– Так даже лучше, – процедил он сквозь зубы. – Закопаем сучку и послушаем, что скажет этот гад на кладбище в прощальной речи…

– Это не по уговору, – возразил напарник.

– Зато по справедливости! – отрезал боевик и шикнул, призывая к молчанию.

Тяжелая бронированная машина поравнялась с засадой точно в намеченное время. Мощная граната ударила в передние колеса. «Мерседес», лишившись части кузова, развернулся на сто восемьдесят градусов, проехал задом наперед ещё полсотни метров и, остановившись, заполыхал. Несмотря на сильный взрыв, пассажирка осталась в живых. Боевики убедились в этом, когда подбежали поближе, чтобы удостовериться в точности попадания.

– Вот так! – с воодушевлением крикнул чернорубашечник и потряс над головой гранатометом.

Это было последним движением в его короткой и бездарной жизни. Дверца горящей машины распахнулась, и в окрашенные заревом пожара сумерки влилась абсолютно черная тень.

Наемники остолбенели, не в силах двинуться с места.

Возникшее перед ними чудовище не имело определенных очертаний. Вернее, человеческому глазу увидеть их было не по силам, а разуму, следовательно, просто нечего было осознавать. Люди различали только два горящих багровым светом ока с вертикальными зрачками и ощущали леденящий ужас, которым веяло от тени. Существо коснулось гранатометчика небрежно, как бы походя, отделив его бритую голову от тела настолько легко, что обезглавленный труп стоял вертикально ещё пару секунд. Потом тело рухнуло на пыльную обочину, и из зияющих артерий в канаву выплеснулся последний фонтан рубиновой в отблесках огня крови. Сворачиваясь в пыльные капли по краям, красный ручей стремительно тек, заливая застывшие глаза лежащей в канаве оторванной головы.

Черное пятно двинулось к другим нападавшим, и только двое из девятнадцати нашли в себе силы поднять автоматы и выстрелить. Пролетев сквозь чудовище, пули звякнули о броню горящей машины. Красные глаза тени приобрели ещё более кровавый оттенок, и лица стрелков перекосили одинаковые гримасы. Они взвыли и, наставив оружие друг на друга, выпустили остатки патронов.

Стрельба немного отрезвила оставшихся в живых, и они бросились врассыпную. Трое побежавших вправо, туда, где параллельно шоссе тянулась железная дорога, почти сразу исчезли из поля человеческого зрения за густым кустарником. По «железке» медленно тянулся длинный товарный состав.

– Серега, прыгай! – указывая на низкий борт платформы для перевозки техники, крикнул один и подтолкнул товарища к поезду.

Тот бросил автомат и, оттолкнувшись для такого простенького прыжка достаточно сильно, взлетел над бортом. В этот момент состав вдруг лязгнул сочленениями и резко продвинулся вперед. Серега летел уже по нисходящей траектории, и под ним теперь была не поверхность платформы, а четыре толстых межвагонных буфера. Он ударился животом о железо, вскрикнул от боли в сломанных ребрах и свалился под колеса. Его соратники услышали громкое чавканье, и под ноги им выкатилась вторая за вечер отрезанная голова. Бандиты в панике бросились от железной дороги обратно к шоссе, но оттуда послышался дикий крик. Голос был исполнен животного страха и мольбы. Боевики упали на землю и, крепко зажмурившись, замерли. Им оставалось только ждать и надеяться…

А Надежда тем временем разорвала на части семнадцатого из нападавших и почему-то успокоилась. Она с грустью взглянула на спровоцированное глупыми людьми побоище и облизнулась. На языке все ещё чувствовался привкус горячей крови, и ей это нравилось. В облике Зверя ощущения были несравненно более острыми. К тому же их было больше. Она обернулась и снисходительно посмотрела на двух перепуганных бандитов, которые вжались в грунт неподалеку. Люди отчаянно хотели жить, и, в общем-то, ей было не до них. Ничего определенного рассказать они все равно не могли, но передать пережитый ужас в своих бессвязных пояснениях были способны. А это было как раз то, что нужно. Каждый день восстанавливать машину ей могло наскучить, а если никто не расскажет всем этим вооруженным идиотам, чем чреваты покушения на чету Адамовых, то ремонтов было не избежать. Надежда вернулась в человеческий облик и проникла в суть горящего перед ней механизма. Спустя минуту «Мерседес» стоял, сверкая точно так же, как перед нападением. Не хватало лишь погибшего шофера. Восстанавливать его из кучки пепла Надежде было лень. К тому же создание живых существ несло в себе элемент риска. Воссозданные оболочки отнюдь не всегда устраивали освободившуюся душу, и она наотрез отказывалась возвращаться. Приходилось снова убивать бессловесных големов, причем не для пропитания, а будучи сытой. А это был все-таки грех. Даже для Зверя.

Надежда взглянула на неподвижных боевиков и мысленно приказала им подняться. Бандиты тотчас вскочили и, отряхивая с колен прошлогоднюю листву, подошли, удивленно косясь на совершенно целый автомобиль.

– Мне нужен водитель, – сказала она на этот раз вслух, – им станет тот, кто назовет наиболее вескую причину, почему я должна оставить ему жизнь.

Бандиты побледнели и потупились. В голове одного из них вертелся рой бессвязных слов и междометий, зато второй не думал вообще. Он молился, причем не гипотетическому всевышнему, а совершенно определенному существу с весьма знакомой внешностью. Перед мысленным взором человека стоял один из крылатых. Надежда мысленно проткнула первому аорту, и его бред перестал отвлекать её от феномена второго из боевиков.

– Я тебя знаю? – рассмотрев парня более пристально, предположила она.

– Нет, – ответил человек.

– Ты принадлежишь довольно странной секте, – качая головой, заметила Надежда. – Кто твой духовный наставник?

– Оглянись, – не давая прямого ответа, посоветовал парень.

Надежда обернулась и увидела, как из-за кустов появился ещё один мужчина. Внешне он выглядел, как обычный человек, только был одет в военную форму, а его мысли не слишком походили на человеческие. Они были построены в принятую среди времян конструкцию и адресовались конкретно Надежде. Так могли говорить только безликие. «Все же Зверь был прав, – подумалось ей, – они не могут сойти со спирали. Жалкие трусы! Они в состоянии только вещать через медиумов да нанимать исполнителей…»

– Это ваша затея?! – озлобленно спросила Надежда.

– Это их личная инициатива, – твердым голосом ответил безликий офицер, – мы лишь не стали возражать. Хотя, если бы и возразили, ты же знаешь, какие они своевольные.

– Мне ли не знать, – Надежда усмехнулась, – наша школа… Однако и вы, праведники, хороши. Что за методы вы одобряете? К лицу ли воплощениям Вселенского Добра и Справедливости прибегать к услугам наемных убийц?

Надежда саркастично скривилась и перевела взгляд на боевика.

– Ты нам не судья, Зверь, – ответил новый шофер. В его голосе, правда, не было той уверенности, что у офицера. – Пусть нас судит Творец!

– Тут, как ни посмотри, Творец ты будешь или Зверь, а невооруженным глазом видно – твоих благодетелей гнильца подтачивает, – возразила Надежда. – Потому люди и встали им поперек горла, что здоровее морально и физически…