– Тебе нужно помолиться. – Наконец, серьезно говорит мой отец.

И тут что-то щелкает в моей голове.

– Точно… Церковь! Когда во сне я являлась в храм божий, у меня не было сил пошевелиться, и я не могла никому навредить! А что, если это как-то сработает и наяву? Что, если, уснув там, я не смогу обращаться?

– Это можно было бы проверить. – Кивает Асмунд. – Только очень осторожно.

В этот же момент за моей спиной хлопает дверь.

Я вижу, как лицо пастора приобретает серьезный вид, и оборачиваюсь. В столовую входят Бьорн и его отец.

– Нея. – Грохочет голос Асвальда.

– Да? – Я встаю.

Бросаю взгляд на Бьорна: кажется, он выглядит довольным, и это меня немного успокаивает.

– Прошу тебя пройти за мной. – Говорит начальник полиции, указывая на дверь рукой.

– Не обольщайся. – Слышится голос Асвальда, когда мы поднимаемся по лестнице на второй этаж дома. – Я делаю это только ради своих детей. Я люблю сына, и что бы ты там не подумала, не хочу его потерять. Бьорн уверен, что ты поможешь Катарине, я – нет. Но я хочу дать тебе шанс – ради него.

– Хотите, чтобы я оступилась, и он не противился моей смерти? – Бросаю через плечо.

– Либо ты поможешь моей дочери вернуться к жизни.

– Или убью ее, так? – Усмехаюсь. – Стало быть, вы любите ее меньше своего сына? Потому, что она не обладает нужными способностями и не может принести потомство вашему роду?

Асвальд закашливается.

– А у тебя острый язычок.

– Только когда я откровенна. – Замечаю с улыбкой.

Останавливаюсь на последней ступеньке и оборачиваюсь к нему.

– Сюда, – указывает он с нескрываемым недовольством.

– А брата своего вы любите?

– Это здесь причем? – Хмурится мужчина.

– Он ведь тоже не оправдал ожиданий семьи? Так и не женился, не завел детей – хотя, все еще может это сделать. Сплошное разочарование. – Ухмыляюсь я, обходя его и направляясь к указанной двери. – А тут еще и дочь его объявилась: как кость в горле – того и гляди, кого-нибудь придушит, да еще и обратила вашего сына не пойми во что!

– Мой отец, дед Бьорна, погиб полгода назад, защищая свою внучку. Умер на глазах Бьорна. – Холодно говорит начальник полиции. – Я всю жизнь защищал позицию Асмунда перед своим отцом, но теперь, после его смерти, я изменил мнение. У каждого с рождения свое предназначение. У меня – сохранение традиций и обеспечение безопасности этого мира. Какая у тебя – не знаю. Нежелание Асмунда продолжать род – чистой воды эгоизм. Желание защитить дочь, которую никогда в жизни не видел, и ничего о ней не знает – просто блажь.

– Нежелание продолжить род ценой чьей-то жизни – это эгоизм?

– Жизнь членов нашей семьи намного важнее!

– Ох, ну, конечно. – Ехидно улыбаюсь я. – Ведь вы защитите мир от такой заразы, как я? Это так благородно! – Улыбка спадает с моего лица. – А сколько невинных женщин ради этого должно умереть, не так уж важно. Издержки! Уже приглядели себе новую жертву, господин Хельвин? Готовы попрощаться со своей верной подружкой ради продолжения рода?

Асвальд молчит, а я, закончив тираду, тяжело дышу. Как бы то ни было, я не дам себя в обиду этому напыщенному высокомерному хлыщу! Будь он мне даже трижды родственник!

– Кто бы тебя ни воспитывал, ты слишком похожа на моего брата. – Наконец, вздыхает мужчина и толкает дверь. – Входи.

Я застываю на пороге. Девичья комната больше похожа на палату больницы: уголок с зеркалом и компьютерным столом выглядит ярким пятном на фоне остального убранства – кровати и кучи стоящих вокруг нее медицинских приборов, регистрирующих жизнедеятельность.

На постели лежит девушка. В бежевой пижаме в цветочек, укрыта по пояс одеялом. У нее длинные светлые волосы – вьющиеся на концах, как у Бьорна. И уверена, красивые голубые глаза – но их сейчас не видно, потому что веки прикрыты. Хозяйка комнаты крепко спит. Или, по крайней мере, так кажется.

– Сиделка только что ушла, нам никто не помешает.

– Можно? – Несмело делаю шаг.

– Проходи.

Я вхожу в комнату и останавливаюсь у кровати.

– Ее осматривали врачи? Они в курсе, что вызвало кому?

– По официальной версии Катарина стала жертвой нападения дикого зверя. Только двое из десяти врачей дают сдержанные прогнозы, которые позволяют надеяться на положительный исход. Другие – рекомендуют не надеяться на чудо и отпустить ее.

В комнату входят Асмунд и Бьорн. Переглянувшись с ними, я наклоняюсь к Кайе. Асвальд дергается, но не смеет мне возразить.

– Покажите. – Прошу я.

– Что именно? – Спрашивает он.

– Покажите место укуса.

Не знаю, зачем мне это, и что я хочу там увидеть. Наверное, просто интерес – я никогда не видела следы от укусов вампиров.

Бросив суровый взгляд на брата, Асвальд подходит ближе и спускает вниз ворот пижамы дочери.

Рана выглядит неопрятно. Это не просто след от зубов: упырь выдрал из ее плеча, чуть выше ключицы, целый кусок мяса – он словно был в помешательстве от голода и пытался причинить как можно больше вреда.

– Она все еще не зажила до конца. – Вздыхаю я, осматривая рваные края и покрасневшую кожу.

– У Кайи слабое здоровье, с регенерацией, соответственно, тоже беда.

Увидев меня во сне, она может перепугаться так, что у нее остановится сердце. Ее слабость не помощник в том, что задумал провернуть Бьорн.

– Мне нужно, чтобы кто-то из вас контролировал время, которое я проведу во сне, а кто-то присмотрел за девушкой.

– Я помогу. – Вызывается пастор. – Мы сделаем это в церкви.

– И я. – Вступает Бьорн. – Я буду рядом. Позабочусь о том, чтобы разбудить Нею вовремя.

– Я останусь с дочерью. – Говорит Асвальд.

– Так. Помолчите, пожалуйста. – Прошу я, усаживаясь на край кровати. Беру Кайю за руку. – А что, если перед вампиром не стояла задача убить девушку? Укус находится в таком месте, где не проходят жизненно-важные артерии. Что, если Катарину хотели похитить?

– Для жертвоприношения? – Оглядывает собравшихся начальник полиции.

– Возможно.

– Мы забрали из вашего дома все вещи Ингрид и показали Анне. Среди порошков, снадобий и странных колдовских примочек была книжка, похожая на записную, но цыганка сказала, что не может прочесть в ней ни слова. Может, там и есть ответы, но нам необходимо исследовать ее со специалистами по темной магии. Все эти вещи хранятся сейчас у Асмунда.

– Расскажите, как все было в тот день. – Я задумчиво разглядываю безмятежное лицо девушки.