– Но как тогда нам одержать победу над эльфом? – Джеримэйн опёрся на столешницу обеими руками так, что та жалобно скрипнула.

– А вы собираетесь помериться с ним умом или вступить в магический поединок? – с едкой ухмылкой уточнил мастер Патрик. – А может, вас привлекают дуэли на волшебном оружии? Поймите: каждая встреча будет особенной. Я могу рассказать вам, как ходить на волка или медведя, но не на эльфа. Всё, что могу посоветовать: будьте осторожны, полагайтесь на свои знания и смекалку, и избегайте встречи всегда, когда это возможно. Про пари и договоры я уже предупреждал. Больше мне нечего добавить. Остальное вам расскажет Каллахан О`Ши, когда приедет.

Все затихли, предвкушая, что уже совсем скоро им доведётся своими глазами увидеть легендарного командира Соколов.

– А когда он приедет-то? А то уже ждём-ждём… – Розмари, не удержавшись, всё-таки вскочила с места.

В её глазах Элмерик разглядел знакомый огонь: девушка, как и он сам, тоже мечтала хоть одним глазком взглянуть на настоящего эльфа. Если, конечно, слухи не врут…

Мастер Патрик глянул на неё строго.

– На ближайшее полнолуние. И останется уже до Самайна, чтобы обучать вас лично. Кстати, и мастер Шон – ваш наставник в искусстве дикой магии – тоже приедет вместе с ним.

Вторая новость явно воодушевила Джерри намного больше, чем первая. Он расплылся в довольной улыбке и хотел что-то ещё сказать, но в этот момент колокол возвестил конец занятия, и он осёкся на полуслове. Ведь мастер Патрик был очень пунктуален и всегда начинал и заканчивал занятия строго вовремя – мало что могло бы заставить его задержаться. По крайней мере, уж точно не чужое любопытство.

Мельник потушил горелку, накрыл котёл тряпицей и собрался было уйти, когда Джерри всё-таки решился:

– Мастер, а это правда, что Каллахан О`Ши – эльф?

Слухи об эльфийском происхождении командира Соколиного отряда давно будоражили умы новобранцев, но никто не мог (или не хотел) ни подтвердить их, ни опровергнуть. Элмерик почти ожидал, что мастер Патрик снова отговорится чем-то вроде «вот приедет – и увидите», но тот, на мгновение замешкавшись на пороге, стукнул об пол своей тростью и кивнул:

– Чистая правда. – А после вышел, притворив за собой дверь.

Соколята выждали ещё мгновение, а потом, не сговариваясь, все вместе бросились прочь из кабинета: подальше от этой ужасающей вони.

Уже в коридоре Брендалин, улучив момент, окликнула барда и, мило смущаясь, вручила ему небольшой свёрток, который он тут же поспешил открыть.

– Это мне? – Элмерик сперва не поверил своему счастью.

– Да. Я вышила его сама. Надеюсь, тебе придётся по вкусу…

– Конечно, мне очень нравится! – поспешил уверить Элмерик, любуясь тонким золотым шитьём в углу нового шёлкового платка, где среди изящных веточек и листьев сплетались в вензель буквы Э и Л.

– Прости, что тогда, на Мабон, я толком не поблагодарила тебя. А твой подарок оказался очень нужным и полезным. – Девушка, краснея, опустила взгляд. – Ты, наверное, видел, что я часто ношу его при себе.

Похоже, ей действительно было стыдно, и Элмерик поспешил утешить возлюбленную.

– Я рад это слышать. И тоже буду носить твой платок вот здесь. – Он приложил руку к сердцу.

Бард весь сиял. Он давно мечтал получить в дар какой-нибудь предмет от своей обожаемой леди, но попросить так и не решился. Как же хорошо, что умница Брендалин догадалась сама!

– Мне вдруг захотелось, чтобы у тебя было что-нибудь от меня. На память. – Девушка глубоко вздохнула, и Элмерик невольно насторожился.

– Что-то не так? Ты такая грустная…

– Я? – Она натянуто улыбнулась. – Нет, тебе показалось.

– Не думаю. – Элмерик решительно взял её руки в свои. – Можешь не верить, но я ведь бард и поэтому хорошо чувствую настроения других людей. А твоё – в особенности.

– Так уж и в особенности? Позволь узнать: почему? – Девушка лукаво глянула из-под ресниц.

Тут Элмерик с удивлением понял, что однажды уже высказанные признания не так-то просто повторить во второй раз. Когда он говорил Брендалин о любви в ночь Мабона, всё казалось таким простым и естественным… Сейчас же в горле снова пересохло, а язык прилип к нёбу. Впору было обругать себя: назвался бардом, а красноречие растерял ровно в тот миг, когда оно понадобилось.

– Потому что ты мне нравишься… И ты очень важный для меня человек. А ещё я…

– Не продолжай. – Брендалин вдруг посерьёзнела и опустила руки. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но пока ты этого не произнёс, лучше замолчи. Не стоит.

– Не понимаю: что на тебя нашло?.. – начал было Элмерик, но она закрыла его рот ладонью и зашептала:

– Мой дорогой бард, послушай меня, пожалуйста, внимательно. И не перебивай, потому что мне тяжело такое говорить. Да, ты тоже мне нравишься, и даже очень. Я думаю о тебе намного чаще, чем допускают приличия. Но, боюсь, тебе не стоит привязываться ко мне слишком сильно. Потому что я не уверена, что останусь в Соколах. Чем больше думаю, тем яснее понимаю, что это занятие не по мне. А вот ты, напротив, оказался здесь на своём месте. Может статься, в этой жизни нам назначено идти разными дорогами…

Элмерик попытался промычать яростные возражения, но Брендалин и не думала убирать руку.

– Нет, погоди. Вижу, ты возмущён и тебе хочется поспорить, но я ещё не договорила. Всё может пойти совсем не так, как мы себе придумали. Порой мы загадываем одно, а жизнь оборачивается совсем по-другому. Я просто хочу, чтобы ты знал: я могу уйти. И чем сильнее будут наши чувства, тем больнее будет расставание.

После этих слов она, словно обжёгшись, отдёрнула ладонь и спрятала её за спину. Элмерик был так ошарашен, что в первые несколько мгновений не мог вымолвить ни слова. Лишь когда Брендалин, опустив глаза в пол, собралась было уйти, он пылко схватил её за руку, притянул к себе и взмолился:

– Не уходи…

Девушка подняла глаза, блестевшие от непролитых слёз:

– Если у меня будет хоть одна возможность остаться, я непременно воспользуюсь ею, обещаю.

– Брендалин, я ничего не понимаю! Всё же только что было хорошо!

Она поджала губы и упрямо качнула тяжёлыми косами.

– Нет, всё давно уже нехорошо. Прости, я не могу сказать больше. Дело вообще не в тебе. Мне сейчас очень страшно – я боюсь будущего. Сперва казалось, что у Соколов всё будет просто и понятно: знай себе учись, собирай травки, вари зелья, слушай старших… Но сейчас я запуталась и не знаю, что будет лучше для меня самой: остаться здесь или вернуться домой. Вот, можешь считать меня трусихой…

– Не буду. – Элмерик отчаянно мотнул головой и заключил девушку в крепкие объятия. – Я просто тебя никуда не отпущу! Так и знай!