Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, не слишком скорой, — кивнул в ответ Джастин.
— Вот тут, инженер, не обессудь, я с тобой согласна. Против тебя лично мы ничего не имеем, но вот все эти твои делишки... Хотя этих твоих черных наконечников нам хотелось бы получить побольше. И до того, как мы снова встретимся с Белыми дьяволами.
— Мы сделаем все, что сможем, — заверил Джастин, и всадницы повернули коней. Сам же он, ведя под уздцы пегого мерина, направил кобылу туда, откуда доносился лязг металла. В нос ему ударил острый запах гари и масла, а у дверей конюшни он был встречен парой подросших Кастиновых цыплят.
Развьючив и поставив в конюшню мерина, инженер расседлал и отвел в последнее свободное стойло серую кобылу, после чего направился к водной колонке. Одно ведро воды пошло на умывание, а второе Джастин оттащил в конюшню.
Напоив их, почистив пегого и начав расседлывать серую кобылу, он заслышал шаги и, обернувшись, увидел Алтару.
— Я только что вернулся, — молвил Джастин, отстегивая подпругу.
— Я заметила, как ты подъезжал. Знаешь, Фирбек на тебя жалуется. Говорит, будто ты переводишь хорошие ракеты ради пустой блажи.
— Я использовал их, чтобы соорудить запруду. Видимо, как раз это и представляется ему блажью.
— А как оценила твою запруду Зерлана?
— Не знаю. Мне не выпало случая с ней поговорить. Она слишком занята.
— Джастин... Порой ты не лучше брата. Ворочаете большими делами и никому об этом не говорите, — Алтара покачала головой. — Хорошо, что торговые пути сейчас никого не волнуют.
— Наверное. По правде, это просто не приходило мне в голову.
— Скоро ли ты сможешь вернуться к работе над наконечниками для стрел? Зерлана прислала гонца — говорит, что при попадании твоих стрел Белые копейщики превращались в огненные шары.
— Я же говорил, что они будут полезны, — промолвил Джастин, выходя из стойла.
— Тьма! — воскликнула Алтара, увидев его лицо. — Тебе срочно нужна целительница, заняться твоими ссадинами. Как тебя угораздило этак исцарапаться?
— Чтобы соорудить это чертово озеро, мне пришлось сражаться с горой. С помощью Фирбековых ракет, которые, кстати, я же и спас. Озеро получилось не таким глубоким, как у Гуннара, но и этого хватит, чтобы сделать дорогу через перевал практически непроходимой.
Положив попону и седло на полку, Джастин взялся за скребницу.
— А вот Фирбек в твою затею с затоплением дороги не верил.
— Может пойти и искупаться — добро пожаловать.
Инженер снова отступил в стойло и принялся чистить кобылу.
— Та самая серая? — спросила Алтара, заглядывая в стойло поверх перегородки.
— Она и есть, — ответил Джастин. — Уж если кто заслужил хороший уход, так это она.
— А она изменилось. Заморенной клячей ее уже не назовешь.
— Возможно, все дело в кормежке да заботе.
— Кстати, не исключено, что из тебя мог бы получиться целитель. — Уже покидая конюшню, Алтара добавила: — Я попрошу Нику заняться твоим лицом.
Закрыв стойла, Джастин подхватил торбу и, вздымая из-под сапог пыль, потащился в свою каморку.
— Джастин! — помахала Алтара с бокового крыльца кузницы. — Ступай сюда, Ника посмотрит твои царапины.
Молодой инженер повернулся к двум женщинам. Алтара посторонилась, позволив ему подняться.
Не успел он усесться на лавку, как старая целительница уже вглядывалась в его лицо. Он ощутил легкое прикосновение гармонии к шрамам, ссадинам и царапинам.
— Вижу, ты умывался. Все твои порезы и рубцы почти в таком же состоянии, как если бы я их уже обработала. Продолжай в том же духе: старайся, чтобы в ссадины не попадала грязь. Некоторое время, молодой инженер, твое лицо будет выглядеть не лучшим образом, но мне случалось видеть физиономии и похуже. Вот тебе снадобье. После вечернего умывания — а умываться на ночь нужно обязательно! — смажь лицо этой мазью.
— Спасибо, — отозвался Джастин, принимая маленькую коробочку. Лекарство — лекарством, но он не собирался отказываться от применения гармонии.
Ника обернулась к Алтаре и добавила:
— Раз уж я здесь, взгляну и на поврежденную руку того инженера. Такое впечатление, — тут она нахмурилась, — будто здесь, в Сарроннине, никто и слышать не слышал о настоящем целительстве. При дворе тирана вечно кто-то да нуждается в исцелении, а к Крителле так и цепляются женщины, то одна то другая...
— Тебе не мешает поесть, — обыденным тоном обратилась к Джастину Алтара, вклинившись в разговор. — Что же до твоих наконечников, то они очень нужны, и чем больше — тем лучше.
— Понятно. Вот брошу вещички, — он указал на потертую кожаную котомку, — перекушу и за дело.
— Кастин наверняка что-то отложил, — заметила Ника. Обе женщины зашли в кузницу, а Джастин поднял торбу и тут услышал голос Гуннара:
— Постой минуточку.
Брат Джастина стоял на пороге кузницы.
— А можешь и присесть, в ногах правды нет, — промолвил Гуннар, указывая левой рукой (в правой он держал закрытую корзинку) на край скамейки. — Не думаю, чтобы Алтара хотела заставить тебя взяться за молот сию же минуту.
Взгляд Джастина переместился к двери, потом вернулся к торбе.
— Вообще-то я собирался занести мешок в комнату, да пойти на кухню поискать чего-нибудь на ужин.
— Я только увидел, как ты подъезжаешь, тотчас подумал: «этот малый проголодался», — отозвался Гуннар, поставив корзинку на скамью. — Здесь несколько ломтиков курятины, черный хлеб, сыр и ябруши. Пива, ты уж прости, не принес, но вот кружка, а в кувшине холодная вода.
Маг-буреносец уселся на скамью и закинул ногу на ногу.
— Здешняя вода никогда не бывает холодной, — возразил Джастин, однако котомку со спины снял.
— Эта — холодная, можешь не сомневаться.
Джастин сел. Налил воды в кружку. Отпил. И приподнял брови.
— А ведь и правда! Как у тебя вышло? Это что-то вроде магии погоды?
Со слабой, усталой и почти тут же исчезнувшей улыбкой на лице Гуннар кивнул и сморщился.
— Что, обращение к магии до сих пор причиняет тебе боль?
— Не обязательно. Например, мне ничего не стоит отправить ветер на разведку, это совсем не больно. Но как только попробую что-то... даже не разрушить, а разделить или распределить... хотя бы и воздух... возникают неприятные ощущения.
— Но не такие... будто тебя пытают демоны света? — пробормотал Джастин, жуя жестковатую курятину и свежий хлеб.
— Да, это больше похоже на то, как будто тебя огрели по макушке. Приятного, конечно, мало, однако постепенно это проходит. Осунулся ты, — добавил маг, пристально рассматривая жующего брата, — и бледный, что твоя повязка целительницы.