Марк улыбнулся. В его исполнении это больше походило на оскал медведя-шатуна:

— Интересная, дельная мысль. Дроу в награду получит дроу. «Мираж»? Парень, как тебя звать бродяга?

— "Мираж" мне по нраву. Я верен своему мастеру, мои дела — это дела ордена. Моя награда — это просьба о помощи. Стража поможет нам вывезти дроу за стены города, чтоб не тревожить простой люд?

Марк скривился:

— Чтоб тебе твой вежливый язык крысы отгрызли. Кагем!

Страж у двери слегка дернулся. Марк продолжил:

— Возьмешь коня. Телегу. И тряпок. Поможешь этим… Дроу за стену увезти. Отлично. С двумя решили.

Памират обратился к Аклите:

— Что попросите в награду, молодая девушка?

Аклита поклонилась:

— Я не вправе просить награду за то, что было украдено. Я могу лишь вернуть и просить прощения, за то, что не сделала так сразу.

Памират сузил глаза:

— Ты знала?

— Нет, Господин. Но это мой друг, и я обязана была знать. Простите меня за то, поверила темному эльфу Самирсу.

Памират вздохнул и обернулся к Таниссе:

— Что скажешь? Стоит мне винить эту девушку или нет?

Танисса:

— За глупость. Ее вина в глупости. Как Темный эльф скажу. Дроу верить нельзя! Если мы не просим что-то взамен, значит мы вас уже обманули.

— Ты сейчас не просишь награды.

— Я прошу отдать мне дроу.

Памират снова повернулся к Аклите:

— Я позабочусь, чтоб люди не знали всей истории. Завтра к тебе придут несколько плотников. Ровно один день они тебе будут все ремонтировать. Материалы я оплачу. Теперь ты! Обещай! Никогда и нигде не вспоминать об этой истории. Второе. Клянись, что вернула все ценное.

Аклита не сразу заговорила, но быстрее чем пауза стала неловкой:

— Благодарю милостивый Господин. С этого момента и до конца моих дней я не вспомню дроу Самирса. Я не скажу даже своей тени, что здесь произошло. Я клянусь! Я вернула все, что могло найти своих хозяев. Если случится так, что смогу еще что-то найти, вы первый будете знать об этом.

Памират посмотрел на меня. Я заговорил до того, как он успел, что-то сказать:

— Я не знал этой истории, и знать не хочу. Я — "Мираж". Служу солнцу и истребляю несправедливость в любом ее проявлении. Иного быть не может.

— Фанатик?

— Да. У меня есть повод быть столь фанатичным и идти до конца.

Памират откуда-то из одежд достал мешочек и сгреб в него все ценности. Обратился к Марку:

— Сделай побыстрее, чтоб в городе стало на пару темных эльфов меньше. И подскажи город покрупнее. А то они тут меньше суток, а шуму на неделю наделали.

Старик покинул нас. Получив легкий кивок головы, страж у двери тоже скрылся. Марк посмотрел на нас:

— Пора наказать вора. А после собраться и отправиться подальше.

— Боюсь, лестница на второй этаж сломана, и вам туда не подняться. Но я и Танисса его сейчас скинем вниз.

Мы с Таниссой отправились наверх за Самерсом. Марк сел нас ждать на одну из лавок. Аклита поспешила скрыться на кухне и перевести дух.

Смелость у каждого своя.

Хорошая, приятная новость. Эльфы весят на порядок легче. Мы с Таниссой легко донесли Самерса до лестницы. А оттуда бросили вниз. Темный все это время скулил от боли, но пошевелить руками или ногами не мог. Издать хоть один нормальный звук не мог. Марк посмотрел на тело. С презрением потыкал в него носком сапога:

— Темная, это нормально, что вы так с друг другом обращаетесь.

Танисса спустились и посмотрела на Марка:

— Будем обсуждать, кто лучше обращается с преступниками? Люди или темные эльфы?

Марк в ответ ухмыльнулся:

— Вот только можно ли вам верить? Не верю я в чистосердечное, благородные. А для пары бродяг это уже слишком… Скажи, Темная, зачем тебе это все?

— Мое имя Танисса Джандарка.

Марк замер. Очень тихо и грозно заговорил:

— Не стоит вслух произносить имя этой проклятой твари. Беду в город зовёшь.

— Я и есть та самая проклятая тварь.

Марк положил руки на оружие и сжал его так, что побелели костяшки. Очень грозно заговорил:

— Что тебе надо в городе, тварь?

Танисса посмотрела ему в глаза:

— Сначала сразу решим: драться будем?

Марк слегка расслабил руки:

— Нет желания. О тебе говорят, ты города вырезала. Не оставляя никого в живых.

— Города вырезать не приходилось. Выжившие всегда были.

Марк убрал руки с оружия:

— Зачем в городе?

— Нужно было продать самородки. Избавиться от дорогого лесного клинка. Разборки с вашими ворами не планировала. Осталось два дела. Починить доспех и помочь кузнецу с рунами. Пообещала помочь. Но ваш маг пьян как сволочь.

Марк поскрипел зубами:

— Значит так. Эту тушку мы подготовим. Сейчас к вам придет мой человек. Он от моего имени ускорит ваши дела. Я хочу, чтоб до заката ты покинула город. Согласна?

— Не против. Только не в вашей власти привести в чувство пьяного мага.

— Справимся. Не выходите на улицу до прихода стража.

Марк ушел. Мы сели за стол. Первой заговорила Танисса на своем языке:

— От ремонта стоит отказаться. Руны сделаю и уходим. Марк опытный воин. Может сейчас он и не готов сразиться с легендой, но обдумает. Может составить план для моей поимки.

— Как скажешь. Насколько может быть сильным страх перед тобой? Сколько лет тебя не было?

— Несколько моих целей, за которые я брала золото, умерли в страхе до того, как я смогла до них добраться.

— Не понял? А откуда они знали?

— Некоторые имели дурную привычку нанимать убийцу и начинать самодовольно пугать цель.

— Глупость.

— Эта глупость стоила жизни многим наемникам, которых нанимали для защиты.

— А про годы?

— Спросим у Марка. Самирс упоминал десятки лет, а Марк меня знает. Значит, считать срок заточения дольше лет двадцати не стоит.

— Значит план простой. Руны, и валим, прихватив с собой Самирса для жертвоприношения. И лесами уходим в следующий город. Зачем представилась?

— Попытка вытащить из города дроу, это очень много лишнего внимания к нам. Надо было ускорить действия и сделать так, чтоб стража сама решила нас спрятать.

— Удар в спину?

— До тех пор, пока люди не узнают, что я потеряла силу, на меня мало кто решиться напасть. Более тридцати лет убийств. Исчезла непобежденной…

— Внешний вид?

— Думаешь, люди знают, как я должна выглядеть? Страшный кошмар, который все хотели бы забыть…

Танисса снова приблизилась к моменту, что привел к ее заточению. Я, смотря на нее, лишь мог догадываться, что она испытывает от воспоминаний. Лезть с разговорами и вопросами не стал. Я почему-то точно