– Я ознакомился с твоим личным делом, Кира. Кстати, а почему ты сказала Степану, что тебе двадцать два? Ты не в том возрасте, чтобы скрывать свои годы.

– Так легче сделать вид, что ты дурочка… И потом, это избавляло меня от вопросов, на что я потратила годы, которые обычно тратят на учебу…

– Потому что ты их потратила на увлечение «готическим течением»?

Кира вскинула на него свои темные глаза.

– Вы это понимаете?

– Ты искала себя.

– Да…

– Я почитал то, что смог найти об этом течении. Мне показалось, что идея его несколько расплывчата, но это не так уж важно…

– Это течение протеста против современного общества потребления, – немного грустно улыбнулась она.

Алексей вспомнил мысль Саши: «Древняя, как мир, схема: кто может предложить – тот предлагает; кто не может предложить – тот отрицает». Но делиться ею с Кирой не стал.

– И ты к этой идеологии присоединилась. Ты поверила в ее ценности. Потому что ты верила мужу. А потом…

Кис сделал паузу, рассматривая Киру, и она тоже вскинула на него глаза в ожидании продолжения.

– А потом оказалось, что все свелось к наркотикам… Да, Кира?

– Я его любила. Запомните это – я его любила!

В голосе ее прозвучал какой-то надрыв, словно она обращала эти слова к тени мужа… Возможно, освобождаясь от власти былых убеждений, Кира казалась себе предательницей по отношению к нему?

– И ты верила каждому его слову… Он тебе говорил, что наркотики есть способ уйти в другие измерения, где жизнь видится иначе… Где не существует презренных вещей в виде приготовления пищи и прочих материальных ценностей… Есть только музыка, искусство – и наркотики, которые помогают искусство постичь, овладеть им…

– Откуда вы все это знаете?! – Кира широко распахнула глаза. – Откуда?!

– Но однажды… однажды твой муж умер от передозировки. Два года тому назад.

– Я его любила! – повторила Кира.

– Конечно. Но после его ухода тот мир, который он создал вокруг тебя, стал постепенно размываться. Рассыпаться. Потому что это был не твой мир. Тебя в него затянули.

– Добровольно!

Алексей не стал вступать в дебаты. Степень добровольности в деле промывания мозгов – вещь тонкая, слишком тонкая, чтобы пускаться спорить о ней.

Он помолчал, и Кира тоже не нарушила тишину.

– Теперь, после двух лет траура и вдовства, ты влюбилась в Степана… – проговорил он наконец. – Он полная противоположность твоему мужу. Он земной, простой…

Она вдруг вскинула голову, и глаза ее снова сверкнули – чего, в порядке исключения, он не наблюдал последние минут двадцать их относительно задушевного разговора.

– Он не простой! Земной, да, но не простой! Он настоящий! Он ничего не сочиняет о себе, он не стыдится себя, ему не нужны маскарадные костюмы, чтобы себя украсить, – ему не нужны вымышленные миры, чтобы жить! Он любит жизнь, Степа… Такой, какая она есть! Это особый талант, он не каждому дан!.. И потом, я в него не влюблена! – вдруг добавила она.

Как это – не влюблена? А что они тогда обсуждают?! Если догадка его неверна – значит, она втерлась к Степану по наущению какого-то третьего лица… И она имеет отношение к смерти Костика!

Алексей уж было собрался расставить все точки над i, как вдруг Кира сказала:

– Он мне просто нужен. Очень нужен.

– Кто? – тупо спросил Кис.

– Степа. Вы знаете, что такое перекати-поле?

– Трава такая вроде бы… Без корней.

– Вот-вот, без корней. Как я.

Она вновь погрузилась в молчание, созерцая рисунок пижамы на коленях.

– Степан – это возможность обрести недостающий корень?

Кира подняла на него удивленные глаза, словно забыла, что в ее комнате находится посторонний человек.

– Корень? Да, наверное… После смерти мужа я пыталась… Пыталась уйти из жизни….

– Она потеряла смысл?

– Да.

– Но все же ты… Кира, ты поняла, что…

– Что все это было выморочным, вы хотите сказать? – усмехнулась она.

– Да нет, я только имел в виду, что это не твое…

– Деликатный способ намекнуть, что я потратила лучшие годы моей жизни впустую!.. – Она вдруг вскочила с дивана и встала перед детективом, сидевшим в кресле. – Да! – выкрикнула она ему в лицо. – Вы это хотели услышать? Что я бездарно растратила свою жизнь на поиски несуществующих ценностей?

Он поймал ее руку, потянул, насильно усаживая ее на край дивана.

– Жизнь еще не кончилась, – заметил он. – И опыт никогда не бывает бездарным. Особенно когда его осмысливаешь.

– Опыт! – Кира хмыкнула. – Опыт – это череда разочарований… Кому нужен такой опыт?!

Алексей потер лицо. Он устал. Ночь давно вступила в свои права, и сейчас было бы очень мило оказаться в своей кровати…

Но до кровати далеко, да и Киру оставлять в таком состоянии ему не хотелось. Похоже, что ей нужно выговориться, и детектив привычно подставил свое плечо. Если и существует дефицит какой-то профессии в этом мире, так это профессии понимающего слушателя! Жаль только, что за это деньги не платят… Психоаналитики (чья профессия, в теории, слушать и давать советы) по большей части шарлатаны, обзаведшиеся списочком расхожих фраз, изображающих сочувственное понимание. К тому же неприлично дорогие.

– Кира, нельзя ли мне чашку кофе?..

Кофе был не только желанием, но и ходом. Нужно было переломить этот отчаянный ход мысли девушки, переключить ее с воспоминаний о прошлом на что-то более позитивное.

– Кофе? – удивилась Кира.

– Ну да…

– Ночью?

– А что, похоже, что я собираюсь ложиться спать?

Через десять минут они сидели на кухне, перед Алексеем стояла чашка с кофе по-турецки.

– Может, вы есть хотите? – спросила Кира.

– Нет, спасибо.

Она налила себе в высокий стакан молока и села напротив.

– Кира, послушай… Хм, не знаю, как получше сказать…

– Да уж скажите как-нибудь. Я не тупая, даже если вам это показалось! – Она улыбнулась.

– Нисколько не показалось, не говори ерунды… Давай разделим темы. Одна – это убийство Кости. Ты к нему не причастна, твоей целью был Степан, так?

Она кивнула.

– И к Косте в роли готичной девушки явилась тоже ты. Так?

Еще один кивок.

– Тогда принеси мне парик, и мы эту тему закроем.

Она легко поднялась, ухватила табуретку, установила ее в проеме кухонной двери, после чего забралась на нее.