– А если ты не сможешь контролировать себя и нападешь на меня? – С опасением произнесла я, складывая его одежду в рюкзак.

– Пока ты – единственная, кто может меня успокоить. – Заверил Бьорн, собирая волосы в узел. – Сделаем ставку на это.

– А если будет больно? – Я закинула рюкзак на плечи.

– Обязательно будет. – Усмехнулся парень, располагаясь на траве «в чем мать родила».

– И ты не боишься боли?

– Боюсь, что у меня не получится.

Он опустился на корточки, размял плечевые суставы и опустил голову.

– Что мне нужно сделать? – Сочувственно спросила я.

– Не знаю. – Бьорн шумно вдохнул и выдохнул.

В этот момент он был похож на бегуна, ожидающего стартовый свисток.

– Просто представь, что это сейчас произойдет. – Пожала плечами. – Ну, не знаю. Пожелай этого.

Парень тряхнул головой.

– Не выходит. – Зажмурился. – Нет, не выходит.

– Я не знаю, как это происходит, Бьорн. По логике вещей врожденные оборотни должны контролировать процесс, а обратимые могут добиться этого со временем. Но если бы я могла контролировать себя, то подсказала бы тебе, а пока… – Развела руками.

– Хорошо. – Он поставил ладони на траву. – Давай, скажи мне что-нибудь, что выведет меня из себя. Огорчи меня.

– Например?

– Не знаю.

– Хм. – Я задумалась. – Команда Хемлига проиграет все игры сезона, потому что ты не играешь?

– Мимо. – Вздохнул он.

– Ладно. – Прикусила губу. – Хм-м… Твой отец хочет прикончить меня и, наверняка, задумывается, не прикончить ли ему тебя. Подходит? Это ведь правда. И ты теперь не дхампири. Кто ты вообще? Нечто, которое может представлять опасность для него, для людей, для Кайи. – Я сглотнула. – Ты бесполезен, Бьорн… Если ты и сможешь продолжить охоту на нечисть и станешь защитой Реннвинда, то кто продолжит род Хельвинов, а? Женщины дхампири – слабы здоровьем, и только ты, единственный сын, мог подарить своему отцу внука, который стал бы новым воином света. А что теперь? Ему придется убить еще одну из своих подружек, сделав ее матерью своего наследника, Бьорн! И все из-за тебя. Из-за нас!

Я увидела, как глаза Хельвина наливаются чернотой, и медленно отступила назад. Мне хотелось спрятаться за дерево или убежать, но остановило понимание того, что процесс вот-вот прекратится из-за того, что моих слов недостаточно.

– А что насчет Лены? – Продолжила я дрожащим голосом. – Что насчет нее, Бьорн? Ты скажешь ей правду? О нас. Скажешь? Ты уже сказал ей, что выбрал ее лишь потому, что она никчемна? Лишь потому, что тебе не жаль ее? Потому, что наметил ее на роль матери будущего наследника, которая, родив его, должна будет освободить тебя от своего присутствия! Ты был жесток, когда полностью отдавал себе отчет в том, почему делаешь этот выбор, Бьорн… Ты подписывал ей приговор, полностью понимая ответственность. Знал, что тебе придется убить ее своим семенем, Бьорн… – Видя, как он падает на колени, тяжело дыша, я вжалась спиной в ствол вековой сосны. – Ты сказал ей, что она будет жить только потому, что теперь твое семя проклято?! Сказал, что бросаешь ее потому, что влюбился в меня?!

Бьорн издал нечеловеческий вопль, а меня затрясло от подступающих слез. Я уже не могла остановиться, слова так и лились из меня потоком.

– Ты хоть понимаешь, что мы никогда не будем вместе?! – Закричала я. – Ты понимаешь. Поэтому и не сказал ей ничего! Ты ведь не сказал? И Микке я тоже ничего не скажу! Никто ничего не узнает, Бьорн! И мы проведем всю свою жизнь, изображая любовь с кем-то другим! Ты понимаешь это?! Мы вернемся, и все будет по-старому: ты продолжишь быть звездой Хемлига и будешь обнимать Лену на зависть другим парням, а я вернусь к Микке, и мы с ним будем отличной парой…

Меня сбил с ног оглушающий рев.

Я обрушилась на землю потому, что мои ноги подкосились от страха. Оборот получился молниеносным, но от этого не менее пугающим: огромная махина словно разорвала Бьорна изнутри, вырвавшись на свободу. Медведь встал на задние лапы и издал еще один ужасающий рык, от которого по лесу прокатилась вибрация: деревья зашелестели листвой, птицы сорвались с ветвей и с криком понеслись прочь, а землю ощутимо тряхнуло.

Сработало.

Теперь я не узнавала в этом свирепом животном своего любимого. Но в этом и заключалась проблема: усмирить разбушевавшегося медведя не представлялось возможным, оставалось лишь принять смерть от его острых зубов и длинных когтей.

Я взвизгнула, когда это огромное создание метнулось на меня. Вжалась в дерево, зажмурилась и завопила:

– Бьорн!

Он замер буквально в сантиметрах от моего тела.

Резко выдохнул, обдав меня волной горячего воздуха, и переступил с лапы на лапу, заставив землю дрогнуть еще раз.

Я обнаружила себя, закрывающейся от него руками и испуганно свернувшейся в клубочек. Это не помогло бы мне выжить, пожелай он разорвать меня на части, но еще раз подчеркнуло бы для меня неукротимость его силы и мою беспомощность перед ней.

– Бьорн… – Выдохнула я, пытаясь отыскать в черных зрачках медведя взгляд того, кому отдала часть своей души.

Конечно, это был он – без сомнения.

Другой медведь уничтожил бы меня. К тому же, оборот состоялся на моих глазах – только что. Но так уж устроен человеческий мозг: я не поверила, пока сама бы не увидела. Но он мне позволил. Секунда, и в медвежьих глазах промелькнуло что-то теплое, родное, насмешливое.

– Это ты. – Вздохнула я, подползая к зверю.

Уткнулась лбом в его широкую грудь, и он накрыл меня своей здоровенной башкой. Мое сердце все еще быстро стучало от волнения, но теперь я ощущала себя в безопасности.

Этот огромный мохнатый монстр – мой. Подчиняется мне, точно преданный пес. Ласково заглядывает в глаза, неуклюже прижимается к руке и урчит, если гладишь. А если нужно – защитит ценой своей жизни.

Это мой Бьорн.

– А вот и дождь. – Говорю я, когда мы останавливаемся на вершине оврага. – Надеюсь, зарядил ненадолго.

Медведь опускается ниже, я слезаю и забираюсь под него, точно маленький медвежонок. Плотный подшерсток зверя отталкивает воду, и здесь мне ничего не грозит. Тепло, сухо, комфортно. Я прижимаюсь к его груди и слушаю сердце: это все еще сердце Бьорна, узнаю его по ровному, уверенному ритму.

– Больше не заставляй меня говорить тебе ужасные вещи, – шепчу я.

А когда дождь заканчивается, медведь спешит к пригорку, чтобы показать мне кусты жимолости. Пока я ем ягоды, сам он отправляется чуть далее в рощу. Перебирая лапами снизу вверх, сгибает в дугу какое-то крепкое деревце, похожее на рябину, и, держа ствол, лакомится синеватыми ягодами.

– Что это? – Подхожу к нему. Срываю ягоду, пробую. – Кислые! – Похоже на коринку, только не спелая. – Фу! Ну, у тебя и вкус!