ему, что мы с Марией были частью его семьи. Он вернулся с мрачным лицом и сказал, что капитан сказал ему, что так как он нам не муж и не отец, то он не считается, и нам придется уехать.

У нас не было лошадей, и мы не могли взять нашу повозку. За исключением, возможно, Маркуса, я не думаю, что кто — то из наших людей пойдет с нами — и даже он может не оставить своего отца. Что же тогда будет с нами?

Следующие два дня я провела в страхе, думая, что в любой момент могут прийти солдаты, чтобы выгнать нас с Марией из лагеря, но они этого не сделали.

Вместо этого Мария пришла поздно, открыла дверь фургона и проскользнула внутрь уже после наступления темноты.

«Нам не обязательно уезжать,» сказала она.

«Ну и что же?» Спросила я в замешательстве. «Я не думаю, что капитан передумает.»

«Я никуда не пойду!» она плюнула в меня, и тогда я увидела, что она расстроена, ее маленькие руки дрожат. «Я заключила сделку с капитаном. Мы с тобой можем остаться, а взамен Маркус даст ему дикую дичь для его стола, и я дам ему…» Она замолчала.

Мне стало холодно. «И что же ты ему дашь?»

Она отвернулась, и реальность поразила меня. Именно этого он и добивался все это время. Вот почему он угрожал изгнать нас: отдать ее под свою власть.

Мне следовало бы возмутиться. Мне следовало взять нож и пойти за ним. Но я этого не сделала.

«Мы можем остаться?» Переспросила я.

«Да.»

Я даже не почувствовала облегчения. Но я ничего не почувствовала.

Этот день сливался с другим.

Глава 10

Каким-то образом Амели отдернула руку. Она больше не могла наблюдать за событиями, которые привели к нынешнему состоянию Мерседес и Марии. Во время чтения ее цели обычно не принимали активного участия, но эта была другой. Она чувствовала, что Мерседес всегда была рядом, почти разговаривала с ней.

«Мне очень жаль,» — прошептала она. «Я больше не могу смотреть.»

Мерседес просто сидела там с мрачными глазами, и Амели поняла, чего ей, должно быть, стоило пережить все это снова.

«Так…, а вскоре после этого произошло первое нападение?» спросила Амели. «Солдаты начали превращаться в Волков?»

Мерседес слегка кивнула. «Миколай был убит в первый же раз, когда это случилось, и капитан Киган пригрозил, что заставит его отца завершить контракт… если бы мы хотели получить зарплату. Суставы дяди Ландриена слишком болят, чтобы работать в этих шахтах, поэтому Маркус подписал контракт, чтобы заменить Миколая, что именно и ожидал Киган.» Она вздохнула. «Но потом нападения продолжались… и это последнее происшествие, случившееся в шахтах, оказалось слишком сильным. Даже отчаявшиеся люди откажутся работать, если они боятся чего-то большего, чем голод.»

«Вы оставили эти грибы для Кигана, не так ли?»

«Конечно, я так и сделала.»

«Но почему именно сейчас? Если Киган был в Мэрайе уже несколько месяцев, то почему вы решили попытаться убить его сейчас?»

«Ваша сестра,» тихо ответила Мерседес. «Она разбудила что-то внутри меня. Сразу после того, как она ушла от меня вчера вечером, я пошла собирать грибы и побежала к повару. Он только что покончил с тушеным мясом и знает, что капитан любит грибы, поджаренные на масле. Но я позаботилась о том, чтобы ни вы, ни Селин не сидели вчера вечером за капитанским столом. Я никогда не сделаю ничего такого, что может причинить вред кому-то из моих людей.»

«А как же Куинн? Или Яромир? Вы спрашивали о них?»

«Мне все равно, что с ними будет. Я просто хочу, чтобы Киган умер.»

Хотя Амели не винила ее за ненависть к Кигану, она не могла мириться с ее бессердечным пренебрежением к Яромиру или Куинну.

«Послушайте меня,» сказала она. «Я что-нибудь сделаю с Киганом. Я позабочусь, чтобы он оставил Марию в покое и чтобы вам обоим разрешили остаться с семьей. Но вы должны пообещать мне, что больше ничего не будете делать. Вы должны мне доверять.»

«Так вы меня не выдадите? Вы не скажете своему лейтенанту?»

«Нет. Я никому не скажу, кроме Селин. У нас с ней нет никаких секретов. Клянетесь ли вы остановиться и позволить мне разобраться с этим?»

Мерседес снова кивнула.

Амели встала. «Мне нужно вернуться.»

Хотя она и установила, кто отравил Кигана, но не приблизилась к разгадке истинной причины, по которой они с Селин пришли сюда — чтобы выяснить, почему эти солдаты один за другим превращались в бешеных волков. Но она не верила, что Мерседес имеет к этому какое-то отношение или знает что-то о том, как это делается.

И все же ей было о чем подумать.

Выйдя за дверь, Амели прошла через лагерь шахтеров обратно к тропинке, ведущей к деревьям, и единственное слово из рассказа Мерседес всплыло в ее голове. Несколько раз Мерседес называла Маркуса «оборотнем». Он всегда раньше упоминался как охотник, но это обозначение как оборотень, казалось, придавало ему важность. Это слово было смутно знакомо, и он сказал:

Амели показалось, что она уже где-то это слышала.

Может ли это быть ссылка на Мондиалитко, который родился с особыми способностями к охоте? Или это означало нечто большее?

Остановившись, она обернулась и посмотрела на фургон Мерседес, раздумывая, стоит ли ей вернуться и спросить. Но… она и так уже заставила Мерседес слишком много пережить сегодня и решила, что лучше всего будет узнать все самой.

* *

Яромир просидел у постели Кигана в полном одиночестве до самого полудня. Он велел Куинну уйти и велел ему немного отдохнуть. Капитан застонал и несколько раз перевернулся во сне, но Яромир счел это хорошим знаком, предполагая, что Киган не впал в глубокую бессознательность.

Из передней части фургона послышались шаги, и он с досадой оглянулся, готовый приказать Куинну лечь спать, если понадобится, но посетитель был не Куинн. Вместо этого из-за висящего на стене гобелена показалась Селин.

Ее влажные волосы свободно свисали по спине. Она была одета в свой красный плащ, но он мог видеть темно-розовый оттенок под отверстием спереди.

Устало улыбнувшись, она приподняла подол своего плаща на несколько дюймов, чтобы он мог видеть юбку