Они были очень хорошо знакомы, правда как начальник и подчинённый: Иван Сергеевич работал руководителем сектора «Опричнина» и занимался поиском сокровищ и библиотеки Ивана Грозного, когда к нему прислали «молодого специалиста» Савельева, имеющего историко-архивное образование. Через два года из него и в самом деле вышел неплохой специалист и хороший исполнитель. Однако на том они и расстались, поскольку Иван Сергеевич перешёл в лабораторию «Валькирия» главным специалистом по геофизическим работам.

Савельев встретил его радушно, замахал руками на коньяк, привезённый Иваном Сергеевичем, и достал из бара двухлитровую початую бутыль «Наполеона». Посидели, повспоминали прошлое, но едва коснулись настоящего, как Савельев потерял интерес к собеседнику, прикрывая это поздним часом, завтрашним ранним подъёмом и кучей хлопот. Иван Сергеевич не любил, когда его выставляли, и потому решил заинтересовать бывшего ученика.

— Возьми меня консультантом, — предложил он.

— А пойдёшь? — не поверил Савельев.

— Почему бы нет? — усмехнулся Иван Сергеевич. — За хорошую зарплату пойду.

— Что-то мне не верится, — смутился ученик. — Многие же бывшие в Институте считают мою фирму… как бы выразиться… некомпетентной. А иные вовсе говорят — Россию шведам продаёшь.

— Да пусть языки почешут, а мы поработаем.

— Слушай, Сергеич, — обрадовался он, — тебя Бог послал! У нас нынче затык мощный. В прошлом году полмиллиона долларов ухлопали, да ещё человека потеряли. Нынче шведы и деньги жмут, и сами хотят в экспедиции поработать. А зачем мне контролёры? Я Россию не продаю!.. А зарплату тебе дам по способностям. Пять тысяч баксов!

— Годится, — одобрил Иван Сергеевич.

— Приступить можешь хоть завтра! — ковал железо Савельев. — Кабинет отведу, секретаршу… Но оформлю недели через две. Кандидатуру обязательно нужно согласовать со шведской стороной. Но это формальность. Они будут «за». Ты же старый спец! А то тоже начинают губами жевать, мол, почему в фирме нет никого из прошлой «Валькирии»…

— Нет уж, брат! — отрезал Иван Сергеевич, усмиряя пыл. — Как оформишь, так и выйду. Я не люблю на птичьих правах.

Он собрался уходить: ночью гаишники проверяют водителей на запах и надо успеть проскочить в Подольск до двенадцати.

— Ладно, — нехотя согласился Савельев. — Я попробую ускорить согласование… А ты просто так приезжай ко мне! Адрес старый.

Возле двери он вдруг спохватился, замялся, но, похоже, не захотел говорить о серьёзных вещах на пороге.

— Ну, говори, говори, — подбодрил Иван Сергеевич.

— У тебя какие отношения с Мамонтом?

— Какие?.. Да в общем-то никаких. Русинов — отрезанный ломоть. Он к тебе не пойдёт.

— Знаю, что не пойдёт, — отмахнулся Савельев. — Да и я его не хочу. Он — теоретик больше, а мне практика нужна. Ты не знаешь, куда он поехал?

Скрывать не было смысла.

— Куда… На Урал! Выпросил у меня «уазик» и сорвался.

— В какие районы — не сказал? Иван Сергеевич погрозил пальцем:

— Это уже консультация, брат! А я ещё не оформлен. Ты из меня сейчас информашку вытянешь и ручкой сделаешь. На хрена я тебе нужен-то буду?

— Извини, Сергеич, — развёл руками Савельев. — Я без всякого умысла. Просто мне до зарезу нужна информация. Вопрос экспедиции решается.

— До встречи! — сказал Иван Сергеевич и ушёл.

Отчасти это была игра с огнём. Морочить голову Савельеву можно месяц-другой. Потом он раскусит игру, и за эти баксы какая-нибудь Служба оторвёт голову. Важно было узнать, сядет ли нынешняя «Валькирия» на «хвост» Мамонту и как плотно. Выходило, что уже садится и делает на него ставку. Из Русинова хотят сделать «паровоз», который привезёт пассажиров к «сокровищам Вар-Вар». Потом его загонят в тупик и потушат котёл. Так уже было в Цимлянске…

Этот Цимлянск всю жизнь не давал Ивану Сергеевичу покоя. И тут, обнаружив схожесть ситуации, он решил кое-что уточнить и по хазарскому золоту. Уж очень подходящее было время! Бывшие контрразведчики, резиденты и агенты разведуправления вдруг начали откровенничать, раскрывать государственные тайны и тем самым зарабатывать не только популярность, но и капитал, те самые «лимоны» в рублях и валюте. У Ивана Сергеевича был очень давний знакомый — отставной генерал КГБ, который когда-то, имея высокую должность, курировал Институт и участвовал в обеспечении безопасности на Цимлянском водохранилище. Генерал жил в кагэбэшном доме возле чилийского посольства, где первый и нулевой этажи занимал один из объектов Третьего спецотдела Министерства финансов СССР. Именно сюда свозилось всё серебро и золото, найденное Институтом, и не только им. Здесь его сортировали, изучали, чтобы потом отправить по местам назначения. Савельевская фирма, цепляясь за Русинова, одновременно сама могла служить чьим-то «паровозом», не ведая того. Двойной тягой они могли вытянуть на Урал каких-нибудь новых «мелиораторов», и даже не шведов, которые вкладывают денежки. Ивану Сергеевичу хотелось выяснить хотя бы предполагаемую природу тех, кто, внимательно наблюдая за поисками, сидит в «бронепоезде» на запасном пути и имеет орудия корабельных калибров и дальнобойности, А поняв загадку существования «мелиораторов» и среду их обитания, можно было уже смоделировать ситуацию и устроить грандиозную провокацию: «отыскать» «сокровища Вар-Вар» и вытравить их из засады, вызвать из небытия в реальный мир.

Иван Сергеевич знал генерала, когда он ещё был подполковником, необычайно подвижным, весёлым и обаятельным человеком. Звали его Валерий Николаевич Исаев, что, впрочем, было сомнительным, поскольку в КГБ он пришёл из «нелегалов» внешней разведки и наверняка жил под чужим именем. В ранней молодости он когда-то окончил зубопротезный техникум, и когда в Цимлянске у Ивана Сергеевича разболелся зуб, то Исаев вызвался его удалить и сделал это блестяще с помощью обыкновенных бокорезов. Тут же они и познакомились и разговорились, да ещё в качестве наркоза выпили спирту. Исаев признался, что в «нелегалах» он держал частный зубопротезный кабинет в одной из Скандинавских стран, очень просто дёргал и вставлял зубы иностранцам и хорошо зарабатывал. Потом о нём говорили, что он, даже будучи генералом, всё ещё при случае рвал больные зубы, и особенно женщинам, поскольку делал это весело, изящно и совершенно безболезненно.

Отставной генерал не признал своего давнего пациента только из-за декадентского облика. Его смутили веникообразная борода и длинные волосы, но стоило Ивану Сергеевичу спрятать всё это под воротник рубашки и берет, как Исаев приставил палец к его груди и выпалил:

— Афанасьев! …Иван …Сергеич! По Цимлянску, по Институту!

Он оставался таким же живчиком, как прежде, только постарел, выцвел и от старости к его весёлости добавилась какая-то тоскливая вялость. Генерал писал мемуары о своей работе в семидесятые годы по обезвреживанию контрабандистов-антикваров и совершенно не трогал своего «нелегального» периода: видимо, полагал, что это — государственная тайна. А тема о контрабандистах была насущная, проходная во все времена, поскольку контрабандист, он и в Африке контрабандист. Ивану Сергеевичу он обрадовался, поскольку всё лето жил в городе один и сторожил квартиру: молодые члены семьи уезжали на дачу. В старости, кроме всего, он стал воинственным и сразу показал гостю тяжёлый именной маузер: