -1 до +1. Сейчас у нее позитивный минус — это определение Саров придумал еще во время их совместной жизни, очень ему нравился собственный каламбур, а в нынешних обстоятельствах и состояние Танькино ему вполне нравилось, пусть пребывает в нем подольше, он не будет его сбивать всякими там письмами.

Саров открыл следующее письмо.

«Всем, кого это касается.

С удовольствием сообщаем, что в Колорадо-Спрингс возобновил работу частный музей-лаборатория Николы Теслы. Экспозиция значительно расширена и дополнена личными вещами великого мыслителя и созданными им устройствами, относящимися ко всем периодам его жизни.

Смотритель музея-лаборатории Сэм Шитовски

Вход свободный!

Вход не для всех!»

И мелким шрифтом: схема проезда прилагается.

«Нас это немного касается», — подумал Саров и посмотрел на адрес отправителя. [email protected] «У них что, нет собственного сайта?» — удивился Саров и перевел взгляд на следующую строчку. Там шел перечень адресов, куда было разослано письмо. Перечень не так чтобы очень длинный, с некоторыми адресатами Саров был заочно, по переписке, знаком — серьезные исследователи наследия Теслы. Кстати, о наследии, подумал Саров и еще раз пробежал глазами перечень — адреса «Наследников Теслы» не было. Это сразу расположило Сарова к смотрителю музея. К Сэму Шитовски. Интересная фамилия, промелькнула мысль. И тут же накатили следующие: может быть съездить? Когда еще выберусь? А тут недалеко, по американским и русским понятиям. И ведь давно хотел съездить. Понятно, что за век с лишним все изменилось до неузнаваемости, но ведь горы-то остались. И вообще, всегда полезно побывать на месте событий, пусть и очень старых. Как-то сразу по-другому начинаешь воспринимать эти события. Я сам себя убеждаю, усмехнулся Саров, зачем? И в чем? Нет чтобы просто написать письмо. А как ответит, именно что не когда или если, а как ответит, так и тогда решать будем. Так думал Саров, а пальцы сами печатали текст письма.

«Дорогой мистер Шитовски, признателен за то, что вы известили меня в числе других поклонников таланта Николы Теслы о возобновлении работы музея-лаборатории. К моему стыду, я не знал раньше о его существовании, в противном случае я бы непременно сам разыскал вас. По счастливой случайности я нахожусь неподалеку от Колорадо-Спрингс и с огромным удовольствием посещу ваш музей.

Искренне ваш, Питер Саров»

Опять — по счастливой случайности, усмехнулся Саров. Что ж, случайность, похоже, действительно может оказаться счастливой, подумал он, заслышав голос Фрэнсис: «Пьётр, все готово! Спускайтесь!» Он отправил письмо и поспешил вниз.

Сюрприз был. Он находился на большой плоской тарелке, стоявшей посреди стола. Сверху он был прикрыт салфеткой, по фактуре ткани — льняной, расшитой по краям незамысловатым красным узором. И еще он восхитительно пах, чем-то давно забытым, от чего в буквальном смысле потекли слюнки.

— Не знаю, понравится ли вам, — сказала Фрэнсис, — я это в первый раз сделала. Я небольшая кулинарка, но люблю экспериментировать на кухне. Это русский рецепт, я нашла его в Сети. Там написано, что к нему полагается это, — она поставила на стол плошку, прикрытую похожей салфеткой, но чуть меньшего размера, — ну же, Пьётр?

— А что я должен сделать? — спросил Саров.

— Какой же вы недогадливый, — рассмеялась Фрэнсис. — снимите салфетку.

Саров открыл плошку. В ней оказалось нечто белое и достаточно густое, чтобы сохранять форму закрученной спирали, как у морской раковины. «Надеюсь, это не майонез», — подумал Саров, который так и не смог привыкнуть ко вкусу американского майонеза.

— Ну не ту же, большую! — воскликнула Фрэнсис.

Саров сдернул салфетку.

— Как это называется по-русски? — спросила Фрэнсис.

— Сырники со сметаной, — ответил Саров, от неожиданности действительно по-русски.

— Как красиво звучит! — восхищенно сказала Фрэнсис. — Надеюсь, это будет так же вкусно!

— Сырники с изюмом, — вновь сказал по-русски Серов, разглядев темные бугорки, и повторил уже по-английски: — Сырники с изюмом и сметаной. Обожаю! Как вы догадались, Фрэнси? Эту тайну я не доверял даже русскоязычному Интернету.

Глаза Фрэнсис вспыхнули. «Чего это она? — с некоторым удивлением подумал Саров. — Не будь она такой загорелой, еще и раскраснелась бы».

— Ну же, Пьётр, садитесь, их надо есть горячими, — сказала Фрэнсис.

— Сырники можно есть любыми, — сказал Саров, усаживаясь за стол, — в любом количестве и в любое время.

Для первого опыта сырники вышли вполне. А соскучившемуся по ним Сарову, так и вовсе показались восхитительными. Умял все, что было на тарелке, и не заметил. А когда поднимал голову, то видел Фрэнсис, весело улыбающуюся. Впрочем, и сама хозяйка воздала должное своему творению.

— Вкусно, — сказала она, — вы, русские, понимаете толк в еде.

— И в еде тоже, — ответил ей Саров.

Он уже собрался развить эту мысль, как зазвонил мобильник Фрэнсис.

— Привет, — сказала Фрэнсис в трубку и через какое-то время, хмурясь: — Я перезвоню через несколько минут. Я сейчас занята.

Сарову показалось, что он слышал мужской голос. Его это почему-то задело.

— Ну что, наелись? Вкусно было? — спросила Фрэнсис, улыбаясь.

Сарову показалось, что улыбается она как-то вымученно.

— Ой, спасибо, — сказал он, блаженно откидываясь на стуле, — я уже забыл, когда так вкусно ел. Вы — волшебница!

— Я сейчас все уберу, — сказала Фрэнсис, улыбка которой сразу стала радостной и немного смущенной, — а потом мы будем пить кофе или чай. Ох, какая же я глупая, надо было сразу предложить вам кофе, я-то сама выпила, я с утра без кофе не могу.

— Ничего, так даже лучше, — сказал Саров, поднимаясь из-за стола, — выпьем кофе, поговорим. Я вам помогу, — он взял свою тарелку в руки.

— Нет-нет, — остановила его Фрэнсис, — я сама.

Вы поднимитесь к себе, отдохните, а потом спускайтесь, минут через пятнадцать.

«Еще один сюрприз», — подумал благостно Саров, поднимаясь по лестнице.

Только зашел в комнату, как вспыхнул экран ноутбука — письмо пришло.

«Быстро, однако», — подумал Саров, бросая взгляд на адрес отправителя.

«Вход свободный!

В любое время!

Вход не для всех!

Только для вас!»

Наш человек, усмехнулся Саров. Либо натурально наш — Семен Шитовский. Либо натуральный старый, по возрасту, американец. Старые американцы, особенно из глубинки, Сарову нравились, они почти ничем не отличались от русских стариков, тоже, естественно, из глубинки. Вот только наши старики не стучат узловатыми пальцами по клавишам компьютера и слоганами не разговаривают.